Ай да Каштанка!
Вот такую Каштанку-мутантку увидела я летом в Риге на театральной афише Детского кукольного театра. Аж оторопь взяла: морда взъерошенная, глаза красные, жуть!
А по приезду в Канзас-Сити прослушала высокомерно-назидательную лекцию Т. Толстой об этой героине Чеховского рассказа.
Такая афишная Каштанка не побежала бы с восторгом к прежним хозяевам, где тепло, где все ей рады: тискают, играют и даже, боже мой - мучают! А разве бывает любовь без мук?! Это только афишному монстру по нраву то безликий и безобразный рёв толпы - то кромешная тьма одиночества, где... Чье это предсмертное стенанье? Кто, после оглушительного успеха у публики, забывается и надрывно клекочет, один, в холодном и пустом закутке, где в конце концов и подохнет... Гусь Иван Иванович - с единственным напутственным словом от хозяина, что мог бы ещё служить! выступать! приносить доход.
Так это же о нас с вами - гнёт нарастающих проблем, путы кредитов, обуза семьи, американизированные дети, которые с чистой совестью сошлют в дом престарелых (здесь так принято). А мы так боимся физических страданий...
А что же Чехов? Зимой в Ялте, мечтал в темной ночи быть рядом с любимой женщиной, оберегать её от завываний ветра, грома молний за окном...
Оказывается, как мало надо человеку для счастья. Даже такому тонкому психологу, врачу и "инженеру человеческих душ".