Родина - это умение быть вместе. Отзыв о повести Бориса Екимова "Осень в Задонье"
Родина - это умение быть вместе.
Отзыв о повести Бориса Екимова «Осень в Задонье»
Проза Бориса Екимова - это глоток чистой воды, это тот живительный поток света, который так часто ищет душа, запутавшись и устав от современного захватнического течения жизни, от всех ненужных усложнений и осложнений, которые нам диктует нынешний образ жизни, общения, зарабатывания средств, погони от самих себя - за навязанным и несбыточным. Вместе с этой прозой возвращаешься к истокам, отыскав что-то своё, сокровенное. То и дело, идя по тексту, вспоминаешь вдруг свои давние, едва ли не детские ощущения, когда многое ещё было перед тобой открыто, когда чего-то хотелось простого и этим радостного, - ощущения, которые когда-то без предупреждения исчезли в безжалостной воронке взрослости, быта, постоянной борьбы с кем-то за что-то и как будто бы ради себя.
Борис Екимов - лауреат многих литературных премий, певец Донского края, автор удивительных по своей художественной красоте повестей и рассказов (особо отмечу рассказ «Фетисыч»), в которых одновременно простая и трудная, но очень живая деревенская жизнь наполнена самыми высокими нравственными ценностями человеческого бытия, сильными характерами и огромной любовью к родной земле.
Кратко и поразительно точно о творчестве Бориса Екимова говорит формулировка, с которой в 2008 году писателя наградили Солженицынской литературной премией: «за остроту и боль в описании потерянного состояния русской провинции и отражение неистребимого достоинства скромного человека; за бьющий в прозе писателя источник живого народного языка».
В повести «Осень в Задонье» для Екимова и его героев родина - это не только родная земля, Задонье, земля бескрайних степей, духмяных трав, могучих рек, меловых курганов. Родина - это род, семья, близкие и дальние родственники, общее дело, совместная работа, единые жизненные ценности и ориентиры, бережное отношение ко всему живому в природе, забота о старшем поколении, рождение детей, воспитание их в любви, добре и труде, православная вера, дающая силы, давние традиции и праздники. Родина - это умение быть вместе. Это умение сплотиться и отстоять свою землю от чужаков, от насильственного заселения её другими народами.
Перед нами - степь. Перед нами - глухое Задонье, ковыль, заброшенные казачьи хутора, вымирающие деревни. Здесь когда-то были шумные поселения, колхозы, кипучая жизнь и невероятное количество рыбы в реке, а теперь остались лишь пять доживающих свой век стариков да наступающие на пятки многодетные семьи пришедших на эти земли оборотистых и хватких чеченцев.
«Люди здесь давно повывелись. Оттого и живём, как волки», - говорил сильный, хозяйственный Аникей Басакин, единственный, кто не побоялся остаться. Аникей был крепким корнем этой земли, умел много и тяжело работать, в одиночку налаживая свой рыбный промысел, скотоводство и поставки мяса в город.
Ушли с хуторов люди, отправились в города в поисках лучшей жизни, устроились на заводы, но и там не суждено было найти своё счастье: заводы закрывались, люди мыкались по вахтам, по опасным и малооплачиваемым подработкам, многие уходили в торговлю на рынок, но не всем нравилось и далеко не у всех получалось.
Несколько ярких, трагических моментов этой повести свидетельствуют о том, как важно быть вместе, ведь сила кроется в сплоченности, в единстве. Один, как известно, в поле не воин, и в одиночку даже самый крепкий корень, такой как Аникей, не устоит, его легко выкорчевать, изжить. А когда люди оставляют свою землю, то её неизбежно заберут чужие, которых много и которые ни перед чем не остановятся - чеченцы, дагестанцы, азербайджанцы.
Но и те, кто пробуют, как Иван Басакин с маленьким сыном Тимошкой, обосноваться вновь в родных хуторских краях, держать скот, поднимать сады, взращивать огороды, нередко испытывают метания, сомнения, страх неудачи, опасность туманной перспективы. А более всего они подвержены непониманию, волнениям и критике со стороны своих же родственников, вцепившихся в плохую, но всё же относительно стабильную жизнь в больших поселках, в городах.
Мотив этой внутренней боязни, этого желания не дать родным уйти от «цивилизации» в глушь, обосноваться на земле и посвятить себя деревенской жизни прозвучал и в словах грустной песни, которую хуторские старики сами себе напевали на отрадном, но уже утихающем празднике Троицы:
«Ой, да не вей, мой соловушек,
Да себе тёплую гнёздышку,
Себе гнёздышку
Да на белой ковылушке…»
«На ковылушке», среди ковыля - это среди пустой, бескрайней степи. Ковыль, считавшийся травой скорби и печали, символом одиночества и вдовства, а в казачестве - мёртвой травой, здесь стал пугающим образом ухода в хуторскую жизнь как в неминуемую погибель. Так услышала эту песню растревоженная душа мамы Раи, матери Ивана и Павла Басакиных, которая не сумела до конца примириться с их решением.
Но что же всё-таки лучше? Маяться от безработицы, повсеместного взяточничества, разгула бандитизма, низких зарплат, серых будней бедных, бесперспективных городов или тяжело, но честно, стабильно и вольно работать на себя, на благо своих детей - на своей родной земле, возрождая к жизни то, что было заброшено и покинуто когда-то?
И нашлись люди, которые рискнули, которые, имея силу, связи и знания, а порой вооружившись лишь велением сердца, решили населить этот край, спасти родину, спасти саму жизнь, ухватившись за последний шанс, о котором говорил отставной военный лётчик Павел Басакин:
«Дело - благое. Последний, может быть, шанс удержать нашу родину… Есть желание потрудиться на благо, на сохранение нашей земли. Всю жизнь далёкие рубежи родины охраняем, а родную землю - в чужие руки? Вот он - наш главный и последний рубеж».
Очарованный всем вокруг, но трудолюбивый Тимошка, от своей первой встречи с жеребёнком Рыжиком так трепетно и восторженно относившийся ко всему живому, ко всякому зверью, ко всякой птице, рыбе, тоже по-своему боролся за каждую маленькую жизнь в этих краях. Он беспрестанно радел о сохранении, о размножении всякого зверья, интуитивно чувствуя в этом основу, самую суть существования. Он то и дело взывал к взрослым с этим призывом, не прямо, косвенно, относя это и к людскому роду:
«Пусть живут! Пусть разводятся! Их будет много!»
Только в этом сила. Только если нас будет много. Это понимал и дед Атаман, всякий раз слыша, как звонкий тимошкин голосок, голосок ребёнка - «Я о тебе беспокоюсь!» - звучал в этих краях, проливая целительный бальзам на одинокую, уставшую душу. Так понимал свою главную задачу и хозяйственный Аникей, выкупивший оставленные дома с тем, чтобы потом заселить в них людей, своих, которые, как он надеялся, в скором времени прибудут. Так видел свою роль и Павел, с помощью закона и силы приструнивший напирающих чеченцев и тем самым вернувший возможность русским людям жить на своей земле. Так думал и Иван, продолжавший строить своё хозяйство и радующийся становлению на ноги «сироты бездомного», а между тем очень толкового работника - Коли Мышкина, и особенно скорому прибавлению в его семействе: «Потом сам гляди, папа Коля…». А там судьба и Ивану с Ольгой приготовила сюрприз, не ждали-не гадали.
Какие человеческие характеры, какие настоящие, красивые люди живут в этой повести! Аникей Басакин, Иван Басакин, Павел Басакин, дед Атаман, Алексей… Русские мужики, сильные телом и духом, умеющие поступать по добру, по совести, по справедливости, не робеющие перед тяжелым трудом, в единении, вере, семье, любви к земле, к природе находящие своё предназначение и своё человеческое счастье.
А разве что-то другое человеку нужно?
«…огромный простор Задонья, неволею завораживающий. Оглянешься и замрёшь. Замрёшь и чуешь, как душа твоя принимает этот простор. А тело - лишь малая плоть, муравьиная… И ничего ей не надо, кроме того, что дано от рождения: небо, земля, горечь и сладость трав, пресный дух воды, солнца нечаянный луч да голос ветра в кронах деревьев, в густой камышовой заросли. Покой, тишина и простор».
Дарья Серебрякова