одна история
Есть такой культурный стереотип: страдание искупает многое, и страдание дает право на особое внимание и на особую заботу. Страданием можно заслужить право на помощь. Как-то так.
Существует и расхожая реакция на стереотип. Когда страдание предъявляется как своего рода купон на участие, некоторые люди норовят отвернуться, отгородиться: "Почему я должен расплачиваться? Я не виноват в чужой беде и у меня своя жизнь!". Эта реакция отторжения существует постольку, поскольку есть стереотип (см. выше).
Так вот, история. Машина - легковушка. В машине за рулем женщина и на заднем сиденье - еще две женщины. Этих двоих та, что за рулем, забрала от дверей Минздрава. Пассажирки - матери смертельно больных детей. Их дети больны раком. До рака у них была обычная жизнь: дом, хозяйство, дети... Потом мир перевернулся. Дети в больнице, за их жизнь борются врачи, и победят ли - неизвестно. Женщин врачи отправили в Минздрав отвозить документы то ли на квоты, то ли на разрешение на ввоз лекарств. И вот теперь они возвращаются и разговаривают друг с дружкой по дороге.
Они говорят о том, как им тяжело. И что другие, у кого дети не болели раком, кто не знал, что такое - многодневный ежеминутный страх за жизнь своего ребенка, - те никогда их не поймут. Иначе не стали бы посылать в Минздрав с бумагами, а съездили бы сами. Врачи бы съездили, или сотрудники из благотворительного фонда. Но никто сам на сталкивался с таким страданием, и не понимает, каково это, когда ТАК больно и ТАК страшно.
Та женщина, которая за рулем, как раз была сотрудницей фонда. А еще она была матерью, потерявшей ребенка от рака. Говорит, еле довезла пассажирок до больницы. Очень тяжело было.
Эта история уже давно была. Думаю, срок давности истек. Выводов не будет.
Существует и расхожая реакция на стереотип. Когда страдание предъявляется как своего рода купон на участие, некоторые люди норовят отвернуться, отгородиться: "Почему я должен расплачиваться? Я не виноват в чужой беде и у меня своя жизнь!". Эта реакция отторжения существует постольку, поскольку есть стереотип (см. выше).
Так вот, история. Машина - легковушка. В машине за рулем женщина и на заднем сиденье - еще две женщины. Этих двоих та, что за рулем, забрала от дверей Минздрава. Пассажирки - матери смертельно больных детей. Их дети больны раком. До рака у них была обычная жизнь: дом, хозяйство, дети... Потом мир перевернулся. Дети в больнице, за их жизнь борются врачи, и победят ли - неизвестно. Женщин врачи отправили в Минздрав отвозить документы то ли на квоты, то ли на разрешение на ввоз лекарств. И вот теперь они возвращаются и разговаривают друг с дружкой по дороге.
Они говорят о том, как им тяжело. И что другие, у кого дети не болели раком, кто не знал, что такое - многодневный ежеминутный страх за жизнь своего ребенка, - те никогда их не поймут. Иначе не стали бы посылать в Минздрав с бумагами, а съездили бы сами. Врачи бы съездили, или сотрудники из благотворительного фонда. Но никто сам на сталкивался с таким страданием, и не понимает, каково это, когда ТАК больно и ТАК страшно.
Та женщина, которая за рулем, как раз была сотрудницей фонда. А еще она была матерью, потерявшей ребенка от рака. Говорит, еле довезла пассажирок до больницы. Очень тяжело было.
Эта история уже давно была. Думаю, срок давности истек. Выводов не будет.