Сапиентизация биосферы
Долго пытался написать что-то внятное, но лишь убедился в кривости стиля. Потому обойдусь тезисами.
1. При развитии полезного признака (освоение суши, воздуха, появлении теплокровности...) на эволюционный запрос откликаются сразу несколько крупных групп животных (семейств, отрядов или даже классов), каждая из которых даёт один или несколько порой очень непохожих друг на друга вариантов полезного признака. Неизбежно кто-нибудь вырывается вперёд и в отсутствии конкуренции быстро распространяется. Оставшиеся в тени лидера разработчики постепенно накапливают полезные мутации и рано или поздно выдают более совершенные, сбалансированные и отточенные десятками миллионов лет эволюции варианты этого же признака. В результате их потомки заполняют эволюционную нишу, а потомки первого лидера нередко уходят в тень: довольствуются ролью узкоспециализированных созданий и обитают в своеобразных рефугиумах.
2. Настоящая эволюция (приобретение прогрессивных признаков) идёт под ногами гигантов, в мелком и среднем размерных классах.
3. На протяжении сотен миллионов лет как минимум у хордовых наблюдается не только постепенное усовершенствование структуры тела, позволяющее лучше приспосабливаться к разнообразной среде обитания, но и рост и усложнение структуры мозга. Наиболее сложное поведение среди хордовых (исключая человека) наблюдается у врановых, попугаевых, крыс, псовых, енотовых, дельфиновых, хоботных, капуцинов, мартышковых и наконец, шимпанзе. Для всех них характерна сложная социальная структура, активное общение с соплеменниками и представителями соседних видов, часто - питание разнообразной пищей, порой весьма умело сопротивляющейся тому, чтоб её съели.
4. В результате специализации на орудийной деятельности и социальном сплочении человек стал всеядным существом, способным с помощью самостоятельно изготовленных из подручного материала орудий выжить практически в любых экосистемах суши - от тропических лесов до тундры. Но даже став суперприспособленцем и сверххищником, человек вплоть до неолитической революции (около десяти тысяч лет назад) не сильно выделялся из природы, ведя жизнь охотника-собирателя в составе небольших мобильных групп. Возвращение человека к жизни охотника-собирателя невозможно даже в результате глобальной катастрофы.
5. Усложнение среды из-за антропогенного воздействия активизирует процессы усложнения поведения у соседних с человеком видов: ворон, крыс, волков, енотов и т.д.
6. Человек является классической "первой ласточкой", возможно, предвещающей появление в эволюционном будущем нескольких видов, обладающих самосознанием, абстрактным мышлением, способных к культурной эволюции. Возможно, такие виды уже существуют; мы просто не можем их распознать. Как распознать, разумны ли дельфины, если им нечем и незачем делать орудия труда, они живут в воде и видят сонаром?
7. Доживёт ли человек до появления других сапиенсов, сможет ли он (и они друг друга) распознать, если будут жить одновременно, как сложатся их взаимоотношения - дело тёмное.
1. При развитии полезного признака (освоение суши, воздуха, появлении теплокровности...) на эволюционный запрос откликаются сразу несколько крупных групп животных (семейств, отрядов или даже классов), каждая из которых даёт один или несколько порой очень непохожих друг на друга вариантов полезного признака. Неизбежно кто-нибудь вырывается вперёд и в отсутствии конкуренции быстро распространяется. Оставшиеся в тени лидера разработчики постепенно накапливают полезные мутации и рано или поздно выдают более совершенные, сбалансированные и отточенные десятками миллионов лет эволюции варианты этого же признака. В результате их потомки заполняют эволюционную нишу, а потомки первого лидера нередко уходят в тень: довольствуются ролью узкоспециализированных созданий и обитают в своеобразных рефугиумах.
2. Настоящая эволюция (приобретение прогрессивных признаков) идёт под ногами гигантов, в мелком и среднем размерных классах.
3. На протяжении сотен миллионов лет как минимум у хордовых наблюдается не только постепенное усовершенствование структуры тела, позволяющее лучше приспосабливаться к разнообразной среде обитания, но и рост и усложнение структуры мозга. Наиболее сложное поведение среди хордовых (исключая человека) наблюдается у врановых, попугаевых, крыс, псовых, енотовых, дельфиновых, хоботных, капуцинов, мартышковых и наконец, шимпанзе. Для всех них характерна сложная социальная структура, активное общение с соплеменниками и представителями соседних видов, часто - питание разнообразной пищей, порой весьма умело сопротивляющейся тому, чтоб её съели.
4. В результате специализации на орудийной деятельности и социальном сплочении человек стал всеядным существом, способным с помощью самостоятельно изготовленных из подручного материала орудий выжить практически в любых экосистемах суши - от тропических лесов до тундры. Но даже став суперприспособленцем и сверххищником, человек вплоть до неолитической революции (около десяти тысяч лет назад) не сильно выделялся из природы, ведя жизнь охотника-собирателя в составе небольших мобильных групп. Возвращение человека к жизни охотника-собирателя невозможно даже в результате глобальной катастрофы.
5. Усложнение среды из-за антропогенного воздействия активизирует процессы усложнения поведения у соседних с человеком видов: ворон, крыс, волков, енотов и т.д.
6. Человек является классической "первой ласточкой", возможно, предвещающей появление в эволюционном будущем нескольких видов, обладающих самосознанием, абстрактным мышлением, способных к культурной эволюции. Возможно, такие виды уже существуют; мы просто не можем их распознать. Как распознать, разумны ли дельфины, если им нечем и незачем делать орудия труда, они живут в воде и видят сонаром?
7. Доживёт ли человек до появления других сапиенсов, сможет ли он (и они друг друга) распознать, если будут жить одновременно, как сложатся их взаимоотношения - дело тёмное.