Перебирая картинки...
Нет, я не про последние свои прогулки по Израилю - их есть у меня и слишком много, но - отдохнём.
Я опять о перебирании старых фотографий, которых как раз не хватает. У меня есть целые периоды в жизни, не охваченные фотолетописью совершенно - ни странички, ни тени, ни засвеченного негатива, ни размытого силуэта на чужом коллективном снимке.
70-е в Москве, например, потеряны совершенно.
Очень мало фотографировали здесь, в кибуце. Муж мой, заядлый фотолюбитель, когда после суматохи предъотездного перетряхивания вещей при взвешивании в аэропорту, выяснилось, что пропали две его лучшие фотокамеры, сказал: «не судьба» и два года к фотоаппарату не прикасался. Совсем.
Иногда - по мере слабых (ну, оооочень слабых) сил - фотографировала я, но видели бы вы, чем! Самостоятельно купленной за целых 60 шекелей «мыльницей» - муж тогда в магазин даже заходить отказался, чтоб не расстраиваться - а я храбро выбрала, что подешевле, можете себе представить, что это было?
Тем не менее, годиков семь эта пластмасска мне верно послужила, к тому же в 95-м приехал в гости мой брат, привёз старый, верный, неубиваемый отцовский ФЭД, и муж вышел из своей фотодепрессии.
После перемещения из кибуца на вольные хлеба я всё той же нищебродской пластмасской фотографировала много (и мастерство росло, между прочим!), как-нибудь выложу эту фотоповесть временных лет, но вот недавно нашла целый альбом с фотографиями (хорошими, портретными фотографиями), которые я, увы, в Интернет не выложу никогда.
Это портреты моих подопечных из того времени, когда я работала с аутистами в реабилитационном центре. Я делала их для праздничных коллажей для внутреннего пользования и для подарочного альбома, когда мы провожали нашу чудесную волонтёрку Марианну. Ну, и себе, разумеется, оставила на память, а так-то фотографии людей с особыми потребностями без специального разрешения публиковать нельзя.
Посему портреты будут только словесные.
Потому что помню я их всех, как оказалось, очень хорошо - гораздо лучше, чем некоторых «нормальных» людей. Почему слово «нормальные» я поставила в кавычки? Потому что эта работа мне очень помогла маленько почистить круг общения и лишнее без напряга отсечь. Например, тех, кто округляя глаза, брезгливо ужасался тому, как низко можно пасть, работая с «дыбилами».
Все хорошо помнят, что я жуткая антисоветчица? - напомню, если, кто забыл. Потому что эта вот брезгливость высказывалась вслух - увы! - только на великом и могучем. Что делать - люди выросли в стране, где матерям «особых» детей уже в роддоме ласково предлагали от них отказаться - зачем тебе, молодой, красивой, этот геморрой с маленьким «дыбилом»?
От израильтян, которым я рассказывала, где работаю, я слышала только: «Вау!» и «Молодчина - это не каждый может!» (Я не витаю в облаках иллюзий, господа, я знаю, что не все искренне так думают, но израильтяне по крайней мере чётко знают, что прилюдно кривить рожу, кичась своей «нормальностью» - неприлично. Если очень хочется - то дома. Наедине с унитазом).
Про любимчика своего, Йоши, я уже писала здесь, как и про то, что Йоши не был в чистом виде аутистом. Он, например, прекрасно говорил и вообще был натурой артистической. Как-то устраивали мы утренник со спектаклем - инсценировкой чудесной песенки про раби Кальмана, жену его, Хану-Зельду и ханукальные оладушки. Ну вот эту:
Ой, Хана-Зельда, жёнушка моя,
Ханука пришла - и очень счастлив я.
Жаждет душа, коль уж праздник к нам пришёл,
Сладких, горячих оладушков на стол!
Но тут Хана-Зельда начинает морочить голову:
Ох, раби Кальман, супруг мой дорогой,
В кладовке-то у нас муки нет никакой!
Рада бы я, да попробуй испеки
Сладкие оладьи, коль в доме нет муки!
Бедный муж вздыхает, натягивает шапку, подпоясывается, обувается - и на базар, за мукой.
Ой, Хана-Зельда, жёнушка, мой свет,
Хочется оладьев - просто мочи нет!
Вот тебе с базара белейшая мука,
Ибо без оладьев, что за Ханука??!!
Дальше догадались?
Поэтапно:
нет масла (вперёд - за маслом!),
нет сахара (бегом - за сахаром!)
и напоследок:
Ох, раби Кальман, уж как ты нынче мил!
Всё-то в доме есть, вот только нету сил.
Как же без сил мне оладушков напечь?
Мне бы вот сейчас да на перинку лечь...
Рабби Кальман вздыхает в четвёртый раз, подпоясывается передником, вооружается чашками-ложками-поварёшками и принимается за дело.
А кончается песенка так:
Ой, Хана-Зельда, глазоньки открой -
Оладушков отведай с утренней зарёй.
Ведь жаждет душа, коль уж праздник к нам пришёл,
Сладких, горячих оладушков на стол!
Правильный феминистский финал, нет?
Песенка, как вы видите, ханукальная, но утренник был пуримский. А на Пурим, если кто не в курсе, у нас положено дурачиться и переодеваться и напиваться - всё с ног на голову. Поэтому роль раби Кальмана исполняла моя коллега Хава, а Хану-Зельду совершенно блестяще играл Йошинька. Беда была только с заучиванием текста наизусть, но суть роли наш актёр схватил блестяще и забывая текст, терялся ненадолго.
Забудет, например, первый куплет на репетиции, мы ему шипим:
- Йоши, ну! Вспомни, чего не хватает?
Йоши очень натурально хлопал дверцами тумбочки, деловито шарил по карманам для верности и говорил озабоченно:
- Ой, шииит! Муки-то - кус-эммэк! (это по-арабски и ооочень неприлично) - нету вовсе! Какие на фиг оладушки!
Репетиции длились дольше положенного, потому что после каждой такой реплики мы с музтерапевтом Линой и Хавой-Кальманом валились на пол от хохота. А бывало подтягивался на шум падающих тел ещё кто-то из сотрудников и просил подать реплику на бис - Йоши охотно импровизировал снова - и тут уж веселью не было конца.
Особенно здорово ему удавалась последняя часть: «Нету сил...» Однажды он так убедительно «заснул» на сдвинутых стульях, что подниматься отказывался, пока ему - Хане-Зельде - не принесут оладушков. Еле-еле согласился на пачку вафель.
Спектакль прошёл блестяще. И фотографии я сделала классные, хоть и мутноватые. Хава нарядилась в чёрный сюртук, кудри свои убрала под шляпу, оставив только две пряди якобы пейсов. Для Йоши мы принесли длинную юбку, парик и розовый тюрбан. Проблему с текстом тоже решили общими усилиями - начинали хором петь каждый куплет Ханы-Зельды, а Йоши подхватывал, не забывая после паузы вставить парочку импровизированных реплик (особенно хорошо ему удавались «шит!» и «фак»!). Солидные, при галстуках и запонках, американские спонсоры, пришедшие на спектакль, рыдали от смеха и на полном серьёзе просили у не умевшего ни читать, ни писать Йошиньки автограф - а он, окончательно вошедший в роль звезды, лихо ставил разнообразные закорючки на визитках с золотым тиснением.
Эх, жаль, что не могу я даже друзьям показать эти милые лица.
Зато я нашла в Ютьюбе чудную детскую инсценировку этой песенки. Поскольку либретто я там выше написала, то, думаю, понравится не только ивритоязычным. Тем более, времечко нынче подходящее - между Ханукой и Пуримом. Такшта, как говорят наши американские друзья: - Инджойте!
Click to view