Опять про белое пальто...
Вот тянет меня пофилософствовать - и что? Хочу и буду!
Мне в Литве, в славном городе Плунге, в числе прочего врезался в память один рассказ и памятник, я его отложила в копилочку.
Случай этот я под финал приберегла, заместо морали, а пока что у дорогой редакции нижайшая просьба - не искать в данном посте никаких намёков и эскимосопапуасофобий - здесь сказано ровно то, что сказано, а подтексты и намёки - полностью на совести читающей стороны.
Чем старше становлюсь, тем очевиднее становится - человечеству всегда было легче понять плохое, чем хорошее, хотя - тому ли его мама учила!
Не помню точно у кого, кажется у Карабчиевского, в «Воскресении Маяковского» встретилось мне замечательное выражение «харизма хама».
Я думаю, что это такое, долго объяснять не надо, каждый на такое нарывался, и я в том числе. Многим, многим случалось попасть под обаяние потомков хамовых, которые, не стесняясь, тебя, лоха, оскорбляют, и при этом тебя же выставляют виноватым. Особенно, если сгоряча вдруг огрызнулся - сразу спохватываешься - а не слишком ли я? не обидел ли? не перешёл ли границы этой, как её, необходимой обороны?
Хамы-то, чтоб вы знали, самая, что ни на есть, обидчивая категория населения.
Говоря об этом, желаю подчеркнуть, что явление это вневременное и интернациональное, и как бы ни тянуло меня нынче покряхтеть: «О времена, о нравы!» - скромные познания в истории человечества останавливают - ибо всегда были такие времена и везде случались такие нравы - увы.
Стоит только припомнить всяких шустрых Алкивиадов, да перечесть не «Женитьбу Фигаро», а Петрониев «Сатирикон», или покопаться в истории рыцарского, якобы, Средневековья и развесёлого Ренессанса с его затейниками Медичи, - так нынешние нравы, пожалуй, ещё покажутся куда как мягонькими.
Тем более в пору Интернета животворящего, когда всё, что некогда закончилось бы войной и бойней, нынче почти что мирно сублимируется - зачем бить по морде, если можно - по клавиатуре, бесхлопотно и почти безопасно...
Ну, а если нижеприведённые байки кто-то вздумает разглядывать под лупой каких-то конкретных «фобий» - то флаг ему в руки и классика мировой литературы в помощь.
Вот представьте себе мужика, который жену бросил с маленьким ребёнком, пытался отсудить часть кооперативной квартиры, алиментов не платил, а когда бывшая жена собралась в Израиль, то за разрешение на выезд сына содрал с неё нехилые деньги. Реальная ситуация, правда? И банальная - о таком обычно рассказывают, как о само собой разумеющемся - никто не удивляется.
Потом уже в Израиле этот шустрик ещё норовил с брошенной жены за «гет» - разводное письмо, в религиозном суде содрать, но не обломилось - и знаете, он на это жаловался! На то, что живёт тут бывшая с новым другом жизни без хупы и без свадьбы, а управы на неё нет! Верите - человек, отродясь в синагоге не бывавший, в рабанут сунулся с кляузой, там долго смеялись - сволочи! мракобесы называется! - эх, сюда бы советский профком, домком, партком да товарищеский суд!
И - дадада! - родственницы женского полу, которым он на эту чудовищную несправедливоть жаловался, выслушивали и согласно кивали - что, дескать, ясное дело, абыдна, да? Я собственно, от одной из них и узнала об этой истории, дополненной моралью:
- Его тоже можно понять - каково ему видеть, что у ЭТОЙ хорошая квартира, чистая работа, да ещё и хахаля завела в 50-то лет - ишь!
И в самом деле - можно понять...
А вот ещё случай, рассказанный ныне покойной мамой моей соседки, назовём её Розой. В пятнадцать лет она, спасшаяся из Беларуси, оказалась в эвакуации в Татарстане, почти одна-одинёшенька и без гроша в кармане. С трудом отыскала какую-то дальнюю родню, степени близости - «нашему забору двоюродный плетень». Её приняли, потеснились, поделились куском, приодели, как смогли - но долго жить нахлебницей было девочке невмоготу, и она стала проситься устроить её на работу. На ближайший завод её взяли охотно - при нехватке рабочих рук детский труд там активно использовался. Работать пришлось в сплочённой компании ФЗУшников - «фабзайцев» из фабрично-заводского училища. Ребятишки были шустрые, чего уж там, ни-отца-ни-матери-ни-стыда-ни-совести, ходячие персонажи «Педагогической поэмы», только вот Макаренок на них не хватило, и каково-то было выживать в их обществе домашней девочке, всяк имеющий воображение может себе представить. Счастье, что припахивали их всех не по-детски, и на милые подростковые шалости времени да и сил не всегда хватало.
И вот настал долгожданный день первой получки. Получив по ведомости тощую пачечку денег, Роза тщательно завернула её в обрывок газеты, сунула в карман великоватой кофты с чужого плеча и почувствовала себя почти на седьмом небе - все неприятности моментально отодвинулись на задний план, она даже напевать начала за работой, представляя, как торжественно вернётся домой, между делом положит на стол деньги и скажет этак небрежно - это вам, тёть Фира, на расходы! И тут к ней, размечтавшейся и напевающей, подошла предводительница фабзайцев с невинным вроде вопросом из дурацкой игры под названием «махнём не глядя»:
- Чё в кармане - вошь на аркане?
- Ничего, - рассеяно ответила Роза, как всегда отвечала, и ахнуть не успела, как шустрая хабалка нырнула к ней в карман и с хохотком вытащив оттуда деньги, отправила их к себе за пазуху:
- Ничего на ничего - вот те фигушка взамен!
И всё.
Пропала долгожданная первая получка.
Спустя не один десяток лет не забылась эта чудовищная обида.
Не так оскорбительно было бы, если бы деньги вытащил настоящий карманник незаметно.
Если бы они реально выпали из дырявого кармана.
Но деньги забрали на работе, средь бела дня, на глазах у всех. Ещё не потерявшая веру в справедливость взрослого мира и в добрую Советскую власть, девочка пыталась пожаловаться бригадирше, начальнику цеха, комсоргу, наконец... И все, выслушав её, радостно хохотали, чуть ли не слёзы утирая от смеха:
- Ловко она тебя подловила - молодца! На другой раз наука - рот не разевай!
Но на этом история не кончилась. Нашлась праведница в Содоме, местная девушка Аля, которая молча вытерла нашей героине слёзы и сказала:
- Плюнь на них, бессовестных, не унижайся больше, не стоит, пропали деньги так пропали. Я тебе займу немного, а ты мне будешь отдавать потихоньку, когда сможешь и сколько сможешь.
И что вы думаете?
Бессовестные - сочли себя обиженными!
Не обворованная средь бела дня девчонка - а они, потому что - чего удумала!
Не хочет она унижаться, каково?
Не хочет мотать на ус науку торжества хама, не желает учиться жить «по понятиям»!
И главное, обзывается - ишь, цаца!
Выражения «белое пальто» тогдашнее хамово племя не знало - оно выражалось, как можно догадаться, несколько иначе...
А я про белое пальто вспомнила не случайно, и вот почему:
Это тот самый, упомянутый мною, памятник в Плунге. Пальто - точно белое, потому что называется он «добрым людям города Плунге».
После войны евреев в Плунге осталось чуть больше сотни. Почти две тысячи расстреляны в соседнем лесу. Одним из выживших был вернувшийся с фронта Яков Бунка. Отец его и брат на фронте погибли. Мать с сёстрами выжили в эвакуации.
В послевоенные годы почти все евреи из Плунге эмигрировали в Израиль. А Яков остался. Потому что кто-то должен помнить и беречь могилы. Женился на местной, жемайтийке. Стал скульптором, резчиком по дереву. Создал потрясающий мемориал на месте расстрела. Потом был создан фонд его имени.
Писать о Якове трудно - потому что скатываешься в пафос и сами собой на ум приходят банальности, вроде: «как жилось ему все эти годы на литовской земле, пропитанной еврейской кровью?» А как иначе сказать? Где найти небанальные слова, если земля и в самом деле - литовская, а кровь, в самом деле - еврейская.
Но фонд собирал сведения не только о смерти. О жизни и о спасении тоже - этого было меньше, но тем оно ценнее.
И в 2009 решили поставить в городе вот этот памятник на центральной площади. А возле памятника - камень с вышеозначенной надписью, на жемайтийском и на идиш: «добрым людям города Плунге».
И тут возникла проблема. Некая отвечающая за это дело дама в мэрии вдруг заартачилась именно по поводу надписи.
Почему? А вот почему:
- В Плунге ведь есть не только добрые люди, верно?
- Верно, - со вздохом согласились люди из фонда.
- Тогда почему памятник ТОЛЬКО добрым людям, а? Остальные ведь обидятся!
Нуачо? Разве нелогично? Остальные ведь и в самом деле, как правило, отличаются повышенной обидчивостью.
...А кончилось всё в общем-то хорошо.
Камень, вот он, рядышком с памятником на газоне - выбитая по кругу надпись, правда, на фото плохо получилась, но в реале она чётко видна.
Потому что газон, примыкающий к площади, оказался частной, а не муниципальной территорией. И принадлежал он, к счастью, одному из тех, которые как раз необидчивые.
И если бы я рассказывала эту историю во время застолья, то можно было бы завершить её словами:
- Так выпьем же за то, чтобы в нашем мире все зелёные лужайки находились в собственности добрых людей!