Территория войны - 1
В июле пришло приглашение на ежегодную летнюю школу в Киеве... Я не была там пять лет, с ковидных времен. И с войны.
Отпрашиваться на этот раз пришлось не у начальства, а только у мужа и детей. Посомневались и отпустили - в конце концов, какая разница - с войны на войну.
Я боялась не того, чего следовало бояться, а дороги от Варшавы до Киева, точнее - 12-тичасовой поездки на автобусе из Варшавы, поскольку удобного для моего рейса беспересадочного поезда не нашлось. Летела безбашенным Wizzair - польский LOT и родимый Эль Аль предсказуемо порадовали ценами, за которые можно было сгонять в Майями куда-нибудь, ещё и отельчик недорогой снять на пару ночей.
Примерно за неделю до полета отправился на вечный перетрах к своим гуриям очередной дежурный по хамасу, и началась дежурная же отмена всех и всяческих рейсов иностранных компаний из Бен Гуриона, ибо аятоллы во гневе и мстя их будет страшна, ну, всё, как обычно. Отважные пилоты Люфтваффеганзы зассали залегли на дно первыми, аж до 2025 года - им можно, они богатые. Остальные, подсчитывая предполагаемые убытки, тянули резину - отменим на недельку... на четверо суток... или на двое, как тот же Wizzair...
Я, как честный человек, позвонила в Киев и попросила найти на три моих лекции запасные варианты на случай, если никто никуда не полетит. Мне неожиданно твёрдо ответили, что запасные варианты искать поздно и они почему-то железно уверены, что вот именно мой рейс вылетит - ты же пять лет здесь не была!
И вообще - это же Wizzair! Им, мадьярам, всё равно: что атомная бомба, что вино - лишь бы с ног валило... Мало ли что - четыре дня не летали, а вот с тобой вылетят, увидишь! Так в общем-то и вышло.
Я, кстати, перед этим, не пожалевши четырёх шекелей за возможность поговорить с живым человеком, чуть ли не сутки слушала музыку, дожидаясь от авиакомпании внятного ответа - будут ли они тянуть резину, отменяя и откладыая рейс ещё на часок-другой или отменят окончательно полетят в конце концов! Мне по очереди отвечали юноша Борис (с ударением на «О») или юноша Уркаш и отвечали одинаково невнятное, несмотря на разницу в акцентах английского. Но после каждого разговора неукоснительно присылали мэйл с нижайшей просьбой оценить уровень обслуживания по шкале от 1 до 10. Я злобно ставила единицы и получала ещё один скорбный мэйл, типа : «За что ж вы так?...»
Результат этой тягомотины меня не удивил, а потряс до глубины души - мало того, что рейс вылетел вовремя - я ещё получила невиданную совершенно скидку с уже утверждённой цены (а я доплачивала и за багаж, и за возможность отмены в последний момент, и ещё за какую-то страховку...). Скидке я долго не верила, пока не проверила банковский счёт. Так что Борису (с ударением на «О») и Уркашу я, от души раскаявшись, послала десятку с плюсом, с нижайшими благодарностями и пожеланиями успехов в работе, здоровья и счастья в личной жизни (и деток здоровеньких побольше - шутка).
Рейс прибыл вовремя и даже чемодан не потерялся, как это обычно с моими чемоданами случается в рабочих поездках. Вот только гулять по аэропорту Шопен пришлось почти пять часов - автобусов из Варшавы в Киев полно, но я побоялась брать билет на более раннее время - приедешь среди ночи в комендантский час - и куды бечь? Да и в шесть-семь утра приезжать, заставляя добрых людей тебя встречать ни свет, ни заря - тоже не айс, поэтому я выбрала время прибытия в 11 утра, чтобы все уже выспались. Реально, правда мы прибыли в 12.30 - но то таке...
Автобусная станция (точнее, открытая стоянка) в Шопене несколько странная. Она вплотную примыкает к аэропорту, где всегда можно пересидеть жару, холод или дождь на крайний случай. На самой стоянке есть пронумерованные платформы. Есть скамейки. Есть какие-никакие козырьки для тени. И всё. Ни электронного табло, ни справочной, ни расписания - ничегошеньки! Держи в руках билет и верь тому, что в нём написано - точка. А вот на какую платформу твой автобус подадут - следи сам, спасение отбывающих в Украину - дело рук самих отбывающих!
В билете было велено прибыть на стоянку за 20 минут до отправления, но напуганная я вспомнила заветы покойной матушки и встала в дозор за час. Автобус мой, как выяснилось при внимательном чтении того, что было написано в билете мелкими буквицами, ехал не из Варшавы в Киев, а из Берлина в Сумы через Варшаву и Киев - о-о... Бывалые пассажиры растолковали, что он может и раньше времени подвалить - так что. бдительность не помешает.
Автобус, как ни странно, прибыл почти вовремя и остановился на ближайшей ко мне платформе. Увидев степень набитости салона и багажного отделения, я тихо затосковала, но сменный водитель, крякнув, утрамбовал мой чемодан, хмыкнул, повертев в руках израильский паспорт и рявкнул в салон: «Сумочки з вільних місць познімали! Звільняємо місця для пасажирів!»
Моё место было у окна. Я помогла своей соседке, ехавшей из самого Берлина, затолкать сумку и пару пакетов на верхнюю полку, и, протиснувшись, на своё сиденье, в который раз благословила скромный свой рост и короткие ноги - мне было куда их вытянуть, чего не скажешь о пассажирах с нормальными габаритами. Но! В отличие от автобуса, которым я добиралась из Люблина до Луцка в 2008 году, обещанный кондиционер в транспорте работал, равно как и вайфай. И кресла откидывались, так что эти почти 14 часов физически были легче, чем те четыре.
Вот только...
Тогда, отправляясь в командировку в Люблин, я присоединила к ней неделю отпуска, поменяла билет из Варшавы на рейс из Киева, и в день, когда наша делегация отправилась в Варшаву, взяла такси на автостанцию на автобус Люблин-Луцк. А вечером накануне мы ужасно славно посидели в подвальчике с коллегами из Брамы Гродской. И с Алексом. Это тогда мы с Робертом Кувалеком дразнили его тем, что пели «Гей, соколи!» на украинском, а он, хлебнув пива, махнул рукой и сказал: «Ладно, вам можно!»
В Израиль я вернулась 21-го числа.
А 25-го, в воскресенье я ехала в сторону Газы. Когда-то мы ездили по этой дороге по два-три раза в месяц. Из Псагота, через Иерусалим в Гуш-Катиф и Неве-Декалим, дочка там служила. Мне эта дорога казалась скучной. Однообразные цитрусовые плантации с одной стороны, жёлтые поля каких-то кормовых культур - с другой. Местами пейзаж разбавляется эвкалиптами, пыльнями зарослями взлозмаченных кустарников-переростков и чем-то хвойным. Или скучными пустыми полями - то ли уже убранными, то ли еще не засеяннными. Меня укачивало на равнинной дороге, то ли дело наш горный серпантин, спуски, подъёмы, повороты и панорамы пустынных пейзажей на каждом вираже - в горах никогда не бывает скучно, даже на пике лета, когда выгорела вся зелень и выцвело небо, но холмы библейские продолжают переливаться всеми оттенками размытых акварелей - от пепельно-серого до бежевого и бледно-лилового.
Чуток веселей было, когда подъезжали ближе к Газе и прямой дороге на Неве-Декалим, там уже видно было справа море и невысокие дюны, и трюхали нам навстречу ослики, запряженные в двухколесные повозки, груженные овощами, и черняые бойкие пацаны, кричавшие с обочин проезжающим машинам: "Би-золь! Би-золь!" , выглядели совершенно не угрожающе... Меня ещё смешило, что они кричали «Бирот би-золь!» - мусульмане продают задёшево «бирот» - пиво? Пока не сообразила, что это невыговариваемое в арабском глухое «п» в начале слова - так они произносили «фрукты» - פירות.
Неве-Декалим, как и весь Гуш-Катиф, уничтожили в 2005 году. Полностью. Включая синагоги и кладбища.
А 25-го, воскресенье я ехала туда, где бывать еще не довелось, в кибуц Нир-Оз, на похороны Алекса.
Тут далеко до моря, и не похоже на Неве-Декалим, который действительно был пальмовым царством, Тут меньше пальм, больше сосен и эвкалиптов. Тут не белый песок, а серая глинистая пыль под ногами.И искалеченные дома на въезде в кибуц.
Но люди возвращаются. В том числе и к родным могилам. Кладбище уцелело. Алекс совершенно не собирался умирать, но в том, что он хотел бы быть похороненным в родном кибуце, не было сомнений ни у кого.
...А автобус, которым я в том далёком 2008-м, после посиделок с теми, кого уже нет в живых, ехала из Люблина, был другой. Не только из-за отсутствия кондиционера. В том автобусе ехали домой «заробітчани» - деловитые, разговорчивые и жизнерадостные. Часть из них были знакомы между собой - бригады вместе вкалывавшие где-то на стройке или на уборке овощей, но и незнакомые быстро перезнакомились еще у билетных касс. Среди них был зашуганный мужичок-одиночка, выехавший на работу в Польшу впервые и решивший на радостях по возвращении на невеликом своём заработке сделать маленький гешефт, для чего прикупил полную сумку сигарет, целыми блоками. Его пыл быстренько охладили бывалые люди, растолковав, что лишнее у него конфискуют на таможне, но когда он чуть не разрыдался прямо на платформе, быстро разрулили проблему, раздав по блоку сигарет чуть ли не каждому пассажиру автобуса - «шкода ж дурня...». Один блок попытались вручить и мне, и я, хоть и восхитилась такой простотой нравов и степенью взаимовыручки, всё же решилась возразить, ссылаясь на перспективу международного израильско-украинско-польского скандала и от участия в контрабанде как-то уклонилась.
Когда же таможня была благополучно пройдена, зашуганный неожиданно нырнул в свою изрядно потрёпанную полупустую бездонную сумку и извлёк оттуда уже на треть початую бутыль польского самогона - как эту сумку не обыскали, так и осталось загадкой: «Вчора с хазяїном трошки посиділи на доріжку, а йому на роботу рано, то сказав - забирай, вдома відсвяткуєш...». Немедля нашлись пластиковые стаканчики, а у запасливых дам и хлебушек, и на хлебушек и вчера ещё незнакомые меж собой люди с шутками-прибаутками, по полрюмочки отпраздновали возвращение на родину, не обойдя полрюмочкой и меня, несмотря на весь мой уклонизм. Как оказалось, припасы были не только у зашуганного, который, впрочем после пересечения границы выглядел куда как бодрее, но попытку продолжения банкета прервал водитель, возопив обиженно: «Совість майте! Я ж за кермом!»
Нынешний автобус ехал молча. Времена другие. Молодёжь с планшетами и смартфонами. Полушёпотом переговаривались те, кто ехали семьями. Незнакомые попутчики не заводили обычных задушевных путевых разговоров. Ехали ночью, но очень мало кто спал. Через сиденье от нас тихо вздыхала (или всхлипывала) какая-то женщина. По телефонам не разговаривали - переписывались. Задремав под утро, я проснулась от громкого плача навзрыд, привстала, оглянулась - тихо - приснилось? почудилось? - так и не знаю, что это было...
Я знала, что будем ехать через Луцк, проснулась рано, спать больше вроде не хотелось, смотрела в окно, была уверена, что уж Луцк-то не просплю! -и заснула именно перед Луцком, конечно... Проснулась в Ровно. Чертыхнулась, но догадалась сделать несколько фотографий из окна и послать в Израиль по вотсапу подруге-беженке - она из Ровно. Мне неловко было слышать, как благодарила она меня за эти случайные, некачественные, совершенно ничего не говорящие мне фотографии - а у неё там родной дом где-то рядом с этой остановкой.
В автобусе по-прежнему тихо - кто-то досыпает, кто-то сидит в интернете, кто-то просто смотрит в окно. Разговоры только вполголоса.
Написала домой: я уже в Украине. Дочка спрашивает: как там? Из окна видны только уютные волынские леса-перелески, пасторальные, мелкие, по сравнению с израильскими, коровки на лугах, неторопливые дядьки на велосипедах («роверах»!) на обочинах, и на тех же обочинах - тётушки. торгующие ягодами - всё, как в моём детстве. Только дядьки - в джинсах и худис, а не в ватниках, тётеньки - в пёстрых турецких кофточках, а ягоды - не в стеклянных баночках и стаканчиках, а в пластиковых ёмкостях - вот и вся разница. И да, дороги не сравнимы с тогдашними
Войну из окна автобуса Берлин-Сумы не увидишь.