Пятница
Три недели не слушала Эмили и профессора, потому что Эмили была в отпуске. Поэтому сегодня соскучившийся профессор вел себя относительно смирно.
А из всего обсуждаемого больше всего меня (и не только меня, был просто шквал откликов) поразил рассказ о старой песне Эхуда Баная "Поспеши". Она страшно популярна была в 90-е, многие называли ее по первой строчке "мальчик - тридцать лет".
Я еще помню, как в "Вестях" какой-то журналюшка, дальше первой строчки ни фига не понявший, глубокомысленно рассуждал, что, мол, песня о том, какие тридцатилетние израильтяне инфантильные маменькины сынки - то ли дело "наши"!
(Инфантильные, ага. Мальчики, которые с 18-ти идут в армтю на три года - и не газоны генеральские стричь и красить, а воевать всерьез.)
Но честно говоря, я думала тогда, что песня про несчастную любовь и нервный срыв, вполне понятный.
Я ее и перевести тогда попыталась, уж как смогла.
Мальчик - тридцать лет.
Он слег с температурой.
Он к родителям заехал от друзей.
Тридцать лет ему.
Лежит с температурой
На кушетке в детской комнате своей.
Мама подошла -
Чай принесла сынишке.
Он раздражен: не надо, не сейчас!
На письменном столе
стоят все те же книжки,
Что он в детстве перечитывал не раз.
Рефрен:
...Как разбитую коленку,
забинтуй мне мама, сердце,
и как прежде убаюкай-уложи,
И про то, как первый дождь
встречал я первым в детстве,
как я был мальчишкой, расскажи.
Мальчик - тридцать лет.
Лежит с температурой.
Потерял он и работу, и любовь.
Тридцать лет ему,
И нет такой микстуры,
Что поможет все начать сначала вновь.
Мама вновь зашла: присядь поговорим...
Он раздражен: не надо, не сейчас!
На полки смотрит он,
на старые пластинки,
те, что в юности он слушал по сто раз.
Рефрен
...
Отзовись, не молчи,
стань звездою в ночи,
и я вновь оживу,
ты со мной наяву,
твоим именем дочь я зову.
...Мальчик - тридцать лет.
Он слег с температурой,
он к родителям заехал от друзей.
Тридцать лет ему,
лежит с температурой
на кушетке в детской комнате своей.
Мама подошла: сынок, тебе письмо!
Он очнулся от своих тоскливых снов -
Пахнет в воздухе дождем,
он дышит глубоко,
первый дождь - он словно первая любовь.
А сегодня Эмили рассказала, что песня - о смерти мамы.
О том вечере, когда мама однажды попросила: "Посиди со мной". Не у постели, не в больнице, а в салоне, на диване. А Эхуд отмахнулся: не сейчас! И той ночью она умерла.
Это, если что, без назидательных выводов история. Никто не виноват. Никто не мог предположить. Но так случилось.
Шабат шалом - извините, что песня грустная.
А из всего обсуждаемого больше всего меня (и не только меня, был просто шквал откликов) поразил рассказ о старой песне Эхуда Баная "Поспеши". Она страшно популярна была в 90-е, многие называли ее по первой строчке "мальчик - тридцать лет".
Я еще помню, как в "Вестях" какой-то журналюшка, дальше первой строчки ни фига не понявший, глубокомысленно рассуждал, что, мол, песня о том, какие тридцатилетние израильтяне инфантильные маменькины сынки - то ли дело "наши"!
(Инфантильные, ага. Мальчики, которые с 18-ти идут в армтю на три года - и не газоны генеральские стричь и красить, а воевать всерьез.)
Но честно говоря, я думала тогда, что песня про несчастную любовь и нервный срыв, вполне понятный.
Я ее и перевести тогда попыталась, уж как смогла.
Мальчик - тридцать лет.
Он слег с температурой.
Он к родителям заехал от друзей.
Тридцать лет ему.
Лежит с температурой
На кушетке в детской комнате своей.
Мама подошла -
Чай принесла сынишке.
Он раздражен: не надо, не сейчас!
На письменном столе
стоят все те же книжки,
Что он в детстве перечитывал не раз.
Рефрен:
...Как разбитую коленку,
забинтуй мне мама, сердце,
и как прежде убаюкай-уложи,
И про то, как первый дождь
встречал я первым в детстве,
как я был мальчишкой, расскажи.
Мальчик - тридцать лет.
Лежит с температурой.
Потерял он и работу, и любовь.
Тридцать лет ему,
И нет такой микстуры,
Что поможет все начать сначала вновь.
Мама вновь зашла: присядь поговорим...
Он раздражен: не надо, не сейчас!
На полки смотрит он,
на старые пластинки,
те, что в юности он слушал по сто раз.
Рефрен
...
Отзовись, не молчи,
стань звездою в ночи,
и я вновь оживу,
ты со мной наяву,
твоим именем дочь я зову.
...Мальчик - тридцать лет.
Он слег с температурой,
он к родителям заехал от друзей.
Тридцать лет ему,
лежит с температурой
на кушетке в детской комнате своей.
Мама подошла: сынок, тебе письмо!
Он очнулся от своих тоскливых снов -
Пахнет в воздухе дождем,
он дышит глубоко,
первый дождь - он словно первая любовь.
Click to viewА сегодня Эмили рассказала, что песня - о смерти мамы.
О том вечере, когда мама однажды попросила: "Посиди со мной". Не у постели, не в больнице, а в салоне, на диване. А Эхуд отмахнулся: не сейчас! И той ночью она умерла.
Это, если что, без назидательных выводов история. Никто не виноват. Никто не мог предположить. Но так случилось.
Шабат шалом - извините, что песня грустная.