(no subject)
В последнее время думаю почему-то про апостола Петра. Ну ясно же, не в том дело, что он на словах отрекся, чего только вслух не скажешь, вслух вообще не очень считается; тем более, стратегически это правильно оказалось, так что не проблема.
Проблема в том (кажется мне), что Петр растерялся. Не успел сообразить, что происходит, и как следует ответить.
Вот это и скверно в его отречении, что растерялся. Ляпнул, не подумав. Был не готов. Ничего страшного, когда речь идет о простом обывателе стольного града Иерусалима, но практикующему апостолу не к лицу.
(Я тоже иногда делаю глупости или даже правильные поступки в состоянии растерянности. И это худшее, что со мной происходит, даже когда без скверных последствий. Потому что.)
И о раскаявшемся грешнике, который милее, чем тысяча, или сколько там, праведников - это, кажется, почти о том же.
Чувство раскаяния само по себе - ничего особенного. Многих уродует, хотя некоторым, самым сильным, очень даже к лицу и на пользу. Просто, чтобы по-настоящему раскаяться, надо сперва осознать, что делал, обдумать все, понять что имнено было не так. Поработать, то есть.
А если не осознал, не поработал как следует, то и раскаяние не считается. Мало ли, опять же, что там человек вслух ляпнул. Кому какое дело.
И вот в связи с этим. надо думать не о том, как наказать "злодея", наказание вообще не нашего ума дело*. Наказание может озлобить, или сломить; оба эти состояния никому, мягко говоря, не на пользу. Что действительно важно, так это поговорить со злодеем на его языке и склонить его к внутренней работе. Тогда появится шанс, что он рано или позно проспится встряхнется, скажет: "ой, чего это я", - и все, нет никакого злодея.
________
* Кроме "наказаний" есть еще конечно такая штука как личная месть, которая сама по себе жуткая глупость, но если уж очень хочется, лучше реализовать ее на практике, чем тупо годами хотеть, зубами скрипеть, но ничего не делать. Реализовать, а потом быстренько осознать содеянное, подумать, встряхнуться, сказать: "ой, чего это я", - и присоединиться к обществу раскаявшихся грешников, которые, как известно милее... - это я уже смеюсь, если кто не понял.
Проблема в том (кажется мне), что Петр растерялся. Не успел сообразить, что происходит, и как следует ответить.
Вот это и скверно в его отречении, что растерялся. Ляпнул, не подумав. Был не готов. Ничего страшного, когда речь идет о простом обывателе стольного града Иерусалима, но практикующему апостолу не к лицу.
(Я тоже иногда делаю глупости или даже правильные поступки в состоянии растерянности. И это худшее, что со мной происходит, даже когда без скверных последствий. Потому что.)
И о раскаявшемся грешнике, который милее, чем тысяча, или сколько там, праведников - это, кажется, почти о том же.
Чувство раскаяния само по себе - ничего особенного. Многих уродует, хотя некоторым, самым сильным, очень даже к лицу и на пользу. Просто, чтобы по-настоящему раскаяться, надо сперва осознать, что делал, обдумать все, понять что имнено было не так. Поработать, то есть.
А если не осознал, не поработал как следует, то и раскаяние не считается. Мало ли, опять же, что там человек вслух ляпнул. Кому какое дело.
И вот в связи с этим. надо думать не о том, как наказать "злодея", наказание вообще не нашего ума дело*. Наказание может озлобить, или сломить; оба эти состояния никому, мягко говоря, не на пользу. Что действительно важно, так это поговорить со злодеем на его языке и склонить его к внутренней работе. Тогда появится шанс, что он рано или позно проспится встряхнется, скажет: "ой, чего это я", - и все, нет никакого злодея.
________
* Кроме "наказаний" есть еще конечно такая штука как личная месть, которая сама по себе жуткая глупость, но если уж очень хочется, лучше реализовать ее на практике, чем тупо годами хотеть, зубами скрипеть, но ничего не делать. Реализовать, а потом быстренько осознать содеянное, подумать, встряхнуться, сказать: "ой, чего это я", - и присоединиться к обществу раскаявшихся грешников, которые, как известно милее... - это я уже смеюсь, если кто не понял.