(no subject)
Вот все забываю записать.
Художник Гитис давно еще рассказывал, что когда он был маленький, у них во дворе жил какой-то загадочный человек. Все время носил в дом какие-то странные предметы, что-то из них дома мастерил, часто уходил в неурочный час, или, скажем, возвращался поутру. Или вот еще на чердак вечно карабкался, а оттуда - на крышу. Такой взрослый-не-как-все.
Теперь-то Гитис думает, что человек был астроном-любитель, что-то в таком роде. А тогда он и все дети во дворе думали, что человек - волшебник. Ну и следили за ним постоянно. Куда пошел, что принес. В окна заглядывали, на чердак после него поднимались, искали следы ворожбы. Иногда находили.
Ну и опасались его, понятно. Когда "волшебник" приветливо здоровался, с визгом разбегались. Когда замечал, что они в его открытое окно подглядывают, пугались так, что по несколько дней потом удивительному соседу на глаза не показывались.
Ну, нормальное отношение маленьких детей к дворовому волшебнику.
Теперь художник Гитис вырос большой и живет сам по себе. В каком-то доме. В доме есть двор. Во дворе есть дети.
- Я не раз замечал, - рассказывал художник Гитис, - что дети как-то странно себя со мной ведут. То следом за мной ходят, то в окна заглядывают. Зову их в гости, а они пугаются. А на следующий день опять шагу без них по двору не сделаешь. И вдруг до меня дошло: они же, наверное, тоже думают, что я волшебник. Как мы в дворе про соседа думали. Я же все время какие-то странные вещи таскаю, мне для работы надо. Ну и картинки, скульптуры, змеи воздушные...
Так возмездие настигает шалунов спустя многие годы, хе-хе.
А вообще история тянет на полноценную притчу, конечно. Искавший волшебника в начале пути, в какой-то момент обнаруживает, что другие ищущие волшебников уже толпятся на пороге его собственного дома.
Такие вот улыбки у нонешних альмутасимов.
Художник Гитис давно еще рассказывал, что когда он был маленький, у них во дворе жил какой-то загадочный человек. Все время носил в дом какие-то странные предметы, что-то из них дома мастерил, часто уходил в неурочный час, или, скажем, возвращался поутру. Или вот еще на чердак вечно карабкался, а оттуда - на крышу. Такой взрослый-не-как-все.
Теперь-то Гитис думает, что человек был астроном-любитель, что-то в таком роде. А тогда он и все дети во дворе думали, что человек - волшебник. Ну и следили за ним постоянно. Куда пошел, что принес. В окна заглядывали, на чердак после него поднимались, искали следы ворожбы. Иногда находили.
Ну и опасались его, понятно. Когда "волшебник" приветливо здоровался, с визгом разбегались. Когда замечал, что они в его открытое окно подглядывают, пугались так, что по несколько дней потом удивительному соседу на глаза не показывались.
Ну, нормальное отношение маленьких детей к дворовому волшебнику.
Теперь художник Гитис вырос большой и живет сам по себе. В каком-то доме. В доме есть двор. Во дворе есть дети.
- Я не раз замечал, - рассказывал художник Гитис, - что дети как-то странно себя со мной ведут. То следом за мной ходят, то в окна заглядывают. Зову их в гости, а они пугаются. А на следующий день опять шагу без них по двору не сделаешь. И вдруг до меня дошло: они же, наверное, тоже думают, что я волшебник. Как мы в дворе про соседа думали. Я же все время какие-то странные вещи таскаю, мне для работы надо. Ну и картинки, скульптуры, змеи воздушные...
Так возмездие настигает шалунов спустя многие годы, хе-хе.
А вообще история тянет на полноценную притчу, конечно. Искавший волшебника в начале пути, в какой-то момент обнаруживает, что другие ищущие волшебников уже толпятся на пороге его собственного дома.
Такие вот улыбки у нонешних альмутасимов.