Как мы тут
На Ратушной площади нынче странно. Там с небольшого (для таких масштабов) экрана играет хороший джаз, там под маленьким стеклянным колпаком-пирамидой стоит совсем уж крошечная йолка, построенная из деревянных ложек и вилок, на пирамиде написан призыв к гражданам жрать на Рождество поскромнее, а излишки отдать голодным, там же курокод организации, которая этих голодных кормит. Об организации и её работе ничего сказать не могу, не знаю, толковые они, или как обычно, но интенция-то хорошая, хотя такие штуки не работают нифига, богатые пройдут мимо, разве что добрым, но ленивым гражданам подсказка, куда сдачу от шопинга посылать.
Но важно не это, а то, что над Ратушной площадью время от времени звучит сотонинский смех. То есть, женский смех, но с такой особенной интонацией, идеально подходящей к нынешним временам. И это так офигенно! Смех доносится неизвестно откуда, просто звучит, и всё, так что можно принять его за слуховую галлюцинацию, мистический хохот глумящихся над населением (и поделом) богов.
Кароч, за подготовку Ратушной площади к католическому Рождеству, граждане мэрия, садитесь, пять.
А в целом город выглядит примерно так:
- то есть во тьме местами сияют явления, мистические и просто так.
Ещё во тьме сияю (но не так нарядно и празднично) йа.
Но важно не это, а то, что над Ратушной площадью время от времени звучит сотонинский смех. То есть, женский смех, но с такой особенной интонацией, идеально подходящей к нынешним временам. И это так офигенно! Смех доносится неизвестно откуда, просто звучит, и всё, так что можно принять его за слуховую галлюцинацию, мистический хохот глумящихся над населением (и поделом) богов.
Кароч, за подготовку Ратушной площади к католическому Рождеству, граждане мэрия, садитесь, пять.
А в целом город выглядит примерно так:
- то есть во тьме местами сияют явления, мистические и просто так.
Ещё во тьме сияю (но не так нарядно и празднично) йа.