Feb 03, 2021 06:00
В два часа ночи я выхожу из дома в условно страшном (на самом деле, чего нас бояться) чёрно-серебряном гриме, придуманном для развлечения милого города (он такие глупости любит) и поддержания меня в хорошей боевой форме: мне для поддержания формы надо постоянно делать что-нибудь даже на мой взгляд нелепое, или просто то, чего сцу; впрочем, это у всех работает, если себе не врать (но мне ещё и всё время разное, я адаптируюсь быстро, второй-третий раз это у меня уже "как всегда").
/Вообще, с гримом изначально была идея пугать прохожих в масочках, но, как оказалось, глупая: прохожих, во-первых, нету, за два часа мне не встретилось ни одного. А во-вторых, пугать прохожих гораздо удобней при свете дня - тех немногих, которые с неодобрением косятся на мою морду без масочки. Я сперва смотрю им в глаза и улыбаюсь с нечеловеческой нежностью, как будто передо мной любовь моей жизни; обычно этого хватает, чтобы бывший человек снова стал человеком, хотя бы на какое-то время. А когда не хватает, я свожу глаза к переносице; кто меня знает лично, может вообразить эффект. Если честно, всего три раза приходилось так делать, нежного взгляда обычно хватает, и это, с одной стороны, отлично, а с другой - никаких развлечений. Сделают из Джека скучного парня, того гляди!/
Но речь сейчас не про грим, который всё равно кроме города никто не увидел, а про город, где ночью после целого дня ледяной метели началась такая пьяная оттепель, что сугробы вот прямо сейчас превращаются в Мировой океан. И ещё про фонарь. У меня в кармане сегодня был икейский фонарик на батарейках и дебильное нарциссическое желание (но оно было не в кармане, а в голове) прикрепить фонарь к кафешному уличному столу, как было в книжке, но гораздо лучше, чем в книжке, потому что столы возле "Кофеина" на Вокечю сейчас стоят замотанные цепями и являют собой неровный сугроб. Светящийся неровный сугроб с цепями это гораздо круче, чем просто стол.
Однако путь мой пролегал по улице Лидос, где теперь стоит скульптура, водонос с вёдрами, который пялится в небо; вроде, был у него прототип. Я этого водоноса люблю - не как скульптуру, а примерно как брата. Отличный мужик.
Короче, фонарь - совершенно неожиданно для меня! - занял место в одном из вёдер. Поутру, я думаю, уберут, но полночи в ведре водоноса, который смотрел на звёзды, будет сиять голубая звезда, и это, как все мои дела, слишком мало. Непростительно мало! Но всё-таки лучше, чем совсем нифига.
Это, на самом деле, было отлично (и с точки зрения Небесной Канцелярии, не сомневаюсь, очень смешно): положить сияющий голубой фонарь в ведро бронзового водоноса, сказать сердито небу: "У каждого, кто смотрит на звёзды, однажды в ведре должна оказаться звезда! При жизни, иначе нечестно!" - и убежать по талым сугробам, рыдая (вру, из меня не так-то легко добыть слезу, но внутренне всё-таки как бы рыдая) по всем водоносам, при жизни оставшимся без звезды, по всем своим мёртвым гениям, знакомым и незнакомым (кто пылал вдохновением и умер до срока от, скажем так, избытка земного притяжения, все - мои), и отдельно, дополнительно, факультативно по бабкам из отделения неврологии, которые у меня однажды ожили, как миленькие, встали, пошли, начали слышать глухими ушами, даже руки у них переставали трястись, когда надо было вырезать из бумаги снежинки - никакой мистики, мои бабки исцелились устроенным для них Рождеством, охапками сосновых веток из лесопарка за больницей и практически звёздами, то есть, снежинками из бумаги, которые мы с ними вместе вырезали и клеили на больничные окна; я знаю, что этот эффект скорее всего ненадолго, всё равно для многих из них это было последнее, или предпоследнее Рождество, вряд ли сейчас (уже лет восемь, что ли, с тех пор прошло) эти бабки живы, я всегда делаю непростительно мало, но всё равно лучше иметь опыт воскрешения из практически полумёртвых, чем его не иметь. (Вот чем мне, по уму, надо бы заниматься, а не плясать ночами в сугробах и не книжки писать, воскрешать, даже когда ненадолго - хорошее, весёлое дело, и отлично у меня получается, да кто ж меня пустит к бабкам в больницы, а пациентом я туда больше попадать ни за что не хочу.)
Короче, неважно. Чёрт с ними, с бабками, с мёртвыми гениями и водоносами. И со мной этот чёрт пусть тоже побудет, сказку, что ли, на ночь расскажет, а то ж теперь не засну.
мы рождены чтоб хаос сделать былью,
эн дэ,
Вильнюс