Приглашение на карантин

May 06, 2020 01:55

Кафешечки сделали своё дело, Старый город полон людей, в будни натурально не протолкаться и по проезжей части не погулять, я почти не вижу стеклянных от страха глаз, всё больше народу берёт да и снимает намордники, хотя официально всё ещё обязаны их носить; Таня пишет про Бруклин - хипстеры отменили ковид, везде бушует бесконечный пикник, работают бары и дарят еду клиентам, потому что не имеют права продавать бухло без закуски; из Киева пишут про открытие парков и - срочно! - кофеен; из Одессы, как люди гуляют в парках и лежат на пляжах; Москва, - пишут мне в комментариях, - населена Снусмумриками, полицейские мирно пьют кофе с гражданами-без-пропуска у закрытых прудов; варненцы отвоевали себе парки и море и официально сняли намордники (всё-таки позор, позорище литовским властям); короче, очень много откуда рассказывают о победе жизни не просто над смертью, но и над мороком выученной беспомощности, послушания, парализующего ужаса перед властями, который, на самом деле, страшней.

И у меня сегодня с утра такое смутное ощущение - на что-то это всё очень похоже, как будто уже что-то подобное было, но ведь не было, нет.
Ближе к вечеру дошло, на что:

...один Цинциннат считал, а другой Цинциннат уже перестал слушать удалявшийся звон ненужного счета - и с неиспытанной дотоле ясностью, сперва даже болезненной по внезапности своего наплыва, но потом преисполнившей веселием все его естество, - подумал: зачем я тут? отчего так лежу? - и задав себе этот простой вопрос, он отвечал тем, что привстал и осмотрелся.
Кругом было странное замешательство. Сквозь поясницу еще вращавшегося палача начали просвечивать перила. Скрюченный на ступеньке, блевал бледный библиотекарь. Зрители были совсем, совсем прозрачны, и уже никуда не годились, и все подавались куда-то, шарахаясь, - только задние нарисованные ряды оставались на месте. Цинциннат медленно спустился с помоста и пошел по зыбкому сору. Его догнал во много раз уменьшившийся Роман, он же Родриг:
- Что вы делаете! - хрипел он, прыгая. - Нельзя, нельзя! Это нечестно по отношению к нему, ко всем... Вернитесь, ложитесь, - ведь вы лежали, все было готово, все было кончено!
Цинциннат его отстранил, и тот, уныло крикнув, отбежал, уже думая только о собственном спасении.
Мало что оставалось от площади. Помост давно рухнул в облаке красноватой пыли. Последней промчалась в черной шали женщина, неся на руках маленького палача, как личинку. Свалившиеся деревья лежали плашмя, без всякого рельефа, а еще оставшиеся стоять, тоже плоские, с боковой тенью по стволу для иллюзии круглоты, едва держались ветвями за рвущиеся сетки неба. Все расползалось. Все падало. Винтовой вихрь забирал и крутил пыль, тряпки, крашенные щепки, мелкие обломки позлащенного гипса, картонные кирпичи, афиши; летела сухая мгла; и Цинциннат пошел среди пыли и падших вещей, и трепетавших полотен, направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему.


Вот, что нам надо сделать.
Вот, что мы уже делаем, чуваки. Но надо ещё.

мы рождены чтоб хаос сделать былью, гуманитарная помощь, цитата, ссылки, знай и люби свое человечество, адское цивилизационное усилие

Previous post Next post
Up