праздник к нам всё приходит и приходит
Всякий раз, когда температура окружающей среды опускается ниже отметки минус 2, мой организм автоматически переходит в режим похуюмороз. То есть, перестаёт мёрзнуть. Вернее, начинает игнорировать холод - не настолько мне это нравится, чтобы это ощущать. Он у меня в этом смысле очень удобный (организм, не холод). Видимо перестроился в единственную мою зиму, проведённую на Урале, твёрдо решил: больше никогда не допущу таких ощущений! И не допускает.
В общем, судя по тому, как мне сегодня было жарко во время похода через город, там творится какой-то лютый погодный пиздец. На градусник суеверно не смотрю (а то вдруг поверю и сойду с ума от ужоса, и как же тогда).
Уличного глинтвейна, меж тем, бесповоротно нет. Позор тунеядцам!
Стулья и столы "кофеинов", вероятно, повадились нападать на прохожих. И отнимать у них новогодние подарки. По крайней мере, другого объяснения, почему горемычную мебель сковали цепями и оставили стоять на морозе, у меня нет.
Зато прекрасная новость про рождественский поезд. Пишут, что он собирается ездить по городу до 31 января. Совершенно верно, ЯНВАРЯ! дветыщщишешнаццатого.
То есть, прикиньте. Конец января. В городе давным-давно убрали не только рождественские украшения, но даже жалкие их остатки. Трупы невинноубиенных йолок вывезли со всех помоек. Витрины переделали под день валентина, или какой там у нас следующий праздник незамутнённого шоппинга. Народ, уставший от зимы, оказавшейся не такой милой, как на открытках, раскорячившись, бредёт по гололёду с полными авоськами свиных ушей и шоколадных сердец. Троллейбусы томно подползают к остановкам, из офисов выскакивают покурить усталые менеджеры среднего звена. В общем, суровые будни. И посреди всего этого, сверкая огнями и бренча колокольцами, синий рождественский поезд. Невинный, как в первый день творения, прекрасный, как горячечный бред. Усталые менеджеры среднего звена выбрасывают сигареты, хозяйки роняют авоськи с шоколадными сердцами и свиными ушами, все дружно запрыгивают в вагончики, вытаскивают из кошельков последние два евро и уезжают навсегда. Больше их никто не увидит.
Всё, как я люблю, короче. Так и будет.
В общем, судя по тому, как мне сегодня было жарко во время похода через город, там творится какой-то лютый погодный пиздец. На градусник суеверно не смотрю (а то вдруг поверю и сойду с ума от ужоса, и как же тогда).
Уличного глинтвейна, меж тем, бесповоротно нет. Позор тунеядцам!
Стулья и столы "кофеинов", вероятно, повадились нападать на прохожих. И отнимать у них новогодние подарки. По крайней мере, другого объяснения, почему горемычную мебель сковали цепями и оставили стоять на морозе, у меня нет.
Зато прекрасная новость про рождественский поезд. Пишут, что он собирается ездить по городу до 31 января. Совершенно верно, ЯНВАРЯ! дветыщщишешнаццатого.
То есть, прикиньте. Конец января. В городе давным-давно убрали не только рождественские украшения, но даже жалкие их остатки. Трупы невинноубиенных йолок вывезли со всех помоек. Витрины переделали под день валентина, или какой там у нас следующий праздник незамутнённого шоппинга. Народ, уставший от зимы, оказавшейся не такой милой, как на открытках, раскорячившись, бредёт по гололёду с полными авоськами свиных ушей и шоколадных сердец. Троллейбусы томно подползают к остановкам, из офисов выскакивают покурить усталые менеджеры среднего звена. В общем, суровые будни. И посреди всего этого, сверкая огнями и бренча колокольцами, синий рождественский поезд. Невинный, как в первый день творения, прекрасный, как горячечный бред. Усталые менеджеры среднего звена выбрасывают сигареты, хозяйки роняют авоськи с шоколадными сердцами и свиными ушами, все дружно запрыгивают в вагончики, вытаскивают из кошельков последние два евро и уезжают навсегда. Больше их никто не увидит.
Всё, как я люблю, короче. Так и будет.