происходит
Да чего только не происходит.
Например, мы почти ежедневно путешествуем к центру Европы, едим суши, гуляем по ночам, курим в кафе и на лавках, пьём сидр в барах, как большие совсем.
Кто такие "мы" - отдельный вопрос, потому что с каждым днём нас (т.е. слагаемых, из которых составляется "мы") становится всё больше, а потом всё меньше и снова вдруг больше, по формуле "приехали->уехали->приехали". Вильнюс как-то незаметно стал центром мира, и теперь тут ВАЩЕВСЕ. То есть, то снова нет, но только что были, я же помню.
Вот, например, Катя Хемингуэй. Она говорит, у неё правда такая фамилия. А я не знаю, потому что не умею проверять документы. Ну, то есть, гаркнуть: "Ваши документы!" - могу, конечно. Но никто не слушается и документы не показывает. Интонация наверное не та.
Катя приехала с посылкой от друга Ш. и внезапно сама оказалась посылкой. В смысле, подарком лично мне. Потому что во-первых, Катя Хемингуэй - такое даже я не придумаю. А она всё равно есть в природе.
Еще Катя, например, говорит, что Малыш был вымышленным другом Карлсона. Потому что ясно же, что друг, к которому можно заявиться в любое время суток, сожрать всё его варенье, разбить люстру и сбежать, бросив его разгребать неприятности, а он тебя всё равно любит и ждёт, может быть только вымышленным.
Ещё Катя Хемингуэй - первый известный мне человек, похожий на меня. Не как близнец, но как близкий родственник. Очень странное ощущение.
А у Кати ощущения ещё более странные. Катя говорит, за три дня в Вильнюсе её уже два раза принимали за меня и просили фото без трусов на память или хотя бы автограф. Это ей конечно повезло. Так часто даже меня за меня не принимают!
С горя Катя решила уехать домой. Тем более, что ей пора кормить кошку.
Мне тоже пора кормить кошку. Даже сразу двух! И паковать гуманитарную помощь для тракайских ангелов, к которым мы собираемся отправиться. А потом - спать.
Завтра непростой день, завтра надо доесть суши.
Например, мы почти ежедневно путешествуем к центру Европы, едим суши, гуляем по ночам, курим в кафе и на лавках, пьём сидр в барах, как большие совсем.
Кто такие "мы" - отдельный вопрос, потому что с каждым днём нас (т.е. слагаемых, из которых составляется "мы") становится всё больше, а потом всё меньше и снова вдруг больше, по формуле "приехали->уехали->приехали". Вильнюс как-то незаметно стал центром мира, и теперь тут ВАЩЕВСЕ. То есть, то снова нет, но только что были, я же помню.
Вот, например, Катя Хемингуэй. Она говорит, у неё правда такая фамилия. А я не знаю, потому что не умею проверять документы. Ну, то есть, гаркнуть: "Ваши документы!" - могу, конечно. Но никто не слушается и документы не показывает. Интонация наверное не та.
Катя приехала с посылкой от друга Ш. и внезапно сама оказалась посылкой. В смысле, подарком лично мне. Потому что во-первых, Катя Хемингуэй - такое даже я не придумаю. А она всё равно есть в природе.
Еще Катя, например, говорит, что Малыш был вымышленным другом Карлсона. Потому что ясно же, что друг, к которому можно заявиться в любое время суток, сожрать всё его варенье, разбить люстру и сбежать, бросив его разгребать неприятности, а он тебя всё равно любит и ждёт, может быть только вымышленным.
Ещё Катя Хемингуэй - первый известный мне человек, похожий на меня. Не как близнец, но как близкий родственник. Очень странное ощущение.
А у Кати ощущения ещё более странные. Катя говорит, за три дня в Вильнюсе её уже два раза принимали за меня и просили фото без трусов на память или хотя бы автограф. Это ей конечно повезло. Так часто даже меня за меня не принимают!
С горя Катя решила уехать домой. Тем более, что ей пора кормить кошку.
Мне тоже пора кормить кошку. Даже сразу двух! И паковать гуманитарную помощь для тракайских ангелов, к которым мы собираемся отправиться. А потом - спать.
Завтра непростой день, завтра надо доесть суши.