оттепель
В городе происходит странное.
В частности, на Ратушной площади приземлились инопланетяне. Их летающая миска переливается всеми оттенками пурпура, благородного и не очень. Инопланетяне прилетели, чтобы дать нам, людям земли, рождественский глинтвейн. Возможно, за это они поработят нашу волю и потырят какие-нибудь лишние органы, но лично я завтра еще пойду.
Там же, на Ратушной площади, приземлились другие, совсем мелкие инопланетяне. Бесполезные - в смысле, без глинтвейна. Их космические корабли (диаметром в полтора небольших человеческих роста) имитируют как бы снежные шары; на самом деле, они из какого-то другого белого материала. Инопланетного надо думать. В шарах есть дырки, из дырок льется свет. Население (с порабощенной волей и изъятыми в обмен на глинтвейн органами) жизнерадостно фотается на их фоне, чтобы документально подтвердить свое бытие метдом выкладывания фоточек в интернетики и получить по три с половиной лайка на брата (в среднем).
Город местами (очень фрагментарно) украшен к Рождеству. И украшен так странно (не "плохо", не "хорошо", просто странно), как будто в мэрии открылся кружок "Умелые руки" для утомленных чиновников, и это их отчет за первое полугодие работы. Причем материалы они принесли из дома. Хорошие и не очень - какие были.
Через весь этот научно-фантастический монтипайтон носится специальный Рождественский Поезд, набитый счастливыми детишками и их смущенными родителями. Удивительно не это, а тот факт, что расписание Рождественского Поезда вставлено в расписание городского общественного транспорта на всех соответствующих остановках (например, возле Кофеина-с-оранжевым-стулом на Гедиминаса).
Мне, меж тем, море по колено. И не только мне. Нас всех тут, мягко говоря, объяли воды. До души - у кого она есть, конечно. А у кого нет, того примерно до подмышек.
Все тает потому что. Все на хрен тает - и пахнет. И дует теплый ветер, юго-западный, какой же еще.
И я стою на ушах - в жолтых, как бред фовиста резиновых сапогах, которые будут тут у нас пока вместо солнца.
В частности, на Ратушной площади приземлились инопланетяне. Их летающая миска переливается всеми оттенками пурпура, благородного и не очень. Инопланетяне прилетели, чтобы дать нам, людям земли, рождественский глинтвейн. Возможно, за это они поработят нашу волю и потырят какие-нибудь лишние органы, но лично я завтра еще пойду.
Там же, на Ратушной площади, приземлились другие, совсем мелкие инопланетяне. Бесполезные - в смысле, без глинтвейна. Их космические корабли (диаметром в полтора небольших человеческих роста) имитируют как бы снежные шары; на самом деле, они из какого-то другого белого материала. Инопланетного надо думать. В шарах есть дырки, из дырок льется свет. Население (с порабощенной волей и изъятыми в обмен на глинтвейн органами) жизнерадостно фотается на их фоне, чтобы документально подтвердить свое бытие метдом выкладывания фоточек в интернетики и получить по три с половиной лайка на брата (в среднем).
Город местами (очень фрагментарно) украшен к Рождеству. И украшен так странно (не "плохо", не "хорошо", просто странно), как будто в мэрии открылся кружок "Умелые руки" для утомленных чиновников, и это их отчет за первое полугодие работы. Причем материалы они принесли из дома. Хорошие и не очень - какие были.
Через весь этот научно-фантастический монтипайтон носится специальный Рождественский Поезд, набитый счастливыми детишками и их смущенными родителями. Удивительно не это, а тот факт, что расписание Рождественского Поезда вставлено в расписание городского общественного транспорта на всех соответствующих остановках (например, возле Кофеина-с-оранжевым-стулом на Гедиминаса).
Мне, меж тем, море по колено. И не только мне. Нас всех тут, мягко говоря, объяли воды. До души - у кого она есть, конечно. А у кого нет, того примерно до подмышек.
Все тает потому что. Все на хрен тает - и пахнет. И дует теплый ветер, юго-западный, какой же еще.
И я стою на ушах - в жолтых, как бред фовиста резиновых сапогах, которые будут тут у нас пока вместо солнца.