Моя Америка
Один ватник написал мне в личку: «Америкосовская подстилка. Старая причём» Я весело рассмеялась - какие мои годы, особенно в Америке! А если даже и старая, значит пора писать мЭмуары. Итак,
"Моя Америка". Не посчитайте название претенциозным. Просто Америка у каждого своя.
…В ораторском искусстве я всегда была сильнее, чем в домоводстве. Как сейчас помню - лето, село, мама варит варенье в летней кухне, а я пытаюсь ей помогать - таскаю из тазика свежие ягоды и вещаю. Мне пятнадцать, но я уже кое-что в жизни поняла: например, что не люблю еженедельные политинформации, а наша классная, профессиональная подхалимка и коммунистка, не любит меня. Назло ей, я стала усиленно распространять слухи, что рано или поздно уеду в «оплот мирового империализма». Слухи слухами, но идея мне понравилась, о чём я эмоционально делилась с мамой. «А вот уеду! Всё равно уеду!» Мама соглашалась и делала вид, что не заметила, как я облизала ложку и ей же опять полезла в эмалированный тазик за пенкой. Соединённые Штаты Америки были очень далеко от душного кособокого сооружения с газовым баллоном не только географически.
С чего начинаются, из чего состоят и чем заканчиваются Штаты? Всё типично американское советскому подростку было хорошо известно. Небоскрёбы. У нас во дворе был шедЁвр архитектуры периода развитого социализма - покосившаяся четырнадцатиэтажка. Чикагская школа, эстетика американского романтизма и неумелые руки «бойцов» стройбата. «Жувачка». Мы жевали клей с фруктовых деревьев. Автомобили. Вздохнула. Джинсы. Вздохнула два раза. Ещё были голливудские звёзды - спортивные, с выгоревшими растрёпанными волосами и идеальными зубами. Вот это можно было осуществить, плавая в Ворскле. Хотя нет - вспомнила стоматологов, которые пломбировали каналы практически без наркоза. Всё типично американское для советского подростка было практически недосягаемо. Но я всегда была методична, поэтому мне нужен был План. Этим Планом я и делилась с мамой.
Сначала я выучу американизмы из словаря Мюллера. Но что-то мне подсказывало, что этих «американизмов» ни один американец не поймёт. Были книги американских писателей. С ними тоже было непросто - из Марка Твена я уже выросла, Фолкнер был жутко моден, а поэтому дефицитен. Драйзер… даже не напоминайте мне про персонажа, который ударил девушку лодкой! Советский гегемон никогда бы так не сделал, он бы просто устроил негламурную бытовуху. Фицджеральд писал об исключительности богачей, а советские люди, перефразируя «английского бульдога», поровну распределяли убожество. План по покорению Америки срывался, как мичиганская щука с крючка, но тут я открыла для себя красивого бородатого человека в толстом свитере.
Язык Хемингуэя был сильным, простым и настоящим, а персонажи очень задорно пили и несли практически такой же бред, как мы в общаге на Красиловской на пятом курсе (стилистический приём зевгма). Бинго! Хэм стал моим любимым писателем и воплощением американца. Двухтомник начинался рассказом «У нас в Мичигане», и мне почему-то казалось, что люди там тоже сильные, простые и настоящие. Хмм, странные ассоциации, если вы помните, о чём рассказ.
Мироздание внимательно слушало и записывало…
"Моя Америка". Не посчитайте название претенциозным. Просто Америка у каждого своя.
…В ораторском искусстве я всегда была сильнее, чем в домоводстве. Как сейчас помню - лето, село, мама варит варенье в летней кухне, а я пытаюсь ей помогать - таскаю из тазика свежие ягоды и вещаю. Мне пятнадцать, но я уже кое-что в жизни поняла: например, что не люблю еженедельные политинформации, а наша классная, профессиональная подхалимка и коммунистка, не любит меня. Назло ей, я стала усиленно распространять слухи, что рано или поздно уеду в «оплот мирового империализма». Слухи слухами, но идея мне понравилась, о чём я эмоционально делилась с мамой. «А вот уеду! Всё равно уеду!» Мама соглашалась и делала вид, что не заметила, как я облизала ложку и ей же опять полезла в эмалированный тазик за пенкой. Соединённые Штаты Америки были очень далеко от душного кособокого сооружения с газовым баллоном не только географически.
С чего начинаются, из чего состоят и чем заканчиваются Штаты? Всё типично американское советскому подростку было хорошо известно. Небоскрёбы. У нас во дворе был шедЁвр архитектуры периода развитого социализма - покосившаяся четырнадцатиэтажка. Чикагская школа, эстетика американского романтизма и неумелые руки «бойцов» стройбата. «Жувачка». Мы жевали клей с фруктовых деревьев. Автомобили. Вздохнула. Джинсы. Вздохнула два раза. Ещё были голливудские звёзды - спортивные, с выгоревшими растрёпанными волосами и идеальными зубами. Вот это можно было осуществить, плавая в Ворскле. Хотя нет - вспомнила стоматологов, которые пломбировали каналы практически без наркоза. Всё типично американское для советского подростка было практически недосягаемо. Но я всегда была методична, поэтому мне нужен был План. Этим Планом я и делилась с мамой.
Сначала я выучу американизмы из словаря Мюллера. Но что-то мне подсказывало, что этих «американизмов» ни один американец не поймёт. Были книги американских писателей. С ними тоже было непросто - из Марка Твена я уже выросла, Фолкнер был жутко моден, а поэтому дефицитен. Драйзер… даже не напоминайте мне про персонажа, который ударил девушку лодкой! Советский гегемон никогда бы так не сделал, он бы просто устроил негламурную бытовуху. Фицджеральд писал об исключительности богачей, а советские люди, перефразируя «английского бульдога», поровну распределяли убожество. План по покорению Америки срывался, как мичиганская щука с крючка, но тут я открыла для себя красивого бородатого человека в толстом свитере.
Язык Хемингуэя был сильным, простым и настоящим, а персонажи очень задорно пили и несли практически такой же бред, как мы в общаге на Красиловской на пятом курсе (стилистический приём зевгма). Бинго! Хэм стал моим любимым писателем и воплощением американца. Двухтомник начинался рассказом «У нас в Мичигане», и мне почему-то казалось, что люди там тоже сильные, простые и настоящие. Хмм, странные ассоциации, если вы помните, о чём рассказ.
Мироздание внимательно слушало и записывало…