Самая политкорректная опера или Юджин Онегин и дуэль на берданках.
«Евгений Онегин» по нынешним временам попал в масть. Автором сюжета является великий русский поэт, по совместительству афроамериканец, а музыку написал великий русский композитор, по совместительству гей.
Постановки «Евгения Онегина», как правило, радуют разнообразием. Каких только «Евгениев» не довелось посмотреть. И классическую постановку Покровского, и немецкую интерпретацию, где Ларина электрической машинкой брила лбы хору, девицы-красавицы отшивали на швейных машинках ширпотреб для Черкизона, Татьяна печатала свое письмо на компьютере, внук выкапывал няне могилу, а бал у Лариных являл собой попойку советских офицеров.
Запомнился и спектакль, где Татьяна диктовала письмо, а записывал его Онегин, который во всех её ариях присутствовал на заднем плане в качестве актера пантомимы с заламыванием рук и закатыванием глаз. Разумеется, не обойдешь вниманием и нашумевшую постановку Чернякова, перенесенную в 50-е годы. Там отличился Ленский, который не только пел куплеты Трике, но и в драке с Онегиным ухитрился сам застрелиться из ружья, потому что, оказывается, современные люди не знают, что такое дуэль
На днях смотрела запись «Евгения Онегина» 2013 г. в Метрополитен. Постановка англичанки Деборы Уорнер, конечно, не столь радикальна. Судя по костюмам, действие оперы перенесено в 70-80 е гг. XIX в. Но усадебный дом Лариных напоминает то ли кафе-стекляшку, то ли современный магазин со сплошным остеклением от пола до потолка, что, наверное, должно символизировать близость сельских помещиков к природе, но мало согласуется с суровым климатом Псковщины. В моменты, когда зевакам лучше не присутствовать при сцене, слуги опускают жалюзи.Женские партии пели наши певицы с Нетребко во главе, а Ленского и Онегина - два поляка: Петр Бечала и Мариуш Квечень.
В первом акте в жилище Лариных пришел настоящий крестный ход во главе с попом, но когда Ларина попросила, что-то повеселей, вперед вытолкнули девушку и трех парней, которые стали танцевать нижний брейк, для приличия (вопреки исторической правде) на девушке под юбкой были надеты длинные панталоны с оборчкой. Изрядно поваляв девушку по полу, процессия удалилась. Далее все шло нормально, только Онегин сильно увлекся брусничной водой, то и дело наливая себе из графина и предлагая рюмочку несовершеннолетней Татьяне. Онегин, вообще, оказался слаб до халявы, когда девушки-красавицы принесли в дом не вишенье-смородину, а тыквы и яблоки, Онегин, читая проповедь Татьяне, сразу положил в карман самое румяное яблочко и даже унес его со сцены, потому что в антракте давал интервью с этим самым изрядно надкушенным фруктом в руках.
Письмо Татьяны Нетребко спела великолепно. В этом спектакле все певцы были на высоте, кроме Гремина, который, хоть был тоже наш, пел каким-то глухим дребезжащим голосом.
Но Нетребке не повезло в сцене именин. Платье, в которое она была одета, темное, в мелкий старушечий рисуночек, с воротом под шею и надетой сверху белой кружевной косынкой, сразу же прибавило ей лет и сделало похожей на Элину Быстрицкую в «Неоконченной повести» или «Все остается людям», типаж секретаря обкома. Во всей красе роскошной светской дамы Нетребко предстала только в сцене бала и заключительном объяснении с Онегиным. Русским колоритом отличилась также одежда Ленского. Под пиджачком у него была косоворотка, подпоясанная веревочкой. Тут юный поэт с душою прямо геттингенской, поклонник Канта, только что приехавший из Германии туманной с весомым грузом плодов учености, опередил свое время. Славянофилы появятся в родном отечестве только через 10 лет, а времена «Евгения Онегина» - это торжество западников.
Удивила сцена дуэли. Хотя Ленский, был убит Онегиным, как у Пушкина, а не застрелился сам, как у Чернякова, но Зарецкий вынес на сцену два огромных футляра. Худшие опасения оправдались. Бывшие друзья стрелялись на берданках. Почему? Даже в спектакле студентов консерватории с бедным реквизитом (Ленский место пенька сидел на перевернутой урне для бумаг, замотанной с серый мусорный мешок) пара дуэльных пистолетов нашлась. а в богатой Мэт предпочли охотничьи ружья. Видимо, решили, что палить из ружей, наряду с пьянством любимая русская забава.
Правда, пьянство, в отличие от других западных постановок, было представлено весьма скупо. пара-тройка бокалов брусничной воды а первом акте да бутылка шампанского, которое Онегин откуда-то приволок в сцене бала, не удовлетворившись парой фужеров, что предложил ему лакей. Из этой бутылки он потихонечку пил из горла, перевернул её, потряс, чтобы убедиться, что вина больше нет, и в лучших традициях завсегдатая фуршетов поставил на основание колонны. Закономерно, что конец арии он допевал, лежа на полу.
Удивило, что оба поляка пели с достаточно сильным акцентом, во-первых, у них замечательный слух, а во-вторых, Мариуш Квечень похвастался, что знает русский, итальянский, французский и немецкий.
Вообще-то, постановка хорошая, певцы отличные, к тому же молодые и стройные красавцы и красавицы по оперным меркам, второй день хожу под впечатлением.