третья часть африканского дневника
8 января
Сегодня утром я ходила на репетицию Фассу с музыкантами, они готовятся к выступлению в Гуэке. Репетировали в клубе, там на задней стене сцены изображены ковбои а-ля Мальборо, в партере трогательно растут какие-то лопухи.
Барабанщик играл с сигаретой во рту, чтобы добавить себе крутизны, в экстазе подбрасывал палочки, иногда они улетали далеко в сторону. Пианист - очень милый юноша в черно-желтой жилетке, надетой поверх красной майки, с большими наушниками на шее - сразу видно, либо креативный класс, либо сутенер (но скорее второе). Гитарист - очень какой-то жалкий товарищ, особенно когда снял нечто вроде дубленки. А, еще там был растаманский перкуссионист. Все кпелле.
Песни у Фассу хорошие, он вообще здорово играет на гитаре, чуть лучше, чем поет. Потом, к сожалению, пришел напыщенный тип (как потом выяснилось, очередной аббат), который с порога заявил, что хочет отрепетировать песню «из моего второго альбома» - оказалась религиозная клюква, да еще и совершенно бездарная как по композиции, так и по вокалу (особенно по сравнению с тем, что до него делал Фассу). Впрочем, вкусы тут другие, восторг у публики вызывают иногда неожиданные, с моей точки зрения, вещи.
У меня от повсеместного Нзерекорейского дыма сел голос, я с народом не пела, а выступала в роли секретаря и зрителя - записывала порядок песен и тональности.
После репы вернулись в миссию, пообедали с аббатами, дальше Фассу сказал, что он устал и работать мы не будем. Ладно, я пошла в интернет, купила себе бананы алоко и ачеке и поехала в свое Бирюлево проводить остаток дня в чтении диссертации Тани Никитиной про номинализации и размышлять о синтаксисе кпелле.
9 января
Мы уехали праздновать католическое столетие в Гуэке. Поселились опять у отца Фассу. Обедали в деревне одного из аббатов, наливали пальмовое вино и давали рис с соусом и - внимание - мясом дикообраза!!! Пожалуй, мясо дикообраза made my day. Оно чуть более терпкое, чем говядина - мне сказали, что этот дикообраз питается исключительно горькими травами (бедный).
Вечером была месса. Все-таки не верится, что эти веселые и фальшиво спетые песни под перкуссии - это та же религия, что и органные мессы где-нибудь в Ватикане. В общем, местное католичество меня скорее не трогает, но все-таки своеобразная благодать на меня снизошла, и я пошла в репетиционную комнату глоссировать молитву «Отче наш».
Народу очень много, это довольно интересно - организация больших мероприятий тут вполне на высоте. Ужин централизованный для всех, давали вкусное мясо с жареной картошкой!
Потом был концерт, на котором выступали всякие интересные хоры разных приходов, которые танцевали и пели, совершенно потрясающий балет из Масенты, который я смотрела, открыв рот, и - в заключение программы - напыщенные дурацкие аббаты с песнями вроде «Воспоем столетие крещения Лесной Гвинеи, которое принесло нам процветание, счастье и благополучие» под фанеру. Что характерно, аббаты всем очень нравились, тут если нравится, зрители поднимаются на сцены и бросают деньги выступающему.
10 января
Сегодня я большую часть дня провела дома, в семье Фассу (сам-то Фассу ушел модерировать какую-то дискуссию про историю крещения Лесной Гвинеи). Сидеть в семье, на мой взгляд, гораздо интереснее и полезнее, чем созерцать аббатов и сестер в платьях с принтами в виде дев Марий и каких-то епископов.
Я привлекла к работе брата Фассу Пьера, он тоже оказался вполне хорошим информантом, с ним занималась семантикой послелогов и словарем. Потом мы с Пьером ходили на рынок, и дальше я участвовала в приготовлении жареных бананов-алоко - я их чистила и резала. При этом с домочадцами мы говорим почти исключительно на кпелле, после чистки бананов я достала комп и стала проверять в словаре лексику, связанную с готовкой. Потом мы с женами братьев Фассу чистили арахис и тоже вели беседы, но их синтаксис был так сложен, что к концу чистки у меня не только болели пальцы, но и совершенно распухла голова. Пришлось поспать.
Вечером пришла в миссию питаться - макароны с мясом! - и заряжать комп. Тут сидят две француженки (судя по произношению), которые расхваливают еду, спрашивают, что за мясо (говядина) и говорят, что “C’est parfait”, “Votre sauce c’est quelque chose”. Француженки такие француженки. Танцевала под традиционные барабаны - вокруг меня народ встал в круг, как будто я глотаю огонь на Невском. Дальше все аплодировали и сказали, что я очень хорошо двигаюсь, прям круто (может, правда?)! Вечер еще не закончен, пойду плясать дальше, оставайтесь на связи.
11 января
Праздник продолжается, мы в Гуэке. Утром работала - с братом Фассу Пьером (он юрист) и еще с одним молодым человеком по имени Жоель, который музыкант - пианист в группе Фассу, аранжировщик и звукорежиссер. Так они сидели один справа от меня, а другой слева, и переводили разные нехитрые предложения.
Потом приехали друзья Фассу, выпасать которых было поручено мне, т.к. Фассу очень занят. Они по национальности лоома, но живут в Нзерекоре. Там была такая очень харизматичная дама, которая говорит с хрипотцой и зычно хлюпает носом, это у нее вроде риторического приема или скорее даже маркер конца предложения. С ней приехал импозантный брат и кузина Розина шестнадцати лет. С этими товарищами мы долго разговаривали, потом я и кузина Розина пошли гулять и тусить в католическую миссию.
Вечером я танцевала прямо рядом с традиционными барабанщиками, в руки мне дали какую-то кисточку - она наверняка имеет глубокий смысл, но я забыла спросить.
Познакомилась с замечательной русской девушкой Аней из Москвы, которая работает в сиротском приюте в Конакри. Пока я разговаривала с кпелле, Аня все порывалась снять это на видео, потому что разговоры обычно громкие и веселые - каждый раз, когда я отвечаю правильно, народ улюлюкает и пожимает мою слегка похудевшую руку.
12 января, воскресенье
Сегодня утром мы с ломцами позавтракали хлебом с майонезом (типичный гвинейский завтрак) и пошли на заключительную мессу. Всю мессу я проболтала с Аней - об Африке и о жизни, она оказалась очень интересным собеседником, и нам есть что рассказать друг другу.
Потом встретила знакомого из Нзерекоре по имени Жак Ашиль (далее Ж.А.) - он фармацевт, племянник Папы Давида, мы виделись в Галакпае. То есть честно говоря, я не очень помнила, кто он, но точно помнила, что я его видела.
Пока мы разговаривали с Ж.А. на дорожке, народ на траве под деревьями вдруг пустился в бегство - оказалось, змея, маленькая зеленая мамба. Полиция погналась за змеей и отрубила ей голову скамейкой.
Жак Ашиль предложил мне поселиться у него рядом с миссией - вместо Бирюлева-то! И я не моргнув глазом согласилась. Дальше мы с ним и его друзьями приехали в Нзерекоре, заехали перевести дух в его аптеку, забрали мои вещи из Бирюлева и пешком с вещами дошли до комнаты у миссии - путь занял минут 40. Комната обычная гвинейская, Жак Ашиль все жаловался, что беспорядок, потому что “c’est une chambre d’un garçon”, при этом весь подоконник у него завален мягкими игрушками. Дальше мы поехали есть к его жене, кормили рисом с соусом из листьев батата и бананами алоко. А, еще у них домашняя кошка! Очень необычно для Гвинеи.
Дальше Жак Ашиль проводил меня до комнаты у миссии и уехал обратно к себе. Впервые ездила на мотоцикле втроем - водитель, я и Ж.А.
13 января, понедельник
Выспавшись на огромной кровати в компании мягких игрушек, я отправилась на рынок охотиться за ананасами. На рынке я вспомнила чуть ли не весь манинка, которому меня научил Ибраима, и имела большой успех. После долгих консультаций с народом, оказалось, что ананасы продаются более или менее в одном месте, куда я в конце концов добралась. Ананас нынче дорог, пришлось отдать чуть больше одного евро за самый большой и спелый, хотя я и торговалась. Дальше я пришла в миссию, в кухню к аббатам и попросила местную тетушку сервировать мне ананас. Прекрасный завтрак! Еще и Фассу угостила.
Потом мы с Фассу поехали в деревню недалеко от Нзерекоре навестить одного из главных старейшин кпелле по имени Кехва Гбелему (точнее Kɛ̀ɛ̀hwáá Gbèlémû), с которым советовались министры во время обострения этнического конфликта между кпелле и коньянке летом 2013 года. Там нас, конечно, угощали пальмовым вином, как и полагается при встрече гостей. Фассу спрашивал Кехва о жизни и политике и периодически записывал интересные пословицы. Старик разбавлял пиво Skol джином и говорил развернуто.
После обеда мы с Фассу работали над синтаксисом именных групп, а вечером поехали навестить его родственников, у них тяжело заболела одна племянница-сирота. Там мы некоторое время сидели в компании мужчин, нас, конечно, угощали пальмовым вином, сдабривая его длинными благословениями - вроде тостов. Разговор шел веселый и непринужденный. Потом мужчины рассосались, пришли женщины, в том числе мама Фассу - миниатюрная, интеллигентная школьная учительница биологии с грустными глазами, я уже видела ее 31 декабря. Затем нам предложили навестить больную племянницу. Прошу слабонервных дальше не читать.
В соседней комнате на полу, на тряпках, прислонившись к стене, сидела молоденькая девушка. На груди и шее у нее были огромные, жуткие язвы причудливой формы, присыпанные какими-то протертыми листьями, которые смягчают боль. Она тяжело дышала, смотрела устало и испуганно. Фассу поздоровался с ней за руку и я тоже (честно говоря, после этого вечером я долго обрабатывала руки антисептиком).
Оказалось, никто не понимает, что с девушкой, даже врач, и это, скорее всего, сглаз. Ей сделали 20 уколов антибиотиков, и ничего не помогло. Язвы на теле девушки промывает только мама Фассу, остальные боятся. Положить ее в больницу можно только с согласия старших членов семьи.
Семья считает, что в больнице ей только навредят, а если и не навредят, то девушка все равно умрет. Это тоже Африка, тут у меня слов нет.
Могу ли я помочь им как-то? Разве что спросить у вас - что это может быть? Как это лечить?
Сегодня утром я ходила на репетицию Фассу с музыкантами, они готовятся к выступлению в Гуэке. Репетировали в клубе, там на задней стене сцены изображены ковбои а-ля Мальборо, в партере трогательно растут какие-то лопухи.
Барабанщик играл с сигаретой во рту, чтобы добавить себе крутизны, в экстазе подбрасывал палочки, иногда они улетали далеко в сторону. Пианист - очень милый юноша в черно-желтой жилетке, надетой поверх красной майки, с большими наушниками на шее - сразу видно, либо креативный класс, либо сутенер (но скорее второе). Гитарист - очень какой-то жалкий товарищ, особенно когда снял нечто вроде дубленки. А, еще там был растаманский перкуссионист. Все кпелле.
Песни у Фассу хорошие, он вообще здорово играет на гитаре, чуть лучше, чем поет. Потом, к сожалению, пришел напыщенный тип (как потом выяснилось, очередной аббат), который с порога заявил, что хочет отрепетировать песню «из моего второго альбома» - оказалась религиозная клюква, да еще и совершенно бездарная как по композиции, так и по вокалу (особенно по сравнению с тем, что до него делал Фассу). Впрочем, вкусы тут другие, восторг у публики вызывают иногда неожиданные, с моей точки зрения, вещи.
У меня от повсеместного Нзерекорейского дыма сел голос, я с народом не пела, а выступала в роли секретаря и зрителя - записывала порядок песен и тональности.
После репы вернулись в миссию, пообедали с аббатами, дальше Фассу сказал, что он устал и работать мы не будем. Ладно, я пошла в интернет, купила себе бананы алоко и ачеке и поехала в свое Бирюлево проводить остаток дня в чтении диссертации Тани Никитиной про номинализации и размышлять о синтаксисе кпелле.
9 января
Мы уехали праздновать католическое столетие в Гуэке. Поселились опять у отца Фассу. Обедали в деревне одного из аббатов, наливали пальмовое вино и давали рис с соусом и - внимание - мясом дикообраза!!! Пожалуй, мясо дикообраза made my day. Оно чуть более терпкое, чем говядина - мне сказали, что этот дикообраз питается исключительно горькими травами (бедный).
Вечером была месса. Все-таки не верится, что эти веселые и фальшиво спетые песни под перкуссии - это та же религия, что и органные мессы где-нибудь в Ватикане. В общем, местное католичество меня скорее не трогает, но все-таки своеобразная благодать на меня снизошла, и я пошла в репетиционную комнату глоссировать молитву «Отче наш».
Народу очень много, это довольно интересно - организация больших мероприятий тут вполне на высоте. Ужин централизованный для всех, давали вкусное мясо с жареной картошкой!
Потом был концерт, на котором выступали всякие интересные хоры разных приходов, которые танцевали и пели, совершенно потрясающий балет из Масенты, который я смотрела, открыв рот, и - в заключение программы - напыщенные дурацкие аббаты с песнями вроде «Воспоем столетие крещения Лесной Гвинеи, которое принесло нам процветание, счастье и благополучие» под фанеру. Что характерно, аббаты всем очень нравились, тут если нравится, зрители поднимаются на сцены и бросают деньги выступающему.
10 января
Сегодня я большую часть дня провела дома, в семье Фассу (сам-то Фассу ушел модерировать какую-то дискуссию про историю крещения Лесной Гвинеи). Сидеть в семье, на мой взгляд, гораздо интереснее и полезнее, чем созерцать аббатов и сестер в платьях с принтами в виде дев Марий и каких-то епископов.
Я привлекла к работе брата Фассу Пьера, он тоже оказался вполне хорошим информантом, с ним занималась семантикой послелогов и словарем. Потом мы с Пьером ходили на рынок, и дальше я участвовала в приготовлении жареных бананов-алоко - я их чистила и резала. При этом с домочадцами мы говорим почти исключительно на кпелле, после чистки бананов я достала комп и стала проверять в словаре лексику, связанную с готовкой. Потом мы с женами братьев Фассу чистили арахис и тоже вели беседы, но их синтаксис был так сложен, что к концу чистки у меня не только болели пальцы, но и совершенно распухла голова. Пришлось поспать.
Вечером пришла в миссию питаться - макароны с мясом! - и заряжать комп. Тут сидят две француженки (судя по произношению), которые расхваливают еду, спрашивают, что за мясо (говядина) и говорят, что “C’est parfait”, “Votre sauce c’est quelque chose”. Француженки такие француженки. Танцевала под традиционные барабаны - вокруг меня народ встал в круг, как будто я глотаю огонь на Невском. Дальше все аплодировали и сказали, что я очень хорошо двигаюсь, прям круто (может, правда?)! Вечер еще не закончен, пойду плясать дальше, оставайтесь на связи.
11 января
Праздник продолжается, мы в Гуэке. Утром работала - с братом Фассу Пьером (он юрист) и еще с одним молодым человеком по имени Жоель, который музыкант - пианист в группе Фассу, аранжировщик и звукорежиссер. Так они сидели один справа от меня, а другой слева, и переводили разные нехитрые предложения.
Потом приехали друзья Фассу, выпасать которых было поручено мне, т.к. Фассу очень занят. Они по национальности лоома, но живут в Нзерекоре. Там была такая очень харизматичная дама, которая говорит с хрипотцой и зычно хлюпает носом, это у нее вроде риторического приема или скорее даже маркер конца предложения. С ней приехал импозантный брат и кузина Розина шестнадцати лет. С этими товарищами мы долго разговаривали, потом я и кузина Розина пошли гулять и тусить в католическую миссию.
Вечером я танцевала прямо рядом с традиционными барабанщиками, в руки мне дали какую-то кисточку - она наверняка имеет глубокий смысл, но я забыла спросить.
Познакомилась с замечательной русской девушкой Аней из Москвы, которая работает в сиротском приюте в Конакри. Пока я разговаривала с кпелле, Аня все порывалась снять это на видео, потому что разговоры обычно громкие и веселые - каждый раз, когда я отвечаю правильно, народ улюлюкает и пожимает мою слегка похудевшую руку.
12 января, воскресенье
Сегодня утром мы с ломцами позавтракали хлебом с майонезом (типичный гвинейский завтрак) и пошли на заключительную мессу. Всю мессу я проболтала с Аней - об Африке и о жизни, она оказалась очень интересным собеседником, и нам есть что рассказать друг другу.
Потом встретила знакомого из Нзерекоре по имени Жак Ашиль (далее Ж.А.) - он фармацевт, племянник Папы Давида, мы виделись в Галакпае. То есть честно говоря, я не очень помнила, кто он, но точно помнила, что я его видела.
Пока мы разговаривали с Ж.А. на дорожке, народ на траве под деревьями вдруг пустился в бегство - оказалось, змея, маленькая зеленая мамба. Полиция погналась за змеей и отрубила ей голову скамейкой.
Жак Ашиль предложил мне поселиться у него рядом с миссией - вместо Бирюлева-то! И я не моргнув глазом согласилась. Дальше мы с ним и его друзьями приехали в Нзерекоре, заехали перевести дух в его аптеку, забрали мои вещи из Бирюлева и пешком с вещами дошли до комнаты у миссии - путь занял минут 40. Комната обычная гвинейская, Жак Ашиль все жаловался, что беспорядок, потому что “c’est une chambre d’un garçon”, при этом весь подоконник у него завален мягкими игрушками. Дальше мы поехали есть к его жене, кормили рисом с соусом из листьев батата и бананами алоко. А, еще у них домашняя кошка! Очень необычно для Гвинеи.
Дальше Жак Ашиль проводил меня до комнаты у миссии и уехал обратно к себе. Впервые ездила на мотоцикле втроем - водитель, я и Ж.А.
13 января, понедельник
Выспавшись на огромной кровати в компании мягких игрушек, я отправилась на рынок охотиться за ананасами. На рынке я вспомнила чуть ли не весь манинка, которому меня научил Ибраима, и имела большой успех. После долгих консультаций с народом, оказалось, что ананасы продаются более или менее в одном месте, куда я в конце концов добралась. Ананас нынче дорог, пришлось отдать чуть больше одного евро за самый большой и спелый, хотя я и торговалась. Дальше я пришла в миссию, в кухню к аббатам и попросила местную тетушку сервировать мне ананас. Прекрасный завтрак! Еще и Фассу угостила.
Потом мы с Фассу поехали в деревню недалеко от Нзерекоре навестить одного из главных старейшин кпелле по имени Кехва Гбелему (точнее Kɛ̀ɛ̀hwáá Gbèlémû), с которым советовались министры во время обострения этнического конфликта между кпелле и коньянке летом 2013 года. Там нас, конечно, угощали пальмовым вином, как и полагается при встрече гостей. Фассу спрашивал Кехва о жизни и политике и периодически записывал интересные пословицы. Старик разбавлял пиво Skol джином и говорил развернуто.
После обеда мы с Фассу работали над синтаксисом именных групп, а вечером поехали навестить его родственников, у них тяжело заболела одна племянница-сирота. Там мы некоторое время сидели в компании мужчин, нас, конечно, угощали пальмовым вином, сдабривая его длинными благословениями - вроде тостов. Разговор шел веселый и непринужденный. Потом мужчины рассосались, пришли женщины, в том числе мама Фассу - миниатюрная, интеллигентная школьная учительница биологии с грустными глазами, я уже видела ее 31 декабря. Затем нам предложили навестить больную племянницу. Прошу слабонервных дальше не читать.
В соседней комнате на полу, на тряпках, прислонившись к стене, сидела молоденькая девушка. На груди и шее у нее были огромные, жуткие язвы причудливой формы, присыпанные какими-то протертыми листьями, которые смягчают боль. Она тяжело дышала, смотрела устало и испуганно. Фассу поздоровался с ней за руку и я тоже (честно говоря, после этого вечером я долго обрабатывала руки антисептиком).
Оказалось, никто не понимает, что с девушкой, даже врач, и это, скорее всего, сглаз. Ей сделали 20 уколов антибиотиков, и ничего не помогло. Язвы на теле девушки промывает только мама Фассу, остальные боятся. Положить ее в больницу можно только с согласия старших членов семьи.
Семья считает, что в больнице ей только навредят, а если и не навредят, то девушка все равно умрет. Это тоже Африка, тут у меня слов нет.
Могу ли я помочь им как-то? Разве что спросить у вас - что это может быть? Как это лечить?