Из кулуаров
- Ведь эти несовершенства гораздо выше нашей с вами совести, правда? Ах, впрочем, - если это не относится к теме, давайте просто выпьем. Нам сейчас скажут тост.
- А я пью вот за то, что все эти тайны хранятся между нами. Жаль только, если этих тайн никто не узнает и в будущем. Тогда они принесут всем только головную боль. Стать Однажды Оторопевшим и Дважды Очухавшимся легко, трудно оставаться ими в течение хоть сколько-нибудь долгого времени.
- Но если каждый в самом деле пойдет такой дорогой, не придется ли отказаться от всякой надежды на длительную человеческую жизнь? Если единственной областью, в которой торжествует красота, окажется для тебя что-то близкое к мистике, о чем и не напишешь даже в интернете, то вряд ли потом мы еще встретимся.
- Между прочим, об этом неплохо бы порассуждать с моим шурином.
- Как у него дела? Оторопел? Очнулся? Хоть и понятно, речь скорее о современной стилистике высказывания, чем о жизненном опыте. В последнее время количество информации всё увеличивается, и правильная этимология множества утвердившихся определений как бы парализуется, раздваивается, расщепляется, перестает быть однозначной и обретает шаткую, смутную окраску.
- Вы правы, барон. С некоторых пор само это понятие «красота» уже не кажется логичным или эстетически точным, а, напротив, ассоциируется с чем-то вроде энциклик Дона Хренаро, которые тот рассылает всем своим политическим союзникам по случаю дефолта. Но Котовский уже выехал в Париж, Махно убит в Москве, Яна Воробейчик уже готовится к свадьбе с Внуком Чингисхана. Их же было несколько, Внуков - но выжил только один.
- Неужели, Василий Иванович, красота на самом деле бывает только такой, какой ее изображают наши художники? Ведь она разная и во время разных революций, когда раньше была, наверное, ослепительной и ослепляющей. В тех случаях, где люди испытывали на себе эту власть, она имела другую степень окраски.
- Я не спорю, красота должна быть разной, но только тогда, пока она наша. Дон Хренаро рассказывает, как после поражения у Черкасской Лозовой (он там раз двадцать делал харакири) им пришлось проводить долгие ночи, простаивая у стен Кремля в молитвах и посте. Так что я не прав. Красота на разные времена и у нас, и у людей, которые никогда не смогут оторопеть. И она всегда остается нашей. Просто мы не знаем, по какой дороге идет реальность. Потому что не мы же ее ищем, а она сама находит нас. И если мы хотим запомнить хоть что-нибудь из ее прекрасных мгновений, нам надо научиться видеть ее. Вот, пожалуй, теперь всё.