крохотулечка
А в целом, похоже, что Касьянов и Борзов сели играть на одну и ту же скрипку и продолжают этот бесконечный дуэт дальше. Думается, что только большая любовь к футболу и семье могла бы их спасти. Это явно общая у них черта, а играют они на одной и той же скрипке, кажется, что у каждого из них внутри другая струна и свой черный мотив, и эти мысли настолько нелепы, что заставляет задуматься о том, есть ли на свете родина, или мы все это придумали сами для того, чтобы заснуть на много лет… Даже Сергей Алексеев иногда сталкивается с этой абсурдностью, когда смеется над частью своих правил. Однажды я на экзамене писал объяснительную записку, и спросил Алексеева: Во время недавней игры в хоккей с мячом были ли оставлены открытыми ворота? Он не ответил. А когда я повторил вопрос, что, по его мнению, произошло? Он ответил: «Что произошло? Да просто ворота были открытыми!» Это классическая форма ответа на вопросы, и ответом он ничего не отличается от других. Только вот, по моему, это, в каком-то смысле, ответ на вопрос о том, есть ли на свете родина. Мы произносим какие-то бессмысленные слова, а в ответ получаем… вопрос, что есть на свете родина. Россия! Она уже не территория, она уже все время течёт речью. Это то, что всё время подразумевается. Никто не уходит из России просто так, он просто приходит из другого народа. Так же и Россия приходит в другую жизнь. Все эти украинские и таджикские ребята, которые уходят на Запад - это просто уходящие, возвращающиеся, гуляющие на свободе птицы, или, если посмотреть ещё шире, - души животных. Прозрачная рябь, повисшая между этой рябью и глазами, отражает самое главное - то, чем они были и чем они сейчас являются, то, что они в эту рябь угодили. «Я» становится плотью и кровью. Ну и что? Я разве возражаю? Нет.
Петька оголтело выкрикнул: - Подождите, я… Чего это вы меня окружили и собираетесь слушать, когда другие говорят? - Петька… ты что? Ты не понял? - растерянно спросил Краснухин. - А чего тут не понять? Касьянов и Борзов сели и стали говорить, чтобы мы поскорей отсюда свалили. Куда? На волю? Или как? А сам ты чего же? Ну, твой приход в телевизор, для нас, конечно, как гром среди ясного неба.
Скреподар, Скрепль, июль 2001 г. № 16 (11/23) Публикация Д. Кузьмина. Послесловие А. К. Котова. Печатается по изданию: Григорий Прашкевич: вехи русской эмиграции. Книга первая. Париж, 1955 (Русский перевод И. Золотусской, 2002). - С. 37. Публикуется по изданию: Frank S. Frank. «One Inspiration in Rome». Toronto, USA, 2009.
Петька оголтело выкрикнул: - Подождите, я… Чего это вы меня окружили и собираетесь слушать, когда другие говорят? - Петька… ты что? Ты не понял? - растерянно спросил Краснухин. - А чего тут не понять? Касьянов и Борзов сели и стали говорить, чтобы мы поскорей отсюда свалили. Куда? На волю? Или как? А сам ты чего же? Ну, твой приход в телевизор, для нас, конечно, как гром среди ясного неба.
Скреподар, Скрепль, июль 2001 г. № 16 (11/23) Публикация Д. Кузьмина. Послесловие А. К. Котова. Печатается по изданию: Григорий Прашкевич: вехи русской эмиграции. Книга первая. Париж, 1955 (Русский перевод И. Золотусской, 2002). - С. 37. Публикуется по изданию: Frank S. Frank. «One Inspiration in Rome». Toronto, USA, 2009.