d50
моя маленькая D50 отмучилась и умерла.
грустно. 7 лет вместе. у неё уже зеркало до конца не опускалось, низ кадра тёмный, ремонт 6 тысяч рублей. решила не чинить. и вот сейчас совсем всё.
я помню. как боялась оставить её дома, вдруг пожар или украдут. это было так важно, чтобы она была рядом.
а в детстве отец показывал слайды вулканов. он альпинист, он горы Камчатки фотографировал с вершины. мне 5 лет. коммунальная квартира. жужжащий проектор, белый экран. и горы, горы, горы. фотография - это чудо.
на первом курсе я увидела у ребят первые цифровые зеркалки. я смотрела на них, как на волшебников, творящих магию. я не видела таких больших и важных фотокамер с пятилетнего возраста. однокурсница дала мне поддержать свою камеру. очень осторожно.спасибо ей за это. было очень волнительно. она сейчас в Исландии. мне кажется, Исландия и камчатка похожи.
своя камера. это было так дорого. это важный подарок на совершеннолетие. первую мою камеру, плёночную мыльницу кодак мне тоже подарил отец, в 13 лет. спасибо ему за это.
увлечение фотографией как способ понять папу. мы с ним недавно нашли его письма 86 года. он там пишет как проявлял плёнки, как сушил в ванной фотографии. много-много альбомов с чёрно-белыми снимками, история семьи.
я настолько трепетно отношусь к снимкам, что моих фотографий почти нет в Интернете. выложить их на обозрение, сырые, незрелые, мои. я не могу. слишком ответственно, слишком тяжело. страшно.
на моей маленькой, но тяжелой D50 училось снимать очень много близких людей. для них это тоже было как откровение. поэтому просто продать или положить на полку, заменить на новую, мощнуюссупермегапиксиламисменьшимишумамиивообще, было невозможно. это как себя - на полку. нельзя.
после первой операции моя правая рука меня не слушалась.она висела как плеть. она болела со всей силой локтевого нефрита. я не могла снимать. я не могла удержать ложку.
я помню как тяжело было поставить камеру на штатив, закрепить, настроить, всё одной левой рукой. я улыбнулась. с этого момента я начала выздоравливать.
я помню, как я пошла первый раз на прогулку с камерой после операции (6 месяцев спустя). я смогла её держать. это было волшебство и счастье. к сожалению, закончилось, всё плохо. снимки с девочкой (улыбается, белокурая, на волосах венок из осенних листьев) я прислала по просьбе мамы девочки на емейл. отец из тех, у кого самые крутые и навороченные девайсы. мне рассказали про снимки всю технологическую правду (свет, цвет, диагональ, качество, черты лица искажены, и такие снимки совсем не обязательно было присылать в таком большом разрешении - но вы же просили на печать?), а я защищала своё выздоровление и себя. яростно, некрасиво. вспоминать стыдно. выкладывать снимки стало ещё страшнее.
для меня фотография - это способ изучения себя. я - голос, звучащий в голове. я боюсь (боялась) критики, я много говорю и смеюсь, только бы не было тишины. когда мне молчат, это значит меня здесь уже нет и я всё равно что умерла. это страшно. я начинаю кричать, я забиваюсь в угол, я прячусь. смерть - это тишина. мне хочется сказать, что я есть. когда я умру, это уже будет не важно, потому что не будет голоса. я боюсь озвучивать то, что я чувствую, слишком легко обидеть невнимательностью. я говорю через тексты и снимки. и поэтому не могу на них смотреть обезличено. когда меня не будет - они останутся, в них я буду жить.
(наверное, так может писать человек, у которого нет детей. и когда они у меня будут, я перечитаю это всё и улыбнусь, какая я была забавная).
грустно. 7 лет вместе. у неё уже зеркало до конца не опускалось, низ кадра тёмный, ремонт 6 тысяч рублей. решила не чинить. и вот сейчас совсем всё.
я помню. как боялась оставить её дома, вдруг пожар или украдут. это было так важно, чтобы она была рядом.
а в детстве отец показывал слайды вулканов. он альпинист, он горы Камчатки фотографировал с вершины. мне 5 лет. коммунальная квартира. жужжащий проектор, белый экран. и горы, горы, горы. фотография - это чудо.
на первом курсе я увидела у ребят первые цифровые зеркалки. я смотрела на них, как на волшебников, творящих магию. я не видела таких больших и важных фотокамер с пятилетнего возраста. однокурсница дала мне поддержать свою камеру. очень осторожно.спасибо ей за это. было очень волнительно. она сейчас в Исландии. мне кажется, Исландия и камчатка похожи.
своя камера. это было так дорого. это важный подарок на совершеннолетие. первую мою камеру, плёночную мыльницу кодак мне тоже подарил отец, в 13 лет. спасибо ему за это.
увлечение фотографией как способ понять папу. мы с ним недавно нашли его письма 86 года. он там пишет как проявлял плёнки, как сушил в ванной фотографии. много-много альбомов с чёрно-белыми снимками, история семьи.
я настолько трепетно отношусь к снимкам, что моих фотографий почти нет в Интернете. выложить их на обозрение, сырые, незрелые, мои. я не могу. слишком ответственно, слишком тяжело. страшно.
на моей маленькой, но тяжелой D50 училось снимать очень много близких людей. для них это тоже было как откровение. поэтому просто продать или положить на полку, заменить на новую, мощнуюссупермегапиксиламисменьшимишумамиивообще, было невозможно. это как себя - на полку. нельзя.
после первой операции моя правая рука меня не слушалась.она висела как плеть. она болела со всей силой локтевого нефрита. я не могла снимать. я не могла удержать ложку.
я помню как тяжело было поставить камеру на штатив, закрепить, настроить, всё одной левой рукой. я улыбнулась. с этого момента я начала выздоравливать.
я помню, как я пошла первый раз на прогулку с камерой после операции (6 месяцев спустя). я смогла её держать. это было волшебство и счастье. к сожалению, закончилось, всё плохо. снимки с девочкой (улыбается, белокурая, на волосах венок из осенних листьев) я прислала по просьбе мамы девочки на емейл. отец из тех, у кого самые крутые и навороченные девайсы. мне рассказали про снимки всю технологическую правду (свет, цвет, диагональ, качество, черты лица искажены, и такие снимки совсем не обязательно было присылать в таком большом разрешении - но вы же просили на печать?), а я защищала своё выздоровление и себя. яростно, некрасиво. вспоминать стыдно. выкладывать снимки стало ещё страшнее.
для меня фотография - это способ изучения себя. я - голос, звучащий в голове. я боюсь (боялась) критики, я много говорю и смеюсь, только бы не было тишины. когда мне молчат, это значит меня здесь уже нет и я всё равно что умерла. это страшно. я начинаю кричать, я забиваюсь в угол, я прячусь. смерть - это тишина. мне хочется сказать, что я есть. когда я умру, это уже будет не важно, потому что не будет голоса. я боюсь озвучивать то, что я чувствую, слишком легко обидеть невнимательностью. я говорю через тексты и снимки. и поэтому не могу на них смотреть обезличено. когда меня не будет - они останутся, в них я буду жить.
(наверное, так может писать человек, у которого нет детей. и когда они у меня будут, я перечитаю это всё и улыбнусь, какая я была забавная).