(no subject)
Младший ребёнок вышел на новый уровень: уже правильно читает вывески магазинов, мимо которых мы довольно быстро проезжаем на машине.
Теперь каждый вечер перед сном он сначала с мамой «делает задание» - несколько строчек прописи какой-нибудь буквы из одной книжки и математическое упражнение из другой, а потом читает мне пол-странички из букваря Жуковой.
Выпускники нашего детского сада массово поступают в сопряжённую с ним гимназию, где во время приёма на небесплатные подготовительные курсы детей просят прочитать текст и написать своё имя.
Мы-то подумываем о другой гимназии, но хрен редьки вряд ли слаще.
Ещё никак не определились, отдавать ребёнка, которому четыре, в школу в шесть лет или в семь. А уже пора, потому что запись на подготовительные занятия, если в шесть, то предстоящей весной.
Средний ребёнок, которой тринадцать, в наших гостях у бабушки стала серьёзно интересоваться её объёмной библиотекой. Взяла «Собор Парижской богоматери», Ремарка; я специально дал ей Ефремова и Беляева. А про Кафку и «Сто лет одиночества», к которым присматривался ребёнок, мы с бабушкой решили, что ещё рановато.
Ребёнок прочитала Ремарка и Беляева. «Человек-амфибия» оставил её равнодушной, а «На Западном фронте без перемен» ей понравилось больше «Трёх товарищей». Зато взяла в школьной библиотеке «Мастера и Маргариту» и рассталась с книгой, когда пришло время, с большой неохотой.
Вот и думаешь с некоторой грустью: книги-то читает правильные, но навсегда мимо проходят Жюль Верн, Беляев, Крапивин, потому что если не сейчас, то уж никогда.
Теперь каждый вечер перед сном он сначала с мамой «делает задание» - несколько строчек прописи какой-нибудь буквы из одной книжки и математическое упражнение из другой, а потом читает мне пол-странички из букваря Жуковой.
Выпускники нашего детского сада массово поступают в сопряжённую с ним гимназию, где во время приёма на небесплатные подготовительные курсы детей просят прочитать текст и написать своё имя.
Мы-то подумываем о другой гимназии, но хрен редьки вряд ли слаще.
Ещё никак не определились, отдавать ребёнка, которому четыре, в школу в шесть лет или в семь. А уже пора, потому что запись на подготовительные занятия, если в шесть, то предстоящей весной.
Средний ребёнок, которой тринадцать, в наших гостях у бабушки стала серьёзно интересоваться её объёмной библиотекой. Взяла «Собор Парижской богоматери», Ремарка; я специально дал ей Ефремова и Беляева. А про Кафку и «Сто лет одиночества», к которым присматривался ребёнок, мы с бабушкой решили, что ещё рановато.
Ребёнок прочитала Ремарка и Беляева. «Человек-амфибия» оставил её равнодушной, а «На Западном фронте без перемен» ей понравилось больше «Трёх товарищей». Зато взяла в школьной библиотеке «Мастера и Маргариту» и рассталась с книгой, когда пришло время, с большой неохотой.
Вот и думаешь с некоторой грустью: книги-то читает правильные, но навсегда мимо проходят Жюль Верн, Беляев, Крапивин, потому что если не сейчас, то уж никогда.