Станислав Говорухин «Чёрная кошка»
Ну а теперь, о собственном, с позволения сказать, творчестве…
«Аптекарша». 1966
Мой первый фильм, курсовая работа студента третьего курса. Я, было, забыл о нём. Но недавно мне подарили диск: «Первые фильмы известных режиссеров». Там, в очень хорошей компании (Рустам Хамдамов, Андрей Тарковский) - и я с «Аптекаршей». Посмотрел. Стыдиться нечего, не хуже двух других фильмов.
«Аптекарша» - ранний рассказ Чехова, это когда он ещё был Антошей Чехонте.
«Вертикаль». 1966
О фильме - как он делался - написано много в этой книжке.
Наша дипломная работа с Борисом Дуровым. Получили за неё по пятерке.
Прошло 42 года, фильм показывают по телевидению ежегодно по нескольку раз. Подавляющее большинство знаменитых советских альпинистов выбором своей спортивной профессии обязаны «Вертикали».
В моей личной жизни период работы над «Вертикалью» - время решающих перемен.
Декабрь 1966-го. Я только что вернулся из горной экспедиции; стою в монтажной у окна, входит девушка с коробками пленки. Поставила коробки и ушла.
- Кто это? - спросил я у монтажёра.
- Это Галя, наша новая монтажница.
- Эта девушка будет моей женой, - сказал я.
Монтажёр рассмеялась.
Я уж не помню: пошутил я тогда или всерьёз сказал. Но так и получилось - мы с Галей живем уже сорок лет.
«День ангела». 1968
В этом фильме я собрал удивительный актёрский ансамбль: Николай Крючков, Борис Андреев, Иван Переверзев, даже знаменитый артист ещё немого кино Петр Соболевский. Какое счастье было общаться с этими гигантами! Как уважительно относились они к молодому неопытному режиссёру!
Ф. Феллини как-то спросили - за что вы любите кино? Он ответил: за образ жизни.
Это было лучшее время в моей киножизни. В нашем распоряжении был целый корабль, огромный пассажирский лайнер «Крым»; в следующем году он должен был идти на металлолом, а пока на нём проходили практику курсанты мореходки. Мы перекрасили борта судна в черный цвет, старинной вязью написали новое название: «Цесаревичъ». Странное судно со странным названием входило в порт, на борту всенародные любимцы - представляете, как нас встречали!
Была осень, дожди, туманы… Я звонил, к примеру, в Батуми:
- Алле! У вас солнце есть?
- Жара!
- Причал дадите?
- Для вас, генацвале…
Мы разворачивали корабль и шли в Батуми.
Подходим к Батуми в шесть утра, на причале стоят три человека в кепках-аэродромах, у ног - огромный котел, дымок из-под крыши. Хаш.
После этой весёлой и интересной морской экспедиции я решил, что вся жизнь в кино будет таким вот сахаром, но нет - были и физически тяжёлые киноэкспедиции, собирались иной раз группы с тяжёлой внутренней атмосферой.
- Жили-то вы весело, - скажет читатель. - А результат?
Фильм вышел на экраны в начале 1969 года и имел огромные кассовые сборы.
Картина снята по рассказу чудесного детского писателя Бориса Житкова.
«Белый взрыв». 1969
Снова об альпинистах по нашему с Э. Володарским сценарию, но уже исторический сюжет - война, 1942 год.
Вот эта горная киноэкспедиция была уже точно не сахар.
26 июля в 9.15 утра, на высоте более 3 тысяч метров наш вертолёт вмазался в скалу.
Мы вылетели на разведку - искали места для съемок. Попробовали сесть на неровную площадку над ледником.
Почти сели, но пилоты поняли, что машину может перекосить и тогда лопасти заденут за высокие скальные выступы. Стали поднимать вертолёт. Но в разреженном воздухе на большой высоте Ми-4, да еще груженый, не может подниматься так, как внизу, в долине. Он должен набрать скорость. Лучше всего подползти к обрыву и, чуть падая вниз, набирать, как самолет, скорость, а с ней уже - и высоту.
Я как раз поднялся по лесенке, ведущей в кабину, и вдруг увидел искажённый профиль пилота и несущийся на нас скальный гребень. Я спрыгнул вниз, в салон. Это спасло меня. Место, где я стоял, было расплющено после удара.
И ещё я успел подумать: неужели смерть?
Неправда, что у человека в такое мгновение проносится перед глазами вся жизнь. Я хорошо помню, что подумал в ту секунду перед тем, как потерять сознание.
- Неужели смерть? В 33 года, как раз в возрасте Христа! - в газетах так и напишут (видите, нашлось место и юмору, правда, юмору висельника). Нет, не может быть! Как же вот так, сразу? Должно же быть какое-то предупреждение, знак, предчувствие! Ничего не было… Нет, я останусь жив…
Когда я очнулся, стояла тишина. Сознание мое возвращалось. Жив - первое, что я осознал. Попробовал пошевелить ногами - не могу. (Искалеченные ноги оказались запутанными в хитром сплетении опор скамейки, что стояла вдоль борта.) Попробовал расшнуровать ботинок - перебитые пальцы не слушаются. Ко мне подполз мой товарищ, альпинист Леня Елисеев. Помог расшнуровать ботинки, освободить ноги…
Что же случилось? Пилоты бросили вертолёт вниз и стали набирать скорость. Тут же поняли, что ошиблись. На пути встал скальный гребень, перемахнуть который не хватит мощи. Впереди - верная смерть. Тогда они стали гасить скорость, задрали нос вертолёта вверх, ударились хвостом - хвост отвалился, не хвост даже, а почти полвертолёта. Вася Кирбижеков, наш оператор, при этом был выброшен из пуза вертолета. Когда все кончилось, он обнаружил себя сидящим на камне метрах в десяти от остова вертолёта.
Итак, вертолёт переломился, перевернулся, и, зацепившись остатками лопастей за скалы, застрял на самом краю высоченного обрыва над ледником.
Произошло то, что мы называем чудом Господним. Невиданное и невероятное - вертолёт не взорвался и не загорелся. Такого не бывает…
Однако было же… Господь отвел.
Помню, лежим мы с Лёней Елисеевым на горячих камнях рядом с останками вертолёта, ждем помощи, я ему говорю:
- Леня, это самый счастливый день в моей жизни!
- И у меня тоже, - отвечает Лёня. Район, где произошла авария, - альпинистский. Приэльбрусье. Через полчаса после того, как вертолёт не вернулся на базу, из всех лагерей вышли спасательные отряды. С мешками (есть такие специальные мешки для переноски трупов). Но кое-кто догадался взять носилки.
Первыми к нам подоспела сборная Грузии по альпинизму. Эти ребята и тащили нас вниз. Спуск занял часов восемь…
Больше всего, конечно, исстрадалась моя жена. Она ждала в долине на вертолётной площадке. Когда все поняли, что произошло несчастье, она тоже пошла в горы. Не передать, что она чувствовала. Шансов ведь выжить в такой ситуации никаких. Где-то на полпути она увидела нашу процессию. Я лежал на носилках, лицо было закрыто кепкой (от жаркого солнца). Сердце её оборвалось.
Ребята мне шепчут:
- Слава, Слава, сними кепку. Галя!
Я стащил с лица кепку, приподнял голову и помахал ей рукой.
Но вернёмся к фильму. Его бы надо смотреть сейчас, после того, как мы насмотрелись американской лабуды вроде фильма «Скалолаз» с Сильвестром Сталлоне. Ни капли правды, ни грана логики. В «Белом взрыве» всё по-настоящему. Недаром так тяжело дались съёмки.
К тому же - блестящий ансамбль актёров. Людмила Гурченко, Сергей Никоненко, Армен Джигарханян, Бухути Закариадзе, Фёдор Одиноков… Даже Высоцкий в маленьком эпизоде.
Блестяще сыграла и мужественно вела себя Люся Гурченко. Как же поиздевался режиссер над бедной девочкой! Заставил её проделывать такие штуки, на которые не всякий мужчина способен.
Однажды мы их, Гурченко и Сережу Никоненко выбросили (высадили) на вершине Донгуз-Оруна, на высоте 5 тысяч метров. Снимали финал картины. С вертолёта. Закружилась кинокамера, мы стали медленно подниматься вверх, а они остались - две маленькие фигурки на снежной вершине гигантской горы. Если бы не смогли вновь сесть на вершину… Мало ли что… Сами спуститься они не могли, это под силу только очень опытным альпинистам. Даже у них спуск занял бы два дня. Что делать тогда? Ждать помощи? Когда бы она подоспела… На такой вот случай мы закопали в снег палатку, два спальных мешка, примус, продукты… Почему нельзя было снять дублершу? Нет, точно мне отшибло мозги после аварии. Ненавижу себя за тот случай. Но Гурченко какова! От всей души ненавидя всякий холод и эти проклятые горы, она безропотно согласилась на режиссёрскую авантюру.
В том, что мне действительно отшибло мозги, я убедился сразу по окончании картины. Я почему-то не вставил на финал песню Высоцкого. Специально написанную для финала, причем мою любимую песню… Дурь?.. Затмение?..
Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь - наверх!
Ну вот сорвался в пропасть страх
Навек, навек.
Для остановки нет причин -
Иду, скользя…
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя!..
Много я совершил ошибок в жизни: и в быту, и в творчестве. Эту - вспоминаю всегда. Однако и причина уважительная: травма - отшибло мозги… Потом мне их отшибало не раз - уже без всяких уважительных причин.
«Аптекарша». 1966
Мой первый фильм, курсовая работа студента третьего курса. Я, было, забыл о нём. Но недавно мне подарили диск: «Первые фильмы известных режиссеров». Там, в очень хорошей компании (Рустам Хамдамов, Андрей Тарковский) - и я с «Аптекаршей». Посмотрел. Стыдиться нечего, не хуже двух других фильмов.
«Аптекарша» - ранний рассказ Чехова, это когда он ещё был Антошей Чехонте.
«Вертикаль». 1966
О фильме - как он делался - написано много в этой книжке.
Наша дипломная работа с Борисом Дуровым. Получили за неё по пятерке.
Прошло 42 года, фильм показывают по телевидению ежегодно по нескольку раз. Подавляющее большинство знаменитых советских альпинистов выбором своей спортивной профессии обязаны «Вертикали».
В моей личной жизни период работы над «Вертикалью» - время решающих перемен.
Декабрь 1966-го. Я только что вернулся из горной экспедиции; стою в монтажной у окна, входит девушка с коробками пленки. Поставила коробки и ушла.
- Кто это? - спросил я у монтажёра.
- Это Галя, наша новая монтажница.
- Эта девушка будет моей женой, - сказал я.
Монтажёр рассмеялась.
Я уж не помню: пошутил я тогда или всерьёз сказал. Но так и получилось - мы с Галей живем уже сорок лет.
«День ангела». 1968
В этом фильме я собрал удивительный актёрский ансамбль: Николай Крючков, Борис Андреев, Иван Переверзев, даже знаменитый артист ещё немого кино Петр Соболевский. Какое счастье было общаться с этими гигантами! Как уважительно относились они к молодому неопытному режиссёру!
Ф. Феллини как-то спросили - за что вы любите кино? Он ответил: за образ жизни.
Это было лучшее время в моей киножизни. В нашем распоряжении был целый корабль, огромный пассажирский лайнер «Крым»; в следующем году он должен был идти на металлолом, а пока на нём проходили практику курсанты мореходки. Мы перекрасили борта судна в черный цвет, старинной вязью написали новое название: «Цесаревичъ». Странное судно со странным названием входило в порт, на борту всенародные любимцы - представляете, как нас встречали!
Была осень, дожди, туманы… Я звонил, к примеру, в Батуми:
- Алле! У вас солнце есть?
- Жара!
- Причал дадите?
- Для вас, генацвале…
Мы разворачивали корабль и шли в Батуми.
Подходим к Батуми в шесть утра, на причале стоят три человека в кепках-аэродромах, у ног - огромный котел, дымок из-под крыши. Хаш.
После этой весёлой и интересной морской экспедиции я решил, что вся жизнь в кино будет таким вот сахаром, но нет - были и физически тяжёлые киноэкспедиции, собирались иной раз группы с тяжёлой внутренней атмосферой.
- Жили-то вы весело, - скажет читатель. - А результат?
Фильм вышел на экраны в начале 1969 года и имел огромные кассовые сборы.
Картина снята по рассказу чудесного детского писателя Бориса Житкова.
«Белый взрыв». 1969
Снова об альпинистах по нашему с Э. Володарским сценарию, но уже исторический сюжет - война, 1942 год.
Вот эта горная киноэкспедиция была уже точно не сахар.
26 июля в 9.15 утра, на высоте более 3 тысяч метров наш вертолёт вмазался в скалу.
Мы вылетели на разведку - искали места для съемок. Попробовали сесть на неровную площадку над ледником.
Почти сели, но пилоты поняли, что машину может перекосить и тогда лопасти заденут за высокие скальные выступы. Стали поднимать вертолёт. Но в разреженном воздухе на большой высоте Ми-4, да еще груженый, не может подниматься так, как внизу, в долине. Он должен набрать скорость. Лучше всего подползти к обрыву и, чуть падая вниз, набирать, как самолет, скорость, а с ней уже - и высоту.
Я как раз поднялся по лесенке, ведущей в кабину, и вдруг увидел искажённый профиль пилота и несущийся на нас скальный гребень. Я спрыгнул вниз, в салон. Это спасло меня. Место, где я стоял, было расплющено после удара.
И ещё я успел подумать: неужели смерть?
Неправда, что у человека в такое мгновение проносится перед глазами вся жизнь. Я хорошо помню, что подумал в ту секунду перед тем, как потерять сознание.
- Неужели смерть? В 33 года, как раз в возрасте Христа! - в газетах так и напишут (видите, нашлось место и юмору, правда, юмору висельника). Нет, не может быть! Как же вот так, сразу? Должно же быть какое-то предупреждение, знак, предчувствие! Ничего не было… Нет, я останусь жив…
Когда я очнулся, стояла тишина. Сознание мое возвращалось. Жив - первое, что я осознал. Попробовал пошевелить ногами - не могу. (Искалеченные ноги оказались запутанными в хитром сплетении опор скамейки, что стояла вдоль борта.) Попробовал расшнуровать ботинок - перебитые пальцы не слушаются. Ко мне подполз мой товарищ, альпинист Леня Елисеев. Помог расшнуровать ботинки, освободить ноги…
Что же случилось? Пилоты бросили вертолёт вниз и стали набирать скорость. Тут же поняли, что ошиблись. На пути встал скальный гребень, перемахнуть который не хватит мощи. Впереди - верная смерть. Тогда они стали гасить скорость, задрали нос вертолёта вверх, ударились хвостом - хвост отвалился, не хвост даже, а почти полвертолёта. Вася Кирбижеков, наш оператор, при этом был выброшен из пуза вертолета. Когда все кончилось, он обнаружил себя сидящим на камне метрах в десяти от остова вертолёта.
Итак, вертолёт переломился, перевернулся, и, зацепившись остатками лопастей за скалы, застрял на самом краю высоченного обрыва над ледником.
Произошло то, что мы называем чудом Господним. Невиданное и невероятное - вертолёт не взорвался и не загорелся. Такого не бывает…
Однако было же… Господь отвел.
Помню, лежим мы с Лёней Елисеевым на горячих камнях рядом с останками вертолёта, ждем помощи, я ему говорю:
- Леня, это самый счастливый день в моей жизни!
- И у меня тоже, - отвечает Лёня. Район, где произошла авария, - альпинистский. Приэльбрусье. Через полчаса после того, как вертолёт не вернулся на базу, из всех лагерей вышли спасательные отряды. С мешками (есть такие специальные мешки для переноски трупов). Но кое-кто догадался взять носилки.
Первыми к нам подоспела сборная Грузии по альпинизму. Эти ребята и тащили нас вниз. Спуск занял часов восемь…
Больше всего, конечно, исстрадалась моя жена. Она ждала в долине на вертолётной площадке. Когда все поняли, что произошло несчастье, она тоже пошла в горы. Не передать, что она чувствовала. Шансов ведь выжить в такой ситуации никаких. Где-то на полпути она увидела нашу процессию. Я лежал на носилках, лицо было закрыто кепкой (от жаркого солнца). Сердце её оборвалось.
Ребята мне шепчут:
- Слава, Слава, сними кепку. Галя!
Я стащил с лица кепку, приподнял голову и помахал ей рукой.
Но вернёмся к фильму. Его бы надо смотреть сейчас, после того, как мы насмотрелись американской лабуды вроде фильма «Скалолаз» с Сильвестром Сталлоне. Ни капли правды, ни грана логики. В «Белом взрыве» всё по-настоящему. Недаром так тяжело дались съёмки.
К тому же - блестящий ансамбль актёров. Людмила Гурченко, Сергей Никоненко, Армен Джигарханян, Бухути Закариадзе, Фёдор Одиноков… Даже Высоцкий в маленьком эпизоде.
Блестяще сыграла и мужественно вела себя Люся Гурченко. Как же поиздевался режиссер над бедной девочкой! Заставил её проделывать такие штуки, на которые не всякий мужчина способен.
Однажды мы их, Гурченко и Сережу Никоненко выбросили (высадили) на вершине Донгуз-Оруна, на высоте 5 тысяч метров. Снимали финал картины. С вертолёта. Закружилась кинокамера, мы стали медленно подниматься вверх, а они остались - две маленькие фигурки на снежной вершине гигантской горы. Если бы не смогли вновь сесть на вершину… Мало ли что… Сами спуститься они не могли, это под силу только очень опытным альпинистам. Даже у них спуск занял бы два дня. Что делать тогда? Ждать помощи? Когда бы она подоспела… На такой вот случай мы закопали в снег палатку, два спальных мешка, примус, продукты… Почему нельзя было снять дублершу? Нет, точно мне отшибло мозги после аварии. Ненавижу себя за тот случай. Но Гурченко какова! От всей души ненавидя всякий холод и эти проклятые горы, она безропотно согласилась на режиссёрскую авантюру.
В том, что мне действительно отшибло мозги, я убедился сразу по окончании картины. Я почему-то не вставил на финал песню Высоцкого. Специально написанную для финала, причем мою любимую песню… Дурь?.. Затмение?..
Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь - наверх!
Ну вот сорвался в пропасть страх
Навек, навек.
Для остановки нет причин -
Иду, скользя…
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя!..
Много я совершил ошибок в жизни: и в быту, и в творчестве. Эту - вспоминаю всегда. Однако и причина уважительная: травма - отшибло мозги… Потом мне их отшибало не раз - уже без всяких уважительных причин.