Благовещенье Пресвятой Богородицы, в моей жизни
Одним из самых продвинутых и доволно прошареных сталкеров того периода был сантехник Валентин... В курилках, бытовках и слесарках где каждый новоявленныйсталкер хвалился или бахвалился находками и увиденным на территории в/ч, Валентин всегда говоривал - «... ох пацаны, доиграитесь... Бросайте это дурное дело...» Или со мной ходите. Но на пару ходить никто не хотел. Это ж ведь все находки вполовину делить. Не-е-е-ет, дураков нет...
В начале апреля стали ходить слухи, что иногда на территории части случаются рейды и ловят кого попало. Но всё это воспринималось нами на уровне слухов и желания отбить у нас, пацанов - охоту лазить через забор...
И вот седьмого апреля тысяча девятьсот девяносто второго года, после сытного обеда, спать не хотелось - полез за забор опять. Подозрительная тишина на территории не насторожила и не отпугнула. Людей было мало, попались всего два человека. Старик преклонных годов волочивший порваныйбронежилет, из которого сыпался песок и пацанёнок пытавшийся удержать в руках десяток оранжевых пластиковых индивидуальных аптечек.
В библиотеку не пошёл, там на выходных 4 или 5 апреля подожгли книги и читать было нечего. Да и запах гари не способствовал нахождению внутри...
Прослонявшись без малого полчаса решил заворачивать обратно.
И что бы сократить путь решил пройти через автомобильные боксы, в которых остались стоять два Урала, один пожарного окраса, другой стандартного тёмно-зелёного. И только я завернул в бокс, по дороге вдоль боксов пронесся автомобиль, и заскрипев тормозами резко остановился совсем рядом.
Внутри меня, что то немного напряглось. И не зря. Два дяди лет эдак 30-35 зашли в бокс и радостно потирая руки сказали:
« - Привет, технику расхищаешь?»,
« - Аллё, гараж, какое расхищение? Чего хитить? Рама и кабина, всё что осталось...»
« - Ну это ты в комендатуре будешь рассказывать!..»
и крепко взяв с двух сторон переместили моё тщедушное тело, на заднее сиденье белой шестёрки.
Авто взвизгнув покрышками понеслось, по аллеям воинской части распугивая редких голубей и вновь прибывающих как на вторую смену жителейблизлежащих домов и бараков. Их реально было человек 20-30, шли в разброд но по территории... Вон говорю, хватайте - у одного выходящего из казармы рама, у другого дверь наплечах... Не-е-ет, мы уже тебя поймали. Нам больше никто не нужен...
Выехав с территории части, машина поехала по посёлку Строителей. Ну думаю, щас постращают и отпустят. Хренушки )))
Дальше всёстало развиваться как в третьесортном первоклассном боевике...
Сначала предложили сотрудничество: « - привезём тебя в райотдел, там сознаешься, и мы тебя отпустим...» Я - в отказ.
Потом предложили сотрудничество в извращённой форме: « - Ты нам рассказываешь кто из друзей/товарищей/знакомых курит «травку» и мы тебя отпускаем...» Нет, говорю, я сам не курю- борьба хожу, и друзья такие же, борцы...
Устав выслушивать отказы, и переговорив между собой о чём то своём, решили бензин не жечь и сдать меня в Заводское РОВД.
Ну РОВД, так РОВД, всё не комендатура города Грозного...
Приезжаем в РОВД, меня - вытаскивают из машины, аккуратно/ но не очень вежливо. Почему вытаскивают? Да потому, что ни разу не удобно когда руки за спиной в наручниках - выбираться с заднего, продавленного сиденья шестёрки, ВАЗ-2106. И препровождают в дежурку. Где с гордостью, но уставшим голосом сообщают дежурному майору, что так мол и так поймали не много ни мало - «расхитителя автотранспорта независимой Ичкерии» независимость которой была провозглашена не далее как 7 месяцев назад, аккурат 06 сентября 1991 года...
« - Аллё, гараж, какое расхищение? Вы меня с поличным поймали? Или как?..»
На что майор резонно вопрошает - «- Вы, хлопчики его обыскивали? Вдруг у него колесо от Урала. В кармане, или кардан за пазухой?..»
Двое из ларца оперативно вытаскивают из карманов мои пилки и пластинки, выкладывают на стол и пропуск из нагрудного кармана... А перочинный нож остаётся в заднем кармане под пуговкой... Профукали. Ну и ладно, будет чем в камере дни на стенке отмечать... :(
Майор с неподдельным интересом рассматривает мои инструменты и спрашивает - « - Медвежатник?» и ржёт вместе с этими двумя, которые меня привезли...
« - Нет, отвечаю, - слесарь...»
Майор помрачнев говорит - «в камеру его!»
Дежурный сержант открывает дверь 2*2 сваренную из прутьев не меньше 16 мм, и препровождает в коридор, который имеет три ответвления: камера №1, №2, и №3. В первой чувак лежит свернувшись калачиком, вдали у третьей камеры тусуется толпа в 3-4 человека, и поэтому меня помещают во вторую. Центровую.
Время три часа дня. Приходит осознание того, что при мне нож, найдут - будут проблемы. И даром, что он перочинный, большое лезвие не длиннее 4 см... Думаю куда его деть. Кроме мысли приподнять топчан и положить под него ничего умнее не придумываю. Проходит около 2 часов. Сержант приносит парням в коридоре буханку тёмного хлеба и три луковицы...
Они отламывают четверть буханки мне, и отдают одну луковицу.
Завязывается разговор:
« - За что взяли?»
« - да ни за что...»
« - все мы тут, ни за что!..» и ржач...
Сержант кричит, чтобы заткнулись, иначе будет хуже. Всеми сразу...
Парни рассказывают, что их взяли около гостиницы «Чайка», где они отмечали день рождение товарища, а какая то девочка выпала из какого то окна... А их взяли на выходе из гостиницы , теперь шьют им ту девочку. Рассказал и я им свою историю. Опять ржач. На этот раз долгий и от души...
Спрашивают почему я не ем? Говорю, что не хочу. Получаю резонное замечание, что кормят тут не регулярно, и етот хлеб первое что им дали после задержания в 7 часов утра...
Ем лук, закусываю хлебом. Вкусно, но кусок в горло не лезет...
Время 7 часов вечера, Грозненское солнце начинает садиться сквозь Грозненские клёны, в вечернее Грозненское марево. Майор открывает дверь камеры и говорит - выходи. Пойдёшь со мной. Обречённо следую за ним, шпана за спиной свистит и улюлюкает, требуя адвокатов и лимонада...
Выходим во двор перед РОВД, мне выдают облезлый веник и говорят: « - хлеб ел? Отрабатывай...»
Плац перед отделом только на взгляд небольшой, а мести его надо тщательно и долго...
Солнце садится всё ниже, оставляя тонкую красную полосу на горизонте... И чем ниже светило, тем выше захлёстывает чувство безысходности и тревоги за маму, которая тоже работала на «Холодильнике» и в 5 часов вечера мы должны были встретиться за проходной и пойти домой...
Окончание следует...
В начале апреля стали ходить слухи, что иногда на территории части случаются рейды и ловят кого попало. Но всё это воспринималось нами на уровне слухов и желания отбить у нас, пацанов - охоту лазить через забор...
И вот седьмого апреля тысяча девятьсот девяносто второго года, после сытного обеда, спать не хотелось - полез за забор опять. Подозрительная тишина на территории не насторожила и не отпугнула. Людей было мало, попались всего два человека. Старик преклонных годов волочивший порваныйбронежилет, из которого сыпался песок и пацанёнок пытавшийся удержать в руках десяток оранжевых пластиковых индивидуальных аптечек.
В библиотеку не пошёл, там на выходных 4 или 5 апреля подожгли книги и читать было нечего. Да и запах гари не способствовал нахождению внутри...
Прослонявшись без малого полчаса решил заворачивать обратно.
И что бы сократить путь решил пройти через автомобильные боксы, в которых остались стоять два Урала, один пожарного окраса, другой стандартного тёмно-зелёного. И только я завернул в бокс, по дороге вдоль боксов пронесся автомобиль, и заскрипев тормозами резко остановился совсем рядом.
Внутри меня, что то немного напряглось. И не зря. Два дяди лет эдак 30-35 зашли в бокс и радостно потирая руки сказали:
« - Привет, технику расхищаешь?»,
« - Аллё, гараж, какое расхищение? Чего хитить? Рама и кабина, всё что осталось...»
« - Ну это ты в комендатуре будешь рассказывать!..»
и крепко взяв с двух сторон переместили моё тщедушное тело, на заднее сиденье белой шестёрки.
Авто взвизгнув покрышками понеслось, по аллеям воинской части распугивая редких голубей и вновь прибывающих как на вторую смену жителейблизлежащих домов и бараков. Их реально было человек 20-30, шли в разброд но по территории... Вон говорю, хватайте - у одного выходящего из казармы рама, у другого дверь наплечах... Не-е-ет, мы уже тебя поймали. Нам больше никто не нужен...
Выехав с территории части, машина поехала по посёлку Строителей. Ну думаю, щас постращают и отпустят. Хренушки )))
Дальше всёстало развиваться как в третьесортном первоклассном боевике...
Сначала предложили сотрудничество: « - привезём тебя в райотдел, там сознаешься, и мы тебя отпустим...» Я - в отказ.
Потом предложили сотрудничество в извращённой форме: « - Ты нам рассказываешь кто из друзей/товарищей/знакомых курит «травку» и мы тебя отпускаем...» Нет, говорю, я сам не курю- борьба хожу, и друзья такие же, борцы...
Устав выслушивать отказы, и переговорив между собой о чём то своём, решили бензин не жечь и сдать меня в Заводское РОВД.
Ну РОВД, так РОВД, всё не комендатура города Грозного...
Приезжаем в РОВД, меня - вытаскивают из машины, аккуратно/ но не очень вежливо. Почему вытаскивают? Да потому, что ни разу не удобно когда руки за спиной в наручниках - выбираться с заднего, продавленного сиденья шестёрки, ВАЗ-2106. И препровождают в дежурку. Где с гордостью, но уставшим голосом сообщают дежурному майору, что так мол и так поймали не много ни мало - «расхитителя автотранспорта независимой Ичкерии» независимость которой была провозглашена не далее как 7 месяцев назад, аккурат 06 сентября 1991 года...
« - Аллё, гараж, какое расхищение? Вы меня с поличным поймали? Или как?..»
На что майор резонно вопрошает - «- Вы, хлопчики его обыскивали? Вдруг у него колесо от Урала. В кармане, или кардан за пазухой?..»
Двое из ларца оперативно вытаскивают из карманов мои пилки и пластинки, выкладывают на стол и пропуск из нагрудного кармана... А перочинный нож остаётся в заднем кармане под пуговкой... Профукали. Ну и ладно, будет чем в камере дни на стенке отмечать... :(
Майор с неподдельным интересом рассматривает мои инструменты и спрашивает - « - Медвежатник?» и ржёт вместе с этими двумя, которые меня привезли...
« - Нет, отвечаю, - слесарь...»
Майор помрачнев говорит - «в камеру его!»
Дежурный сержант открывает дверь 2*2 сваренную из прутьев не меньше 16 мм, и препровождает в коридор, который имеет три ответвления: камера №1, №2, и №3. В первой чувак лежит свернувшись калачиком, вдали у третьей камеры тусуется толпа в 3-4 человека, и поэтому меня помещают во вторую. Центровую.
Время три часа дня. Приходит осознание того, что при мне нож, найдут - будут проблемы. И даром, что он перочинный, большое лезвие не длиннее 4 см... Думаю куда его деть. Кроме мысли приподнять топчан и положить под него ничего умнее не придумываю. Проходит около 2 часов. Сержант приносит парням в коридоре буханку тёмного хлеба и три луковицы...
Они отламывают четверть буханки мне, и отдают одну луковицу.
Завязывается разговор:
« - За что взяли?»
« - да ни за что...»
« - все мы тут, ни за что!..» и ржач...
Сержант кричит, чтобы заткнулись, иначе будет хуже. Всеми сразу...
Парни рассказывают, что их взяли около гостиницы «Чайка», где они отмечали день рождение товарища, а какая то девочка выпала из какого то окна... А их взяли на выходе из гостиницы , теперь шьют им ту девочку. Рассказал и я им свою историю. Опять ржач. На этот раз долгий и от души...
Спрашивают почему я не ем? Говорю, что не хочу. Получаю резонное замечание, что кормят тут не регулярно, и етот хлеб первое что им дали после задержания в 7 часов утра...
Ем лук, закусываю хлебом. Вкусно, но кусок в горло не лезет...
Время 7 часов вечера, Грозненское солнце начинает садиться сквозь Грозненские клёны, в вечернее Грозненское марево. Майор открывает дверь камеры и говорит - выходи. Пойдёшь со мной. Обречённо следую за ним, шпана за спиной свистит и улюлюкает, требуя адвокатов и лимонада...
Выходим во двор перед РОВД, мне выдают облезлый веник и говорят: « - хлеб ел? Отрабатывай...»
Плац перед отделом только на взгляд небольшой, а мести его надо тщательно и долго...
Солнце садится всё ниже, оставляя тонкую красную полосу на горизонте... И чем ниже светило, тем выше захлёстывает чувство безысходности и тревоги за маму, которая тоже работала на «Холодильнике» и в 5 часов вечера мы должны были встретиться за проходной и пойти домой...
Окончание следует...