Адекватное определение КС РФ по обращению в доход государства имущества знакомых коррупционеров
Ознакомился с нашумевшим определением Конституционного Суда РФ от 2 ноября 2019 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Захарченко Дмитрия Викторовича и Семыниной Марины Александровны на нарушение их конституционных прав и конституционных прав их несовершеннолетней дочери положениями федеральных законов «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», «О противодействии коррупции» и «О государственной гражданской службе Российской Федерации» в котором допущена возможность обращать взыскание на имущество в доход государства у лиц, не подражающих под поредение контролируемых доходов и членов его семьи. Иными словами на номинальных лиц с которыми коррупционеры формально не связаны родственными узами.
Заявители использовали в качестве повода обращения в КС лишь буквальную формулировку о том, что изымать имущество нажитое коррупционным путём можно лишь у коррупционеров и челнов их семьи (родственников), а в номинальных лиц на которых оно оформлено, якобы нельзя.
При этом необходимо вспомнить практику КС РФ, который последовательно продвигает правовой принцип, что не запрещено, то разрешено.
Полагаю, что определение КС РФ является справедливым, поскольку как гласит пословица: «честному человеку бояться нечего» и честный гражданин всегда может доказать законность происхождения своего имущества при соотношении доходов и расходов. При этом средствами доказывания могут выступать в том числе и документы о совершении сделок.
Иными словами не столько важно какая степень родства между коррупционерос и есть ли она вообще, важно что лицо призванное к гражданскому суду по мотиву выполнения функции номинального лица в пользу коррупционера ассоциируется с ним самим, а имущество оформленное на номинальное лицо ассоциируется с самим коррупционером и изымается как таковое.
Соответсвенно предметом иска является имущество и если ответчик не может в состязательном процессе доказать законный источник его происхождения, то санкция в виде лишения его это собственности по обвинению в коррупционном проступке имеет законную цель государственного вмешательства и не нарушает баланс интересов человека и гражданина.
КС РФ ещё раз подчеркнул, что как следует из позиций, выраженных в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года No 26- П и от 9 января 2019 года No 1-П и Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 6 июня 2017 года No 1163-О, обращение по решению суда в доход Российской Федерации имущества, в отношении
которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, относится к особым правовым мерам, применяемым в случае нарушения лицами, выполняющими публичные функции, антикоррупционного законодательства, и направленным на эффективное противодействие коррупции и защиту конституционно значимых ценностей.
Вопрос о ценностях в Конституции конечно бланкетный, но имущество приобретённое коррупционным путём и оформленное на номинального Держателя в рамках состязательного судебного процесса может быть объектом спора.
Заявители использовали в качестве повода обращения в КС лишь буквальную формулировку о том, что изымать имущество нажитое коррупционным путём можно лишь у коррупционеров и челнов их семьи (родственников), а в номинальных лиц на которых оно оформлено, якобы нельзя.
При этом необходимо вспомнить практику КС РФ, который последовательно продвигает правовой принцип, что не запрещено, то разрешено.
Полагаю, что определение КС РФ является справедливым, поскольку как гласит пословица: «честному человеку бояться нечего» и честный гражданин всегда может доказать законность происхождения своего имущества при соотношении доходов и расходов. При этом средствами доказывания могут выступать в том числе и документы о совершении сделок.
Иными словами не столько важно какая степень родства между коррупционерос и есть ли она вообще, важно что лицо призванное к гражданскому суду по мотиву выполнения функции номинального лица в пользу коррупционера ассоциируется с ним самим, а имущество оформленное на номинальное лицо ассоциируется с самим коррупционером и изымается как таковое.
Соответсвенно предметом иска является имущество и если ответчик не может в состязательном процессе доказать законный источник его происхождения, то санкция в виде лишения его это собственности по обвинению в коррупционном проступке имеет законную цель государственного вмешательства и не нарушает баланс интересов человека и гражданина.
КС РФ ещё раз подчеркнул, что как следует из позиций, выраженных в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года No 26- П и от 9 января 2019 года No 1-П и Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 6 июня 2017 года No 1163-О, обращение по решению суда в доход Российской Федерации имущества, в отношении
которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, относится к особым правовым мерам, применяемым в случае нарушения лицами, выполняющими публичные функции, антикоррупционного законодательства, и направленным на эффективное противодействие коррупции и защиту конституционно значимых ценностей.
Вопрос о ценностях в Конституции конечно бланкетный, но имущество приобретённое коррупционным путём и оформленное на номинального Держателя в рамках состязательного судебного процесса может быть объектом спора.