Средневековые исламские художники (часть 4)
Не сравнится слепой и зрячий.
Коран, сура «Ангелы», аят 19Вопрос третий. Что есть для художника слепота?
Слепота беззвучна. Если ты сведешь вместе ответы на все предыдущие вопосы, то получится слепота. Самое достойное для художника - это видеть в темноте, ниспосланной Аллахом.
До того, как люди начали рисовать, была тьма. Когда они перестанут рисовать, тоже будет тьма. С помощью красок, таланта и любви мы напоминаем, что Аллах повелел нам смотреть и видеть. Помнить - это знать увиденное. Знать - это помнить увиденное. Видеть - это знать, не вспоминая. Получается, что рисовать - это значит вспоминать тьму.
Когда великих мастеров прошлого вынуждали работать в чужой манере и подражать чужим мастерам, они смело брали в руки иглу и ослепляли себя, чтобы защитить свою честь, и после этого, до того момента, когда на них сходила как награда Аллаха вечная слепота, они клали перед собой какую-нибудь замечательную миниатюру и смотрели на нее не отрываясь часами, иногда днями. Они не поднимали головы, и иногда из их глаз на лист падали капли крови; мир и смысл этого рисунка с пятнами крови постепенно вытеснял зло, сидевшее внутри художника, глаза которого потихоньку покрывались пеленой. Какое это счастье!
Слепота, наступавшая в последний период жизни великих художников Герата и Шираза, считалась показателем чрезмерной работы и одновременно была предметом гордости - как награда, данная Аллахом великому мастеру за труд и талант. Было время, когда в Герате с подозрением смотрели на старых мастеров, не ослепших в пожилом возрасте. Многие мастера в пожилом возрасте мечтали о слепоте.
Старые мастера Герата и Шираза говорили, что художник должен пятьдесят лет подряд рисовать лошадей, лишь тогда он нарисует настоящую лошадь, такую, какой ее видел Аллах, и добавляли, что лучшие рисунки лошадей сделаны в темноте - ведь настоящие художники через пятьдесят лет работы слепнут и привыкают рисовать лошадь по памяти.
А сейчас нам, молодым художникам, втайне заказывают, и мы стараемся нарисовать не самую совершенную лошадь, как рисовали старые мастера, а самую обычную, конкретную лошадь. И это просто одна из многих лошадей, что водятся в странах, подвластных нашему падишаху. Эта лошадь - составная часть богатства, которым владеет наш падишах. Она нарисована так, как рисуют европейские мастера, она более живая, чем та, что видит Аллах; это конкретное животное, живущее в Стамбуле, в своей конюшне и со своим конюхом. Венецианский дож подумает: если османские художники так рисуют, значит, османы стали похожими на нас; он признает силу и примет дружбу нашего падишаха. Ведь если человек рисует лошадь по-другому, он и всю Вселенную воспринимает по-другому.
Но появился один мастер, который сказал: «Естественно, что незрячий художник в окружающей его тьме видит лошадь Аллаха; настоящий же талант - это когда зрячий художник умеет смотреть на мир, как смотрит слепой». Неважно открыты или закрыты глаза у настоящего художника, лошадь он всегда увидит такой, какой ее видел Аллах.
Алиф
Художники всегда боялись слепоты и старались разными способами предупредить ее: например, арабские мастера на рассвете подолгу смотрели на запад, на горизонт; большинство художников Шираза по утрам натощак ели грецкий орех с толчеными лепестками роз. Сейит Мирек из Герата, учитель великого мастера Бехзада, относился к слепоте просто. Он считал, что слепота - это не беда, а счастье, посланное Аллахом художнику за то, что он всю жизнь посвятил красоте, созданной Всевышним. Только по памяти слепого художника можно понять, какой Аллах видит вселенную. Мастер Сейит Мирек привел пример с художником, желающим нарисовать лошадь. Даже самый бездарный художник, когда рисует лошадь, глядя на нее, все равно рисует по памяти, потому что нельзя одновременно смотреть на лошадь и на бумагу, на которой ее изображают. Художник смотрит на лошадь, а потом то, что запомнил, наносит на бумагу, даже если между этими двумя действиями проходит всего один миг.
Когда великому мастеру Миреку исполнилось семьдесят лет, султан в качестве награды великому мастеру открыл перед ним закрытую на много замков сокровищницу, где хранились тысячи книг. Три дня и три ночи мастер Мирек при свечах рассматривал в легендарных книгах изумительные миниатюры, нарисованные старыми мастерами Герата. После этого он ослеп. Приняв новое состояние с пониманием и покорностью, великий мастер перестал разговаривать и рисовать.
Вывод. Художник, увидевший несравненные картины бесконечного времени Аллаха, не может вернуться к книжным страницам, сделанным для простых смертных; если память слепого художника достигает Аллаха, воцаряется безмолвие, счастливая темнота и бесконечность пустых страниц.
Ба
Однажды султан Абуллатиф захватил Герат и решил быстренько сделать книгу в честь своего отца, для чего собрал художников, каллиграфов, переплетчиков и очень торопил их с работой; в результате получилась путаница: рисунки и тексты не соответствовали друг другу. Абдуллатиф повелел собрать всех художников Герата, чтобы они определили, какой рисунок к какой истории относится. Но мнения мастеров не совпадали, и все запуталось еще больше. Тогда разыскали совсем старого художника, который пятьдесят четыре года делал книги для правителей Герата и их наследников, потом состарился и был забыт. Старый мастер был слеп, и когда он появился, кто-то удивился, а кто-то засмеялся. Мастер, не обращая внимания на окружающих, попросил привести ребенка младше семи лет, не умеющего читать. Ребенка привели. Старый мастер положил перед ним рисунки и велел рассказывать, что он видит. Ребенок рассказывал, что изображено на рисунках, а старый художник, подняв незрячие глаза к небу, говорил: «Шах-наме» Фирдоуси, Искендер обнимает умершую Дару. «Гулистан» Саади, рассказ об учителе, влюбленном в юного ученика… Узнавая рисунки по описанию ребенка, старик помог правильно разместить их в книге.
Тогда султан спросил старика, как он не видя, сумел все правильно определить. «С потерей зрения крепнет память, - сказал старый художник, - а еще рассказы запоминаются не только по картинкам, но и по словам». Султан спросил, почему же другие мастера-художники не справились с задачей, хотя тоже знают все рассказы. «Это потому, - сказал старый мастер, - что они думают только о рисунке, искусстве, где сами обладают талантом, но забывают, что старые мастера делали эти рисунки к рассказам, написанным по воле Аллаха». Тогда султан спросил: как же это может знать ребенок? «Ребенок не имеет об этом представления, - ответил старик, - просто я, старый и слепой художник, знаю, что Аллах создавал мир таким, каким его хотел бы видеть умный семилетний ребенок. Аллах создавал мир так, чтобы сначала его можно было видеть. А потом дал нам язык и слова, чтобы мы могли поделиться увиденным, но мы из этих слов сделали истории и считали, что рисунок существует не сам по себе, а лишь как дополнение к этим историям.
Вывод. Рисовать - это значит искать Аллаха и видеть вселенную такой, как видел ее Аллах».
Джим
Когда-то в художественной мастерской Джихан-шаха прославленный мастер Шейх Али из Тебриза сделал превосходные иллюстрации к книге «Хосров и Ширин».
Когда работа была сделана едва наполовину, Джихан-шах уже понял, что станет обладателем книги, равной которой нет в мире. Джихан-шах боялся своего соседа султана Ахмета, которому он завидовал и потому объявил его своим главным врагом. Джихан-шах подумал, что мастер Шейх Али может сделать новую книгу, еще лучше этой, а заказчиком вполне может стать его соперник султан Ахмет. Счастье Джиханшаха отравляла мысль, что кто-то другой может быть так же счастлив, как он, и решил убить художника, когда работа над книгой будет закончена. Но добросердечная красавица черкешенка из его гарема сказала ему, что достаточно ослепить мастера. Джихан-шах согласился с этим и сообщил свою волю приближенным.
Решение шаха дошло до мастера, но он не бросил работу над книгой и не покинул Тебриз. Художник не стал медлить с работой, чтобы оттянуть миг своего ослепления, и не пытался рисовать плохо. Вдохновение и усердие его не ослабли. Наконец книга была закончена, и, как и ожидал мастер, его сильно хвалили, осыпали золотом, а потом ослепили. Еще не прошла боль в глазах, а художник уже явился к султану Ахмету. «Я слеп, - сказал он, - но вся красота книги, которую я делал последние одиннадцать лет, каждый удар кистью и пером настолько запечатлелись в моей памяти, что рука моя может все нарисовать по памяти. Мой господин, я нарисую тебе самую лучшую книгу. Я не вижу больше мерзостей этого мира и могу по памяти изобразить для тебя все красоты Аллаха». Султан Ахмет поверил великому художнику, и тот по памяти нарисовал для него лучшую книгу всех времен. Кто видел, тот знает.
Вывод. Слепота - это счастливая вселенная, где нет места шайтану и преступлению.
(Орхан Памук. Меня зовут Красный. Стамбул)
Продолжение следует…