(no subject)
«Макмерфи хохочет. Все дальше и дальше отваливаясь на крышу кабины, оглашает смехом море - смеется над девушкой, над нами, над Джорджем, над тем, что я сосу окровавленный палец, над капитаном, который остался на пирсе, и над велосипедистом, и над заправщиками, и над пятью тысячами домов, и над старшей сестрой, над всеми делами. Он знает: надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведет тебя с ума. Он знает, что у жизни есть мучительная сторона; он знает, что палец у меня болит, что грудь у его подруги отбита, что доктор лишился очков, но не позволяет боли заслонить комедию, так же как комедии не позволяет заслонить боль.»
Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом»
Смерть - это единственное в жизни, что приходится осознавать от и до. Это неминуемое принятие, от которого никуда не сбежишь. Я знаю, что бабушка любила меня чуть ли не больше всех на свете, и я отвечаю тем же: тогда, сейчас, потом.
Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом»
Смерть - это единственное в жизни, что приходится осознавать от и до. Это неминуемое принятие, от которого никуда не сбежишь. Я знаю, что бабушка любила меня чуть ли не больше всех на свете, и я отвечаю тем же: тогда, сейчас, потом.