Убийство Царской семьи: была ли санкция Центра? (Часть 2)
В прошлый раз мы выяснили, что взгляды Уральских большевиков на Брестский мир были противоположны Ленинским и вообще центральным, что эти взгляды совпадали со взглядами левых эсеров. Выдвинем осторожную гипотезу о том, что левые эсеры имели определенное влияние на Уралоблсовет. Во-первых, они в нём состояли. Во-вторых, они имели влияние на массы. В-третьих, они с помощью озвученных позиций могли влиять на психологическую атмосферу в Совете. Зафиксировав эту гипотезу, перейдём к следующему эпизоду важному для нашего разбирательства.
Дом, в котором пребывал Николай Романов и его семья в Тобольске.
Фото взято с сайта: tzar.ru
3. Ситуация в Тобольске.
В первом приближении миссия Яковлева - это перевозка Николая Второго и части членов его семьи из Тобольска в Екатеринбург, по поручению Свердлова. Но как вы уже догадываетесь не всё так просто.
Разберемся, зачем был послан Яковлев? Я уже писал, что советская власть установилась в Тобольске поздно. Ещё в начале апреля там действовали органы прежней власти. В местном Совете, соседствовавшем с городской Думой, руководили эсеры и меньшевики.
«26 марта в Тобольск прибыл отряд Омской Красной гвардии из рабочих-железнодорожников в количестве 107 человек под командованием чрезвычайного комиссара А.Ф. Демьянова. Одновременно прибыл отряд из Тюмени под командой Никитина и Кармашева и из Екатеринбурга под командованием матроса Балтийского флота П.Д. Хохрякова. 2 апреля губернский комиссар В.Н. Пигнатти и его помощник были арестованы, но через несколько дней после допроса освобождены. Меньшевики и эсеры были отстранены от работы в местном Совете, новые выборы дали более половины мест кандидатам большевиков. Председателем исполкома Совета сначала был избран П.Д. Хохряков» - так характеризует переход власти в Тобольске в руки большевиков, исследователь к.и.н. Фирсов И.Ф.
Но не так быстро отряды из разных городов нашли общий язык. Так, например, Хохряков П.Д. был даже арестован омским отрядом. Кстати вспомним, что Хохряков прибыл не во главе отряда, а конспиративно.
Стоит отметить, что Тобольск административно вообще не подчинялся Уралсовету. То есть уральский отряд залезал в чужую вотчину. И по понятным причинам. Его целью был Николай Романов.
Однако заполучить бывшего царя уральцам не удалось. Охрана царя отказалась выдать Николая и уральцам и омичам, ссылаясь на отсутствие у них санкции центра. Получив отказ, представители Уралсовета стали скапливать вооруженные силы в городе. Одновременно начали формировать общественное мнение, что охрана царя - это монархисты, желающие его спасти.
Как раз в этой ситуации, когда Екатеринбургом готовиться силовое изъятие Николая Романова из под охраны, когда разные силы посылают в Москву разную информацию и в Центре вообще не понимают, что происходит на месте, в Тобольск посылается Яковлев.
Вот как, по воспоминаниям Яковлева, Свердлов обрисовал ситуацию, сложившуюся в Тобольске:
«После октябрьского переворота советская власть в Тобольске установилась совсем недавно месяц назад, да и началась она там с размещения крайне нежелательных отрядов екатеринбургских чекистов во главе с П. Д. Хохряковым. Последний появился в Тобольске заранее и инкогнито, но власть захватить сумел. К неудовольствию екатеринбуржцев добрались вооруженные отряды из Омска, которому Тобольск подчиняется административно.
Мы, большевики, в правительстве никогда не забываем о Тобольске и придаём наиважнейшее значение извлечению царской семьи из Тобольска без особого шума.
Но там сложилась нездоровая атмосфера, потому что чекистские отряды наперебой стремятся оторвать царскую семью от охраны, но по свей собственной инициативе, без всяких полномочий и указаний со стороны правительства Советской России. Из-за этой возни Николай II уходит из поля зрения Москвы. Нужен большой такт, чтобы наладить хотя бы кажущиеся с хорошие отношения с царским охранением и добиться их добровольного согласия увезти царскую семью в наше распоряжение».
Дальше Яковлев пишет: «На мой вопрос, почему уральцы не совершают перевозку, он [Свердлов] ответил, что они испортили всё дело своей бестактностью и теперь кто бы от них ни приехал, это только вызовет в охране озлобление и недовольство. Нужно нейтральное лицо, не связанное с Екатеринбургом».
4. Яковлев (Мячин).
Прежде чем продолжить хотелось бы подчеркнуть, что воспоминания Яковлева - это не советский официоз. Это источник, появившийся только в период перестройки. Тут стоит несколько слов сказать о личности Яковлева Василия Васильевича. А точнее Мячина Константина Алексеевича - это настоящее имя большевика, осуществлявшего перевозку Николая Романова в Екатеринбург.
Мячин Константин Алексеевич
Фото взято с сайта: www.romanov-center.ru
Мячин Константин Алексеевич - член РСДРП с 1905 года, боевик, неоднократно участвовал в экспроприациях. С 1909 по 1917 находиться в эмиграции. Был близко знаком с М.Горьким. Деньги, захваченные группой Мячина в последней экспроприации, пошли на организацию партийной школы в Болонье (это была школа группы «Вперёд» - Горький, Богданов, Луначарский, осужденная Лениным). Школа стала базой для Мячина, дальше он много занимался самообразованием, выучил несколько языков. Вот, как он коротко описывал дальнейший период:
«67. Возвращение в Бельгию через Швецию и Германию нелегально. Преследование шпиками в Германии.
68. Жизнь в Брюсселе с 1911 по 1917 г. Приобретение квалификации электромонтёра. Работа на заводах Всеобщей компании электричества в течение пяти лет.
69. Участие в работе профсоюзных организаций. Секретарь рабочего союза. Работа в парторганизации».
Революция возвращает Мячина на Родину. Он активно включается в революционную работу. Этот период очень насыщен. Можно отметить следующие ответственные задания теперь уже Яковлева: Комиссар всех телеграфных и телефонных станций Петрограда, арест «Викжеля» по распоряжению СНК, находился в первой пятёрке организаторов ВЧК вместе с Дзержинским (первый зам. председателя), арест собрания учредиловцев. Следующим важным заданием будет перевозка Николая Романова. После выполнения задания в течение месяца руководил Самаро-Оренбургским фронтом.
После случается то, чем заканчивался любое упоминание о Яковлеве в советское время - переход на сторону «белых». Но этим жизнь Яковлева не закончилась. Нужно, к слову сказать, что «белые» на чью сторону он перешел - это эсеро-меньшевистское правительство - Комуч, войска которого часто воевали под красным флагом. Я это рассказываю не в качестве оправдания Яковлева, а для большего понимания сути той эпохи. А после военного переворота Колчака и расстрела тех самых членов Учредительного собрания угроза колчаковской контрразведки нависает над Яковлевым, и он бежит в Китай…
В Китае он ведёт революционную работу в большевистских организациях КВЖД. В следующий период он под прикрытием журналиста является одним из первых организаторов Китайской Компартии. В 1928 он из-за угрозы расстрела бежит из Китая в СССР, где его сажают в заключение.
Так вот те самые воспоминания, которые я цитирую из интереснейшей книги Александра Авдонина «В жерновах революции», Яковлев писал, находясь в Соловецком лагере. В 1938 году он был расстрелян за тот самый переход на сторону «белых». Однако был ли переход ошибкой или спецзаданием или чем-то другим, мы сказать точно не можем.
Но для завершения портрета этого человека стоит привести одну его запись, сделанную в знаменитых Соловках: «Да, я провел бурную, полную опасностей жизнь боевика-революционера, и мне есть чем гордиться». Или другое: «Найдется же со временем беспристрастный историк, который вынесет на свет это трагическое дело, едва ли по своей ужасной сути имеющее прецедент даже в нашей величайшей революции, и предаст его на суд нового поколения, которое сможет уже более спокойно и объективно отнестись к старому ветерану двух революций, брошенному в среду шпаны и контрреволюционеров».
То есть человек не ноет, он глубоко убеждён в своей правоте, он не разочаровался в революции, из-за того, что его лично обидели. И в этом эпизоде чувствуется его очень сильный дух.
Мы поняли, что Яковлев писал свои воспоминания не для широкой публики, не для следователя, а для будущих поколений, для суда истории. Они были опубликованы уже в период перестройки, благодаря дочери Яковлева, которая их сохранила.
Продолжение следует...