Бэтмен уже не тот
Пару дней назад приезжал Саныч, подпольная кличка Птенец, мой знакомый еще с пермских времен. "Когда прошлого касаются мысли, во многих эпизодах появляемся мы с ним": посиделки на кухне ЕЛ в три часа ночи с виски и жареной картошкой (мама миа), постоянный чай холодной зимой двухлетней давности, его вечная красная шапка и периодические унты. И едва уловимо, как запах хороших духов, - легкий романтический подтекст. Именно на него он настойчиво намекал, пока мы, как в старые добрые времена, смаковали красное вино и заедали его хорошим сыром. Оказалось, многого я уже не помню (пить тогда надо было меньше, Саныч-то алкоголем закаленный), в памяти почему-то осталось только настроение, с которым я шла по освещенному солнцем осеннему горьковскому парку, и весь свой плей-лист ассоциировала с ним, с Санычем. Птенцом он стал позже. Для меня это уже история с географией, и странно было его видеть на своей московской кухне, и еще более странно слушать пермские новости, в которые он попытался вовлечь и меня. Он казался чужим в моей квартире и жизни, и дико было осознавать, что Саныч нравился мне, даже пусть недолгое время. Впрочем, он изменился: легкость и ирония ушли, осталась бытовая рассудительность и расчет. Общие темы быстро закончились, а от долгих разговоров на тему "а помнишь, как мы..." меня всегда тошнило. С чувством выполненного долга проводила Птенца на электричку и усмехнулась: после треша, продолжавшегося в моей личной жизни почти всю весну, меня совсем не пронять такими вот встречами, к которым я даже не удосуживаюсь вылезти из домашней одежды.
Click to view