"Борис Пастернак" Дмитрия Быкова
Читаю перед сном (с наслаждением) биографию Пастернака Дмитрия Быкова. Дело даже не в том, что из шестерки великих русских поэтов ХХ века Пастернак почему-то мне всех ближе и больше всего стихов наизусть я, пожалуй, из него помню, но и потому, что сам Быков - умница, хоть и не со всеми его мыслями я могу согласиться. Но, кстати, последний его демарш полностью одобряю.
Второй сын Пастернака Леонид родился ровно в полночь Нового 38 года. Что это был за год, который он провел в утробе матери, все знают. Летом 37 к Пастернаку приехали на машине с письмом на подпись, чтобы он присоединился к группе товарищей, требующих расстрелять Тухачевского с подельниками. Пастернак впал то ли в ярость, то ли в истерику и подписывать отказался, крича "Не я им жизнь давал, не мне и отнимать". Товарищи в машине уехали. Беременная жена валялась у него в ногах, прося подписать письмо, говоря, что он обрекает на гибель нерожденного ребенка. "Если я подпишу, я буду уже не я, и ребенок будет не мой, а другого отца, а до судьбы ребенка такого отца мне нет дела", - ответил Пастернак. В-общем, не подписал, но письмо в "Известиях" все равно появилось за его подписью. Пастернак ездил в редакцию, шумел, бранился, но ничего сделать не смог. Вот интересно, что стало с его сыном, который в это время изнутри материнского живота прислушивался к страстям и кровавому зверству внешнего мира? Я, пожалуй, верю, что первые впечатления о мире люди еще в утробе получают. В 37-м многие друзья и знакомые Пастернака были арестованы, расстреляны или покончили с собой. Его миновало.
Как писал Галич, "до чего же гордимся мы, сволочи, что он умер в своей постели".
Спас Пастернака Шекспир. Переводить которого он начал в сороковом, в переводах которого он сумел заново обрести себя после мясорубки тридцатых. Любимой шекспировской фразой Пастернака была:
Сведи к необходимости всю жизнь, и человек сравняется с животным.
Ср. "Свобода - это познанная необходимость" классиков of animal farm.
Второй сын Пастернака Леонид родился ровно в полночь Нового 38 года. Что это был за год, который он провел в утробе матери, все знают. Летом 37 к Пастернаку приехали на машине с письмом на подпись, чтобы он присоединился к группе товарищей, требующих расстрелять Тухачевского с подельниками. Пастернак впал то ли в ярость, то ли в истерику и подписывать отказался, крича "Не я им жизнь давал, не мне и отнимать". Товарищи в машине уехали. Беременная жена валялась у него в ногах, прося подписать письмо, говоря, что он обрекает на гибель нерожденного ребенка. "Если я подпишу, я буду уже не я, и ребенок будет не мой, а другого отца, а до судьбы ребенка такого отца мне нет дела", - ответил Пастернак. В-общем, не подписал, но письмо в "Известиях" все равно появилось за его подписью. Пастернак ездил в редакцию, шумел, бранился, но ничего сделать не смог. Вот интересно, что стало с его сыном, который в это время изнутри материнского живота прислушивался к страстям и кровавому зверству внешнего мира? Я, пожалуй, верю, что первые впечатления о мире люди еще в утробе получают. В 37-м многие друзья и знакомые Пастернака были арестованы, расстреляны или покончили с собой. Его миновало.
Как писал Галич, "до чего же гордимся мы, сволочи, что он умер в своей постели".
Спас Пастернака Шекспир. Переводить которого он начал в сороковом, в переводах которого он сумел заново обрести себя после мясорубки тридцатых. Любимой шекспировской фразой Пастернака была:
Сведи к необходимости всю жизнь, и человек сравняется с животным.
Ср. "Свобода - это познанная необходимость" классиков of animal farm.