Шрёдингер, Рассел, Беккет, Кутзее
"Объединение Спинозой духа и материи в единой субстанции, которую он называет Богом, с двумя известными нам атрибутами, протяженностью и мышлением, избежало все-таки крупнейшего промаха, когда определенно отклоняется их (духа и материи) взаимодействие, однако при всем глубочайшем уважении к этому исключительно симпатичному, совершенно искреннему и самостоятельному мыслителю, его концепция представляется преимущественно формальной. Бертран Рассел в своем "The Analysis of Mind" сделал многообещающее добавление, в котором он составляет душевные состояния и тело из элементов одного рода, различающихся лишь по способам взаимной связи. Конструируемая нами далее модель находится ближе всего к этой идее. Мне представляется однако, что Рассел слишком уж поспешно отступил от безусловного, но кажущегося обыденному сознанию совершенно чужеродным, требования фундаментального отречения от понятия реального внешнего мира..."
Э. Шрёдингер. Мой взгляд на мир.
"Как давным-давно объяснил нам Хью Кеннер в своем очерке "Картезианский кентавр", Сэмюэл Беккет - философский дуалист. Точнее, Беккет пишет так, словно считает, что мы состоим из тела и ума, что мы суть тело и ум. Еще точнее, он пишет так, словно считает, что связь между умом и телом таинственна или во всяком случае не объяснена. В то же время Беккет - то есть ум Беккета - находит это дуалистическое описание самости нелепым. Такое расщепленное отношение - в значительной мере источник Беккетова комизма.
Исходя из этого типового описания, Беккет считает, что мы устроены дуально, что наше двойственное устройство есть fons et origo нашей бесприютности в мире. Он также считает, что ничего поделать, чтобы изменить это устройство, мы не можем, - тем более философским погружением в себя. Сама эта попытка придает нам нелепости.
Но в чем же нелепость на деле состоит: в том, что мы суть два разных вида сущности, тело и ум, связанные воедино, или же вера, что мы два разных вида сущности, связанные воедино? Что именно порождает Беккетов смех и Беккетовы слёзы, которые по временам и не различишь: удел человеческий или же философский дуализм в отношении этого удела?"
М. Кутзее. Восемь способов смотреть на Сэмюэля Беккета.
(далее Кутзее задается вопросом, почему Беккет "не находит пристанища" в монизме - и отвечает, что если "приглядеться к пропаганде монистического сознания", то его нелепость становится очевидной - но! - ссылается на рассуждения Уильяма Джеймса, который утверждает, что "наши внутренние способности как бы заранее приноровлены к свойствам того мира, в котором мы живем"; однако, за пределами его рассуждений остается монизм другого рода - на котором настаивает Шрёдингер (и к которому подступался Б. Рассел))
Э. Шрёдингер. Мой взгляд на мир.
"Как давным-давно объяснил нам Хью Кеннер в своем очерке "Картезианский кентавр", Сэмюэл Беккет - философский дуалист. Точнее, Беккет пишет так, словно считает, что мы состоим из тела и ума, что мы суть тело и ум. Еще точнее, он пишет так, словно считает, что связь между умом и телом таинственна или во всяком случае не объяснена. В то же время Беккет - то есть ум Беккета - находит это дуалистическое описание самости нелепым. Такое расщепленное отношение - в значительной мере источник Беккетова комизма.
Исходя из этого типового описания, Беккет считает, что мы устроены дуально, что наше двойственное устройство есть fons et origo нашей бесприютности в мире. Он также считает, что ничего поделать, чтобы изменить это устройство, мы не можем, - тем более философским погружением в себя. Сама эта попытка придает нам нелепости.
Но в чем же нелепость на деле состоит: в том, что мы суть два разных вида сущности, тело и ум, связанные воедино, или же вера, что мы два разных вида сущности, связанные воедино? Что именно порождает Беккетов смех и Беккетовы слёзы, которые по временам и не различишь: удел человеческий или же философский дуализм в отношении этого удела?"
М. Кутзее. Восемь способов смотреть на Сэмюэля Беккета.
(далее Кутзее задается вопросом, почему Беккет "не находит пристанища" в монизме - и отвечает, что если "приглядеться к пропаганде монистического сознания", то его нелепость становится очевидной - но! - ссылается на рассуждения Уильяма Джеймса, который утверждает, что "наши внутренние способности как бы заранее приноровлены к свойствам того мира, в котором мы живем"; однако, за пределами его рассуждений остается монизм другого рода - на котором настаивает Шрёдингер (и к которому подступался Б. Рассел))