Горенштейн и Михалковы
Кончаловский:
"С одной стороны, бесконечно чистый человек, с другой стороны, такой противный, такой гнойный и такой ироничный! Его агрессивность вся шла от того, что он боялся, что его ударят. Но он был очень злой и дрался, как волкодав. В этом смысле он мог быть бесконечно агрессивным. Однажды, в желании мне нагадить, он сказал про Ивана Грозного, что “у него написано про Михалковых-то, все про вашу породу. “Послать туда Михалку, если убьют, такого барахла не жалко”, что-то в этом духе. Я ему говорю: “Фридрих, ну и что? Иван Грозный Михалковых знал, а Горенштейна вряд ли он знал. Так что, видишь, ты в истории в этом смысле не останешься”.
Но нежность одновременно. Я его очень любил".
РС 16.04.2010.
Горенштейн:
"Первый Михалко - отец (рыдая). Великий Государь, по дурачеству своему не знаю, в чем я винен, однако принес к тебе, Государю, свою винную голову.
Второй Михалко - сын (рыдая). В вине моей ты, Государь, волен.
Третий Михалко - сын (рыдая). Государь милостивый, праведный!
Общие рыдания помилованных, крики. Многолетнего здравия Государю, милостью своей нас, худых рабов, вознаградил!
Иван. Народ русский православный, дети мои Государя своего, объявляю, что дарую им жизнь по своей великой милости. Остальных всех изменников Святой Руси казнить мучительными казнями.
<...>
Висковатый. Вину свою отрицаю.
Малюта. Просишь ли помилования?
Висковатый (кричит). Помилования не прошу! Будь проклят ты, кровопийца, вместе с вашим Царем.
Иван (гневно). Печатника разрезать на части живым. С креста снять, повесить вверх ногами, рассекать по частям аки мясную тушу.
Малюта. Приказано по суставам резать. (Висковатого подвешивают вверх ногами).
Иван (гневно). Один за другим чтоб приближенные отрезали какую-либо часть тела, да чтоб тут разницы не было. Малюта Скуратов да ты, подьячий Иван Реутов, да иные чтоб почали.
Первый Михалко. Государь милостивый, позволь и мне с двумя сынчишками резать во искупление вины.
Иван. Режьте,
Михалки. Уважьте Царя. (Висковатого режут по частям). Каждый пусть служит Царю! Служба государева ныне выше породы. И знатный, кто не служит, может захудать".
На крестцах. Сцена 16.
ЗЫ. Андрона Кончаловского уважаю за то, что своими индивидуальными усилиями к бытию художника он преодолевает родовую травму (его последние фильмы "Дорогие товарищи" и "Грех" - шедевры). В то время как Никита Михалков, всем своим "искусством", особенно поздним, демонстрирует ту же самую стратегию выживания и преуспевания, что была у родовитого предка, которого сам Иван Грозный "знал" (в этом плане образец современного китча - это его "12").
"С одной стороны, бесконечно чистый человек, с другой стороны, такой противный, такой гнойный и такой ироничный! Его агрессивность вся шла от того, что он боялся, что его ударят. Но он был очень злой и дрался, как волкодав. В этом смысле он мог быть бесконечно агрессивным. Однажды, в желании мне нагадить, он сказал про Ивана Грозного, что “у него написано про Михалковых-то, все про вашу породу. “Послать туда Михалку, если убьют, такого барахла не жалко”, что-то в этом духе. Я ему говорю: “Фридрих, ну и что? Иван Грозный Михалковых знал, а Горенштейна вряд ли он знал. Так что, видишь, ты в истории в этом смысле не останешься”.
Но нежность одновременно. Я его очень любил".
РС 16.04.2010.
Горенштейн:
"Первый Михалко - отец (рыдая). Великий Государь, по дурачеству своему не знаю, в чем я винен, однако принес к тебе, Государю, свою винную голову.
Второй Михалко - сын (рыдая). В вине моей ты, Государь, волен.
Третий Михалко - сын (рыдая). Государь милостивый, праведный!
Общие рыдания помилованных, крики. Многолетнего здравия Государю, милостью своей нас, худых рабов, вознаградил!
Иван. Народ русский православный, дети мои Государя своего, объявляю, что дарую им жизнь по своей великой милости. Остальных всех изменников Святой Руси казнить мучительными казнями.
<...>
Висковатый. Вину свою отрицаю.
Малюта. Просишь ли помилования?
Висковатый (кричит). Помилования не прошу! Будь проклят ты, кровопийца, вместе с вашим Царем.
Иван (гневно). Печатника разрезать на части живым. С креста снять, повесить вверх ногами, рассекать по частям аки мясную тушу.
Малюта. Приказано по суставам резать. (Висковатого подвешивают вверх ногами).
Иван (гневно). Один за другим чтоб приближенные отрезали какую-либо часть тела, да чтоб тут разницы не было. Малюта Скуратов да ты, подьячий Иван Реутов, да иные чтоб почали.
Первый Михалко. Государь милостивый, позволь и мне с двумя сынчишками резать во искупление вины.
Иван. Режьте,
Михалки. Уважьте Царя. (Висковатого режут по частям). Каждый пусть служит Царю! Служба государева ныне выше породы. И знатный, кто не служит, может захудать".
На крестцах. Сцена 16.
ЗЫ. Андрона Кончаловского уважаю за то, что своими индивидуальными усилиями к бытию художника он преодолевает родовую травму (его последние фильмы "Дорогие товарищи" и "Грех" - шедевры). В то время как Никита Михалков, всем своим "искусством", особенно поздним, демонстрирует ту же самую стратегию выживания и преуспевания, что была у родовитого предка, которого сам Иван Грозный "знал" (в этом плане образец современного китча - это его "12").