И снова против Мизеса
Интересно, что на вполне здравый вопрос citizen_global откликнулся только один человек, да и тот предпочел дескриптивно-содержательному изложению своих соображений нормативно-категорическую нелицеприятную характеристику Хюльсману и Хоппе.
Меня это ничуть не удивляет, удивляет только, как сами поклонники Мизеса не видят некоторой нелепости в разделении суждений на "суждения о существовании" (дескриптивные) и "ценностные суждения" (нормативные).
Откуда вообще оно взялось?
Строго говоря, то, что в "праксеологии" именуется суждениями о существовании, таковыми на самом деле не является. На самом деле "суждения о существовании" (как и "нормативные") отчетливо делятся на феноменологические (описывающие то, что доступно непосредственному восприятию) и теоретические (которые описывают НЕЧТО, опираясь в том числе и на "молчаливые соглашения" (коллективные по сути) о разделяемых неким множеством людей предпосылок). Но, как только эти молчаливые соглашения присутствуют, данные высказывания, безусловно, становятся нормативными (если продолжать держаться за разделение Мизеса). А область дескриптивных высказываний съеживается до размеров шагреневой кожи (вот это стул, на нем сидят).
Любопытно, что это имеет отношение и к такой "строгой науке", как математика.
Как пишет В. А. Успенский (в работе "Семь размышлений на темы философии математики"):
"необходима честная констатация того наблюдения, что в реальной математике сплошь и рядом встречаются теоремы, доказываемые без опоры на какие бы то ни было аксиомы".
И далее: "термин "доказательство" - один из самых главных в математике - не имеет точного определения. А приблизительное его определение таково: доказательство - это убедительное рассуждение, убеждающее нас настолько, что с его помощью мы способны убеждать других людей".
От чего уже один шаг до вывода автора:
"Наше определение не столько делает понятие доказательства субъективным, сколько отражает субъективный характер этого понятия" (еще раз акцентируем - одного из самых главных в математике!).
Иными словами, абсолютно все теоретические (рас)суждения обременены субъективно-нормативно-конвенциональными коннотациями.
Как пишет В. А. Успенский, убеждение в верности доказанной теоремы, доказательств которой мы не знаем и никогда не узнаем, основано ни на чем ином, как на доверии.
Именно это наглядно продемонстрировал в своем посте citizen_global - указав на торчащие из рассуждений Хоппе белые нитки "нормативности" - но "либертарианская братия" постаралась неудобный вопрос не заметить.
Совершенно аналогично тому, как кардиналы, заглядывавшие в подзорную трубу Галилея, старались не замечать, что галилеевская физика обнуляет практически все "достижения" физики мэтра Аристотеля и их "априорного" знания.
Надеюсь, нет нужды напоминать поклонникам Мизеса, что именно на этом разделении всех суждений на дескриптивные и нормативные, держится чуть ли не все шаткое здание "научной" праксеологии?
Меня это ничуть не удивляет, удивляет только, как сами поклонники Мизеса не видят некоторой нелепости в разделении суждений на "суждения о существовании" (дескриптивные) и "ценностные суждения" (нормативные).
Откуда вообще оно взялось?
Строго говоря, то, что в "праксеологии" именуется суждениями о существовании, таковыми на самом деле не является. На самом деле "суждения о существовании" (как и "нормативные") отчетливо делятся на феноменологические (описывающие то, что доступно непосредственному восприятию) и теоретические (которые описывают НЕЧТО, опираясь в том числе и на "молчаливые соглашения" (коллективные по сути) о разделяемых неким множеством людей предпосылок). Но, как только эти молчаливые соглашения присутствуют, данные высказывания, безусловно, становятся нормативными (если продолжать держаться за разделение Мизеса). А область дескриптивных высказываний съеживается до размеров шагреневой кожи (вот это стул, на нем сидят).
Любопытно, что это имеет отношение и к такой "строгой науке", как математика.
Как пишет В. А. Успенский (в работе "Семь размышлений на темы философии математики"):
"необходима честная констатация того наблюдения, что в реальной математике сплошь и рядом встречаются теоремы, доказываемые без опоры на какие бы то ни было аксиомы".
И далее: "термин "доказательство" - один из самых главных в математике - не имеет точного определения. А приблизительное его определение таково: доказательство - это убедительное рассуждение, убеждающее нас настолько, что с его помощью мы способны убеждать других людей".
От чего уже один шаг до вывода автора:
"Наше определение не столько делает понятие доказательства субъективным, сколько отражает субъективный характер этого понятия" (еще раз акцентируем - одного из самых главных в математике!).
Иными словами, абсолютно все теоретические (рас)суждения обременены субъективно-нормативно-конвенциональными коннотациями.
Как пишет В. А. Успенский, убеждение в верности доказанной теоремы, доказательств которой мы не знаем и никогда не узнаем, основано ни на чем ином, как на доверии.
Именно это наглядно продемонстрировал в своем посте citizen_global - указав на торчащие из рассуждений Хоппе белые нитки "нормативности" - но "либертарианская братия" постаралась неудобный вопрос не заметить.
Совершенно аналогично тому, как кардиналы, заглядывавшие в подзорную трубу Галилея, старались не замечать, что галилеевская физика обнуляет практически все "достижения" физики мэтра Аристотеля и их "априорного" знания.
Надеюсь, нет нужды напоминать поклонникам Мизеса, что именно на этом разделении всех суждений на дескриптивные и нормативные, держится чуть ли не все шаткое здание "научной" праксеологии?