Георгий Иванов "Петербургские зимы "
Блок получает множество писем, часто от незнакомых, часто вздорные или сумасшедшие. Все равно - от кого бы ни было письмо - Блок на него непременно ответит. Все письма перенумерованы и ждут своей очереди. Но этого мало. Каждое письмо отмечается Блоком в особой книжке. Толстая, с золотым обрезом, переплетенная в оливковую кожу, она лежит на видном месте на его аккуратнейшем - ни пылинки - письменном столе. Листы книжки разграфлены: No письма. От кого. Когда получено. Краткое содержание ответа и дата…
Почерк у Блока ровный, красивый, четкий. Пишет он не торопясь, уверенно, твердо. Отличное перо (у Блока все письменные принадлежности отборные) плавно движется по плотной бумаге. В до блеска протертых окнах - широкий вид. В квартире тишина. В шкапу, за зелеными занавесками, ряд бутылок, пробочник, стаканы…
- Откуда в тебе это, Саша? - спросил однажды Чулков, никак не могший привыкнуть к блоковской методичности. - Немецкая кровь, что ли? - И передавал удивительный ответ Блока. - Немецкая кровь? Не думаю. Скорее - самозащита от хаоса.
Почерк у Блока ровный, красивый, четкий. Пишет он не торопясь, уверенно, твердо. Отличное перо (у Блока все письменные принадлежности отборные) плавно движется по плотной бумаге. В до блеска протертых окнах - широкий вид. В квартире тишина. В шкапу, за зелеными занавесками, ряд бутылок, пробочник, стаканы…
- Откуда в тебе это, Саша? - спросил однажды Чулков, никак не могший привыкнуть к блоковской методичности. - Немецкая кровь, что ли? - И передавал удивительный ответ Блока. - Немецкая кровь? Не думаю. Скорее - самозащита от хаоса.