(no subject)

Oct 15, 2014 21:42

меланхолическое чтение чужих писем в ледяном помещении архива, где единственное - можно греть кончики пальцев о подсветку линзы проектора, ощущая себя подвижником и идиотом сразу, вводит в странное состояние, когда чувствуешь себя утопленником в вязком болоте давно закончившихся жизней, маленьких страстей, больших чувств, застарелой усталости и жажды обычной человеческой жизни. в четверг у Дуси и Мунки родился Боби, а в пятницу уже умер. Мои четверг и пятницу, а у них прошло 6 недель. Сегодня, годом раньше, они провели месяц в Эмсе и вернулись в Петербург на лето. И вот они еще не знают, что зачали Боби, который умер в прошлую пятницу.
в этом повторяющемся речитативе cher Ange de mon âme в какой-то момент я растеряла всю иронию и отвращение к этой неумной, вульгарной женщине, все удивление и неловкость от "мы с тобой как два диких кота", все разочарование от редкости упоминаний хотя бы чиновников, которые вместе с ним сейчас делают "великие реформы".
"Пора за работу" - пишет он по-русски изо дня в день, изо дня в день - все эти годы. "Курьер привез мне новую гору бумаг"; "я буду читать депеши и, надеюсь, лягу спать не позже 1 ч. ночи", "я читал все утро и после обеда".
Пора за работу...

Не спит в эту ночь раб божий Игнатий,
Решивший, что рабство - зло.
И спит в эту ночь раб Александр,
Принявший царствие как ремесло...

Александр II

Previous post Next post
Up