Монтаж оборудования
(читавшие могут пропускать. но вообще там есть некоторые изменения, возникшие в связи с некоторыми сомнениями. так что кому любопытно, взгляните.
Кицунэ, ага. ;)
Перед тем, как позвонить в дверь, как обычно вспоминаю маму. Она всегда говорила: «Генрих, если можешь не пугать людей, напрягись - и не пугай. Им будет приятно». Поэтому я собираю волю в кулак и стараюсь вести себя как настоящий джентльмен. Даже несмотря на истошное ржание Ника, который, на мое несчастье, иногда оказывается в такие моменты рядом. Но тут Ника нет, так что я растягиваю губы в самой дружелюбной из своих улыбок и нажимаю на кнопку.
Дверь открывает девочка лет пятнадцати. Из-за ее спины несет краской. Так сильно, что мне хочется чихать. Но я давлю это желание и скалюсь еще шире - детей пугать совсем нельзя.
«Добрый день», говорю. «Мама, папа дома?»
«Я сама себе», отвечает хриплым басом, «и мама, и папа уже давно. Чего надо?»
Приглядываюсь. Действительно, ей хорошо за двадцать уже. Просто роста маленького и пижама в розовых котятах с толку сбивает. Никогда не понимал эту женскую манеру в детское рядиться.
«Оу!», говорю. «Извините, фройлян. Компания «Призрак, призрак и сатана», Генрих Фельдграу к вашим услугам»
«Ну и?», голос у нее хриплый, а лицо бледное. И шея толстым шарфом обмотана. Простыла, поди, октябрь холодный в этом году. Сам чуть не околел, пока сюда добрался. Вон ветрище какой.
«Монтаж оборудования», объясняю.
Вижу: не понимает. Адресом ошибся, что ли? Достаю из внутреннего кармана бумажки, что мне Лин перед выходом сунула. Нет, все правильно: Хонт-стрит, дом 18. Заказ на девять часов вечера. Имя заказчика не разобрать, правда. Почерк у нашей красотки - как курица лапой, даже хуже, чем у меня. Хотя мне имя обычно ни к чему, я не близкие контакты третьего рода устанавливать прихожу, а провода тянуть.
«Фантом-6», добавляю подробностей. «Проекторы, динамики и остальное оборудование вам вчера привезли. Я пришел устанавливать.»
А сам думаю: ну? Ферштейн уже?
Нет, не ферштейн.
«Инновационная программа. Визуальные, аудио и одоро-эффекты, фройлян. Готическая вечеринка с применением новейших технологий». Это я от отчаяния буклет наш начал цитировать. Шеф сам пишет, никому не доверяет. А я наизусть учу, клиентов пригождается развлекать. Или вот как сейчас… До «леденящего душу ужаса, управляемого одним щелчком пульта», правда, не дошло. Лицо хозяйки наконец проясняется.
«Аааа!», хрипит. «Вас, наверное, Клаус прислал?»
Да хоть Лукас, думаю, мне-то какая разница. Работать будем, нет?
Судя по тому, что в дом она меня все-таки впускает: будем. Ну слава богу. А то я уже начал думать, что зря игру пропустил и надо было от Лин отбрыкиваться сильнее.
Захожу, переобуваюсь, осматриваюсь. Ничего такой домишко, внушительный. Не замок, конечно, даже близко. Но те, кто в замках живет, небось, нашей самопальной голографией побрезгуют, у них там, небось, натуральные призраки бродят. Откормленные. Фамильные. От ведущих транскорпораций.
Вот только запах краски внутри уже настолько невыносимый, что у меня моментально начинает болеть голова и закладывает нос. Ремонт недавно делали? С завистью смотрю на хозяйку. Для нее-то, небось, это не вонь, а так небольшой запашок. Скоро выветрится, дел-то. Хорошо вам, думаю, фройлян. А нам с моим носом плохо. Хотя нам в городе везде несладко. Скоро совсем нюх потеряю, вся родня потешаться будет. И в лес не сунешься.
Но выхода у меня нет. Я слегка морщусь, шмыгаю носом и спрашиваю:
«Перед установкой мне нужно осмотреть помещение. Вы позволите, фройлян?». Вообще, я обычно так не выражаюсь, а просто иду и осматриваю. Но с женщинами лучше перестраховаться.
«Конечно, осматривайте», она благосклонно кивает. Подумав, добавляет: «делайте все, что нужно».
А еще подумав, спрашивает:
«Я не помешаю, если буду смотреть?»
Мысленно чешу в затылке. С одной стороны, я очень не люблю, когда клиент во время установки за спиной ошивается. С другой, ей ведь, наверное, страшно, что у нее по дому бесконтрольный мужик болтаться будет. Пусть уж смотрит. Разрешаю.
Следующие полчаса обхожу весь первый этаж по периметру, присматриваю, куда вешать да как вытягивать. Чихаю зверски, но все же обнюхиваю, натурально, каждый сантиметр и поминутно еще сверяюсь с планом. Его хоть и Лин составляла, которой я на сто пятьдесят процентов доверяю, а только в нашем деле ошибаться никак нельзя. Промахнешься парой гвоздей вбок и вместо «леденящего душу ужаса» и прочих одоро-эффектов получается некрасивый конфуз. А на адвокатов у шефа денег нет.
К концу обхода понимаю, что хозяйке не страшно, а просто скучно. Болеет, дома нет никого, Клаус этот (кто он ей, интересно: отец или муж?) ходит где-то. И вообще она ему по барабану, раз не предупредил даже, что я приду. Хотя это уже не мое дело. Главное, чтобы к тому моменту, как я установку закончу, явился, премьерный показ оценил и акт подписал. Без подписанного акта меня Лин на порог не пустит.
«Как вас зовут, вы сказали?», это моя фройлян под ногами крутится.
«Генрих», отвечаю.
«А меня Алиса. Чаю хотите, Генрих?»
Очень мило с ее стороны, конечно, но если я тут еще чашками греметь начну, то и до утра не закончу. И так полночи провозимся, домик-то действительно нехилый. Спасибо, хоть на второй этаж лезть не надо.
Так что от чая я отказываюсь. Но разговоры разговаривать продолжаю, развлекаю, значит, маленькую хозяйку большого дома. Рассказываю про «Фантом». Правда, о том, что шестерка в конце - выдумка шефа (для убедительности, так-то «Фантом» у нас один-единственный), а большая часть оборудования закуплена на маленьком подпольном заводе в сто китайцев, умалчиваю. Больше на нашу супер-пупер-экспериментальную программу напираю. Тем более, что в ней все равно самая соль и есть. Ник у нас гений, конечно, не отнять. Придурок, но гений. Его с третьего курса технологического выгнали. А шеф подобрал. На наше всеобщее счастье. Потому что динамики, проекторы и несколько маленьких вентиляторов - это ерунда. И пачка примитивных освежителей воздуха, накачанных вместо лимонных и хвойных отдушек каким-то вонючим дерьмом («запахи тлена и разложения, затхлости и сырости придадут вашей вечеринке эффект настоящего, а не выдуманного кошмара», шеф тоже гений) - ерунда. И даже сенсорные датчики, которых я пихаю во все углы без счета - тоже фигня на постном масле. Потому что без одной маленькой флешки, на которую записана одна маленькая программка, вся эта байда в жизни не заработает. А без Ника программки этой не было бы. Ну и совместить всю эту техническую дребедень тоже надо было придумать. Чем мы только не занимались, пока шеф его не пригрел, вспомнить противно. Даже пылесосы и холодильники чинили. А денег как не было, так больше и не становилось.
Зато теперь мы все почти в шоколаде. Почти - это потому что рассчитаны эти наши эффекты все-таки на всяких фриков. Да и те вспоминают о нас чаще всего только перед Днем всех святых. Ну и если честно, то большие компании с нормальным оборудованием нас когда-нибудь обгонят. Когда прочухают, как к голограмме вентилятор с освежителем подцепить. Если мы догадались, то и они сообразят. И начнут развивать. И продавать. А они не я, по ночам с паяльником на стремянке висеть. С их мощностями, цена быстренько упадет, и мы начнем скрипеть зубами. Обычное дело.
Но пока нам работы и денег хватает. Я Нику даже Лин простил за такое дело. Ну, то есть, убивать его не стал и в конторе после долгих уговоров шефа все-таки остался. Потому что флешка флешкой, а монтировать всю эту хрень тоже уметь надо. А у меня руки золотые. И опыт большой. После починки пылесосов я еще и не такое могу.
Нет, про пылесосы, Лин и скорый крах нашей конторы я, конечно, Алисе тоже не рассказываю. А вот про то, что увидят гости, неосторожно заглянувшие к ней и ее Клаусу на вечеринку, наоборот соловьем заливаюсь.
«Привидения, летучие мыши, прочая пакость», это я уже не цитирую, это я уже от себя. «Одна кнопка на пульте, фройлян, и выть будут хоть до утра. И цепями греметь. И за рукава тянуть. Про вонять я даже и не говорю. Лучше, чем на любом кладбище».
«На кладбище не воняет», твердо говорит Алиса.
«Да ну?», откликаюсь наконец. Что-то не придумал более достойного ответа.
«Да», еще тверже отвечает эта специалистка по местам захоронения. «Вы разве никогда не были на кладбище?»
Задумываюсь. Вообще-то, давно уже не был. Не люблю я это дело. Камешки, крестики, цветочки. И покойнички. Которые, что бы она там ни говорила, воняют даже сквозь землю. Фу. Я людей живыми люблю.
О чем и говорю. Чего мне стесняться? А она скривилась и надулась.
«Ну и зря», говорит. «Там очень мило обычно. Здесь недалеко есть старое кладбище, знаете?»
А оно мне надо - знать об этом?
«Я люблю по кладбищам гулять», продолжает она. «Это… примиряет».
Да, думаю, примирилась уже, как есть до ангины примирилась. Вслух, правда, этого не говорю. А она уже дальше хрипит:
«А сами вы в привидения верите?»
«Фройлян», отвечаю укоризненно, «я не имею права не верить в собственную работу!»
«Да нет же!», опять морщится. «Я не про эти ваши фальшивки, я про настоящих!»
Про настоящих, гляди! Кто их видел, этих настоящих-то? Подписчики газеты «Антинаучная бредятина»?
«Извините, фройлян», бормочу ехидно. «Я чего не видел, в то верить не умею».
«Не видели, значит?», Алиса расходится на глазах. «А в Бога вы, значит, тоже не верите? Раз не видели?»
Ну, допустим, Бога-то я как раз видел. Однажды, на субботней ярмарке, после восьмой пинты пива. Мы с Ним даже парой слов перекинулись. Но об этом я вообще никому не рассказываю, Он очень просил. Поэтому я просто пожимаю плечами и делаю вид, что мои плоскогубцы не справляются с проводом. И провод необходимо пережать зубами. И отвечать при этом уже не получится. С другой стороны, думаю, меня, вон, видели многие, а кто в меня верит?
Алиса несколько минут хрипит что-то о фомах неверующих, которые дальше собственного носа ни черта не видят. И еще о жуликах, которые своими техническими фантазиями дискредитируют честное существование всякой загробной нечисти. Но я молчу и она постепенно успокаивается. Снова начинает задавать вопросы.
«А какие, собственно, у вас там призраки? Поподробнее можно?»
Это вопрос, на который отвечать легко. Отвечаю: вытаскиваю из кармана буклет и протягиваю Алисе. В надежде, что пока будет читать, помолчит немного.
Размечтался. Читает она вслух.
«В шестой, обновленной версии программы представлены следующие виды призраков…», возмущенное фырканье. «Две хаотично перемещающихся стаи летучих мышей, четыре фамильных привидения, укомплектованных цепями различной толщины, некрупная разновидность вервольфа…». Снова фырканье. Но тут я согласен, могли бы и крупную запустить. Это Ник заартачился. А мне обидно: матрицу-то он с меня делал. Мало того, что издевался в процессе, так еще и лишнюю цифру ему в программу лень вставить было. И так сойдет, сказал, если мы с тебя крупную разновидность делать будем, то половина наших клиентов по психбольницам разъедется. Гений, тоже мне.
«…неопределенное количество живых трупов и блуждающие огоньки в ассортименте», это пока я над Никовым хамским поведением размышлял, Алиса читать закончила. И закричала. «Какой кошмар! В ассортименте! Как макароны какие-то!!!»
И еще десять минут пилит меня. А я опять только плечами пожимаю. Пусть себе возмущается, а мне с клиентом ругаться резона нет никакого.
К двум часам ночи я был выжат как лимон. Не столько от работы, сколько от вонючей краски и Алисиной болтовни. Хотя надо отдать ей должное: ругалась она не все время, иногда отвлекалась на что-нибудь повеселее. О кладбищах опять же рассказывала. А когда я попросил чего-нибудь освежиться, так и вовсе принесла мне целый кувшин ледяного молока, ровно как я люблю. За это я рассказал ей несколько более или менее приличных анекдотов, и к концу моей работы мы уже вполне мирно существовали. Только в ушах немножко звенело.
Когда появился хозяин дома, я как раз заканчивал настраивать самый большой проектор. Стоял на стремянке под потолком, крутил регуляторы. Алиса, устав бродить за мной по дому, устроилась в углу на табуретке. Сидит, раскачивается, рассказывает мне про то, какие смешные надписи можно встретить на надгробных камнях. Чего только люди не придумывают, оказывается.
«Эт-то что такое?», от резкого голоса за спиной я чуть со стремянки не свалился.
Оборачиваюсь, смотрю: стоит мужик, рыжий, что твоя лиса. Глаза выпучены, щеки раздуты, сейчас порвется от возмущения. «Вы кто такой?!»
Беру себя в руки, доворачиваю последний регулятор, спускаюсь со стремянки.
«Компания «Призрак, призрак и сатана», Генрих Фельдграу к вашим услугам», представляюсь по всей форме.
«Какой призрак, какая сатана?», с крика мужик перешел на свист и клекот. «Я же перенес заказ!».
Вот тебе здрасте, думаю. Спасибо, Лин, дорогая. А я игру пропустил.
«Извините, меня не предупредили», старательно делаю скорбное лицо, чтоб так не нервничал. «Но зато я уже все сделал, а если вам сейчас некогда, премьерный показ мы можем перенести. Я подъеду в любое удобное для вас время. После заката, разумеется, на свету «Фантом» не дает такого эффекта. Так что это не проблема.»
«Это не проблема», мужик опять раздувает щеки. «Проблема будет, если вы не потрудитесь объяснить, как вы сюда попали!»
«Э? Ну как же?.. Меня, эээ, фройлян Алиса впустила. Ваша…» Затыкаюсь, осознав, что так и не выяснил, кем она ему там приходится. Поэтому просто тычу пальцем в угол, где эта сама фройлян на табуретке качается.
Мужик за пальцем моим поворачивается. «К-к-как Алиса?! К-к-какааая Алиса?!», кричит.
Я тоже оборачиваюсь. Смылась, что ли, думаю?
Нет. Где была, там и осталась. Качается. Только не на табуретке, а над ней. Табуретка на полу валяется, ножками кверху, и шарф Алисин рядом лежит. А вместо него у фройлян моей толстая веревка на шею намотана. Один конец узлом завязан, второй прицеплен к потолочной балке. Лицо у Алисы все такое же бледное, зато руки стали милого синюшного оттенка. И язык наружу. И по штанам с котятами характерное такое пятно тихонечко расплывается.
Тут-то я дар речи и потерял. От неожиданности даже начал по карманам пульт искать, мысль дурацкая мелькнула: может, Ник чего-то нового намудрил, а меня предупредить забыл, скотина такая? А с кем же я тогда все это время лясы точил? Вашу мать.
Мужик уже, смотрю, не кричит, не свистит, а икает. Тоненько, как кутенок замерзший. Но вроде живой еще. В отличие от этой…
Я к ней подскочил, за руку схватил. Подумал, если только что повесилась, может, успею чего-нибудь. А рука ледяная, и как каменная. То есть, вроде как давно висит. Очень давно, если я все правильно понимаю. Принюхался даже на всякий случай, чтобы наверняка понять, да без толку. Чертова краска, ничего не чую.
Господи, думаю, вот влип так влип. По самые уши влип. На всякий случай обратно к мужику отскакиваю. Он икает, я скулю еле слышно. Стоим, как два идиота, на висельницу пялимся. Господи, думаю, что же это такое, господи?!
И тут она нам подмигнула.
И пропала.
***
Скандал удалось замять. Пока хозяин дома в отключке валялся, я шефа с Лин вызвал. Потому что сам отличался от рыжего только тем, что меня с пола соскребать не надо было.
Лин несчастного мужика сначала по щекам хлопала, потом коньяком отпаивала, а шеф ему параллельно закручивал мозги. Мол, извините-простите, к вам - по чистой, разумеется, случайности - попала новая версия программы. Еще до конца не отработанная, нигде в документах не зафиксированная, мы ее вообще запускать не раньше следующего года планировали. А, может, и вовсе никогда, очень уж естественно получилось, даже у контрольной группы нервы сдают. Вот даже вы, сами заказав «Фантом-6» и прекрасно представляя его возможности, решили, что она настоящая. Хотя она точно такая же голограмма, как и блуждающие огоньки в ассортименте. Похожа? На кого?!. Да что вы! Это совершенно, ре-ши-тель-но исключено. Вам показалось. Ну, конечно, мы даже подозревать не могли... Да, разумеется, чудовищная неаккуратность с нашей стороны. Да, естественно, виновные будут наказаны. Да, мистер Клаус, мы очень ценим ваше понимание ситуации. Подпишите вот здесь, приятного Хэллоуина. И… вы же точно никому ничего не расскажете? Ненужная огласка повредит не только нам, точнее нам-то как раз и не особо повредит. Вы же понимаете.
Потом я допивал остатки коньяка в машине. Шеф одной рукой крутил руль, второй - у виска. Лин сочувственно смотрела на меня, но молчала. Хорошо так молчала, как раньше, когда я ей все-все про свою жизнь рассказывал.
Зато не молчал Ник, дожидавшийся нас в конторе. Я так и не понял, поверил он мне или просто как обычно издевался, но вопросы из него лезли со скоростью света.
«А странгуляционную борозду на шее видел? Она одна была или две? А трупные пятна? А пена у рта была?». Придурок, говорю же. Я даже отвечать не стал, прижал его немного рукой к креслу. Не сильно. Потом отпустил и домой пошел.
На прощанье шеф сказал, что дает мне два дня отпуска. Чтобы я за это время прекратил сходить с ума и возвращался работать. Потому что Хэллоуин на носу, а заказов в этом году удивительно много. Когда я уже закрываю дверь, в спину мне летит ядовитый Ников вопль. Что-то про «некоторых особенных, у которых и так полнолуние каждый месяц, а им и еще дополнительные отпуска за тонкую душевную организацию выдают». На пару секунд задумываюсь: не вернуться ли, не додавить ли эту мелкую пакость до конца. Но решаю, что хватит с меня сегодня покойников. К тому же уже почти светает, надо скорее домой.
Случайный отпуск я провел с пользой. Сначала напился, потом проспался, потом нашел в энциклопедии что такое «странгуляционная борозда», попытался вспомнить, была ли она, не вспомнил, еще раз напился и снова долго спал. А проснувшись, почистил зубы и поехал в контору. Хотя устанавливать наше чертово оборудование мне совсем не хотелось.
Вхожу в контору, здороваюсь с Лин.
«Здравствуй, Генрих, милый», она улыбается мне. «У нас четыре заказа, ждут-ждут, не дождутся твоих золотых ручек. Сегодня можешь выбрать любые.» Это Лин так делает вид, что все в порядке. И при этом намекает, что помнит на чем мы расстались. Могу выбрать, когда это такое было? «И еще два договора подписываем до конца следующей недели, представляешь, как здорово? Если все пройдет как надо, я смогу съездить на недельку домой!.. Добрый день, мисс, компания «Призрак, призрак и сатана» приветствует вас в нашем офисе. Чем могу вам помочь?»
Последнее это, ясное дело, уже не мне. Это кто-то пришел. Мне не особо интересно, но я все-таки оборачиваюсь, а то вроде невежливо.
И вижу, что борозда была. Одна, если это кому-то действительно интересно. Какого черта она шарф снимает?!
Когда я прихожу в себя, вся контора водит вокруг Алисы хоровод. Взволнованный шеф уверяет мою фройлян, что она «идеальный демонстрационный образец», нервно подхихикивающая Лин уговаривает шефа не делать глупостей, Ник орет, что должен немедленно снять с Алисы параметры, все-все просчитать и сделать офигенную матрицу. Он так и сказал - офигенную. Алиса стоит в центре этого дурдома и смущенно теребит рукава пижамы в розовых котятах. Прикрыв глаза, думаю, что у моих коллег крепкие нервы. Даром, что люди.
Хэллоуин нам удался. Хотя бы в том смысле, что больше никаких удавленников на горизонте не появилось. Дело уже понемногу к Рождеству движется, а благодарные клиенты звонят до сих пор. Лин все еще планирует поездку домой. При этом большую часть гонорара уже спустила на новые тряпки. Ник снял с Алисы все нужные ему параметры и теперь сутками торчит за своей машиной. Работает. Даже вопить временно прекратил. Шеф тоже безвылазно сидит в кабинете. Говорит, что он понял, что мы зря простаиваем по полгода. Он понял, что людей можно не только пугать, но и умилять. Поэтому сейчас он разработает новую концепцию, набросает пару планов, заставит Ника напрячься и мы будем получать деньги круглый год.
Я же благополучно пережил очередной цикл и теперь просто протираю штаны на заднице. Немного гарантийного ремонта у самых занудных клиентов. Немного пылесосов частным порядком, чтобы навык не терять. Немного пива поздними вечерами, чтобы заглушить осеннюю тоску. Иногда в паб со мной ходит Алиса, с которой мы все-таки помирились. Она, конечно, не пьет. Мы просто разговариваем. Или спорим. Алиса часами ругаться может, я уже привык. Говорят же, что оборотень с призраком редко могут договориться. Но мы решили не морочить себе головы. Кто пережил собственную невозможность существования, тот и со всем остальным справится. Особенно с возможностью существования другого. Это Алиса говорит. А я с ней соглашаюсь. Так что в главном у нас с ней полное взаимопонимание.
Хотя шарф я ее прошу больше не снимать.