Сакйонг Мипам Ринпоче. Превращая ум в союзника - 10
Глава 8. Лень
Около 20 лет назад я с отцом отправился посетить учителя самурайской линии Шибату Сенсея, моего японского учителя по стрельбе из лука (кьюдо). Шибата Сенсей - императорский производитель луков для императорского дома Японии. Его обязанности включают выполнение ритуальной церемонии в знаменитом святилище, в котором его семья делала подношения многие поколения. В год моего приезда сын Сенсея, наследник семейной линии, должен был выпустить церемониальную стрелу перед святилищем, но он сильно порезал палец, делая лук, за несколько дней до церемонии и не мог стрелять.
Примерно в пять часов утра в день церемонии меня разбудили и сказали, что я буду выполнять церемонию как представитель буддийской линии Шамбала и семьи Сенсея. Я думал, что они шутят. Хотя и я практиковался в стрельбе из лука много лет, у меня не было ни малейшего представления о том, как выполнять детально разработанные с точки зрения хореографии поклоны и жесты данной церемонии.
К тому времени, как я был готов идти, Сенсей уже отправился к святилищу. Я не мог поверить, что это происходит. Я стал первым не-Шибатой, делавшим подношение в этом святилище, и у меня не было никакого представления о том, что делать. Когда я приехал, люди начали одевать меня в официальный наряд. Это было похоже на одевание костюма для пьесы, в которой не знаешь реплик. Сотни влиятельных персон, зрителей и фотографов ждали начала церемонии. Я пытался получить какие-нибудь рекомендации, но никто в спешке не мог рассказать мне всё по порядку. Я решил просто сделать лучшее, на что я способен.
Как выяснилось, Сенсей организовал всё таким образом, чтобы быть моим помощником. Он сказал, что если я сделаю неверное движение, он будет поблизости, чтобы шёпотом меня поправить, но он едва знал английский. Поэтому всю церемонию он шептал: «Влево, поклон, вправо, поклон… Веер, поклон», а затем я выпустил ритуальную стрелу. Когда наконец всё закончилось, я не мог поверить, что я это сделал. Сенсей был так счастлив, что позже поехал со мной обедать в любимую лапшевню.
Сила таких ситуаций, как эта, заключается в том, что она вывела меня за пределы того, что, как я считал, я мог сделать. Нам нужен подобный вызов в нашей практике, потому что наше естественное состояние лежит за пределами нашего концептуального знания.
Причина, по которой мы работаем так упорно, чтобы собрать свой ум, заключается в результате: мы можем расслабиться. Освобождаясь из паутины верований и понятий, которые удерживают нас в прочном ощущении себя, мы смягчаем почву изначальной доброты, чтобы из неё могли пробиться любовь и сострадание. Если мы медитируем достаточно долго, мы не обнаружим недостатка в препятствиях в этом процессе.
Препятствия - это привычные модели, которые удерживают наш ум маленьким, зафиксированным и прочным. Если мы хотим, чтобы наш ум стал мягким и гибким, нам нужно узнать, как работать с ними. Есть внешние препятствия, например лень - обычная лень, чёрствость и занятость. Они обладают силой удерживать нас уже от того, чтобы просто добраться до подушки. Затем, когда мы всё-таки занимаем место, есть внутренние препятствия: забывание наставлений, возбуждённость и вялость.
Подобно прополке сада, работа с препятствиями - постоянный аспект медитации. Работа с этими вызовами на подушке - ещё один способ выстроить уверенность и храбрость двигаться дальше. Мы можем быть благодарными обстоятельствам, поскольку они заставляют нас продвигаться вперёд в практике. Через некоторое время становится возможным даже почувствовать проблеск восторга, когда мы увидим приближающееся препятствие, потому что мы знаем, что это возможность сделать наш ум ещё острее. Чем больше препятствий мы встречаем, тем больше уверенности мы обретаем в работе с ними.
Одно из самых сложных препятствий для начинающего медитировать - это лень. Лень может стать препятствием ещё до того, как мы займём место для медитации, поскольку она может помешать нам даже добраться туда. По-тибетски лень - лело, что произносится как «лэй лоу» (англ. «лечь низко»). В любой культуре лень означает лежать настолько низко, насколько это возможно. Лень - иссушающее качество, как будто наш поток жизненной силы иссяк. Иногда трудно это заметить, потому что нам кажется, что это мы таковы. Она вторгается на нашу самую личную территорию. Она проявляется как зависимость от комфорта. Мы можем хорошо высыпаться, но у нас совершенно нет воодушевления. Мы лучше ляжем на диван и будем смотреть телевизор или валяться на полу, читая журнал.
У меня есть друг, который особенно подвержен атакам этой фундаментальной лени. Например, однажды, когда мы вместе отдыхали, он решил прилечь на диван. Он налил себе выпить, поставил стакан на журнальный столик и лёг на диван. Через несколько минут он вспомнил, что поставил стакан на дальний угол стола вне досягаемости. Вместо того, чтобы сесть и взять стакан, он нашёл вешалку для одежды, застрявшую между подушками, и зацепил ножку стола, чтобы подтянуть его поближе. Разумеется, стакан упал со стола. Мы часто тратим гораздо больше энергии на лень, чем нам потребовалось бы её для работы с жизнью напрямую.
Мы должны понять, что, с точки зрения медитации, лень - это особенный способ удержания ума. Ум удерживается сам на себе. В самых крайних случаях - когда мы действительно ленивы - весь мир кажется очень далёким. Сделать что-то кажется невозможным. Мы чувствуем себя, как змея, ползущая по земле. Всё остальное находится на верхушках деревьев, высоко и далеко от нас. Если кто-то спрашивает: «Почему ты не сделаешь что-нибудь?», мы чувствуем раздражение и расстройство. Мы не можем с этим справиться. Мы застряли, как животное в дыре. Нас не интересует окружающее. Наш ум замкнут сам в себе.
Если мы чувствуем лень, даже если мы как-то добрались до подушки, мы проведём сессию, избегая практиковать основную технику. У нас не хватит энергии даже на то, чтобы сесть прямо. Мы не можем практиковать правильным образом. Мы думаем: «Я просто не хочу заниматься этим. У меня нет времени». Или, что ещё хуже, «На самом деле мне это не нужно». Что бы мы ни говорили себе, корень нашей лени - это привязанность. Мы привязаны к комфорту привычных фантазий и беспорядочных мыслей, мы предпочитаем их просветлённым качествам точного следования наставлениям.
Эта модель препятствует медитации. Если мы не видим этого, мы можем застрять в лени на долгое время, даже на годы. Это особенно опасно, потому что мы убаюкиваем себя верой в то, что определённое количество мыслей - это нормально. Если у нас есть главная мысль, сон наяву, мы обычно распознаём и признаём её. Но один из симптомов лени в том, что мы позволяем всему остальному потоку мыслей течь мимо. Мы чувствуем, что для нас слишком долго медитировать целых 20 минут или полчаса, поэтому мы используем 15 минут для того, чтобы думать, как здорово мы провели вчерашнюю вечеринку, или чтобы планировать сегодняшний выход в свет. Мы думаем: «Никто не знает, что я делаю со своим умом, поэтому я воспользуюсь этим временем для планов. Затем я помедитирую пять или десять минут, чтобы просто почувствовать себя лучше». Это напоминает поход в супермаркет просто для того, чтобы купить кукурузу в початке и картофельные чипсы, а затем побродить вдоль полок, глазея на другие товары. Когда мы позволяем себе пуститься в беспорядочную болтовню, мы проводим время, балуя наш ум лёгкой закуской. Если мы позволяем себе задержаться в этом подольше, вся наша медитация будет однажды состоять из средненьких мыслей, которые совсем не кажутся вредными.
Когда моя мать приехала из Индии в США, она была потрясена обширностью наших супермаркетов и заинтригована доступностью всех этих продуктов. Что удивило её больше всего, так это полки с кормом для домашних животных. Она испытала лёгкий шок, узнав о степени внимания, которое уделяется кулинарным запросам собак и кошек, и суммах, которые тратятся на их удовлетворение. В Индии собаке повезло, если ей достанутся остатки риса. Многие собаки в Индии проводят всю свою жизнь, бродя в поисках пищи.
Если у нас есть склонность бродить в поисках пищи для нашего ума в медитации, мы должны сказать себе, прежде чем сесть, что мы не собираемся отвлекаться на свои беспорядочные мысли. Когда мы обнаруживаем себя за этим занятием, нам нужно признать, что мы делаем что-то помимо медитации, и это не идёт ей на пользу. Нам нужно распознать, признать и освободить эти мысли средней руки. Если только это не мысль: «Я чувствую запах дыма. Не горит ли дом?», - мы должны возвратить ум к дыханию. Мысли, восхитительные идеи и решения, которые нам предстоит принять, всё ещё будут поблизости, когда мы закончим медитировать.
Лень также проявляется как занятость. Суетливость - это лень, когда мы используем её как способ избежать работы с нашим умом. Когда мы впервые начинаем медитировать, мы чувствуем энтузиазм по поводу новой организации наших приоритетов вокруг ежедневной практики. Что мы не принимаем в расчёт, так это силу привычки. Оставаться занятым может быть ещё одним способом избежать медитации. Абсолютно случайно как раз перед тем, как мы намереваемся сесть медитировать, вдруг мы ощущаем склонность выполнить небольшие дела: полить цветы, почистить зубы, проверить электронную почту. И не только это: нам нужно выполнить эти дела прямо сейчас. Это «скоростная лень», более известная как откладывание на потом. Эта сила может стать особенно непреодолимой, когда практика шаматхи даёт проблеск того, как на самом деле естественно открыт и радостен наш ум. Сопротивляясь нашей собственной открытости, мы наматываем клубок историй, которые удерживают нас в зоне комфорта «я», мы поддерживаем очень давнюю и устойчивую привычную модель. Откладывание на потом - ещё один способ, с помощью которого мы выбираем пребывание в отвлечении, а не расслабление в покое нашего ума.
Другой способ откладывания на потом - использование видов деятельности, которые кажутся нам достойными для того, чтобы избежать медитации. Возможно, мы помогаем животным или другим людям. Несмотря на то, что такая деятельность приносит пользу другим, если мы хотим медитировать и используем её как оправдание, чтобы этого не делать, мы должны взглянуть правде в лицо и спросить: «Поддерживает ли мой стиль жизни мою практику? Приносит ли пользу моя деятельность в том, что касается медитации?»
Очевидно, что медитация иногда может быть трудной. Мы можем захотеть убежать от практики, от подушки, даже от слова «медитация». Мы можем убежать так далеко, как нам захочется, но что мы обнаружим - так это то, что нет лучшей среды, чем медитация, чтобы выстроить стабильность, ясность и силу нашего ума. В то же время трудность усадить себя на подушку, трудность продолжать технику, трудность избегать беспорядочных мыслей никак не исчезает. Откладывая практику на потом, мы бежим от единственной вещи, которая действительно может изменить нашу жизнь. Медитация упрочивает в нас внутренне присущую нам силу человеческого бытия. Она знакомит нас с возможностью прожить нашу жизнь в постоянно осознанном, уверенном и уравновешенном состоянии ума.
Другой вид лени - чёрствость. Мы чувствуем удручённость, разочарование или подавленность препятствиями, которые возникают в нашей практике. Мы считаем их личными. Наша вера в прочность препятствий растёт, а вера в нашу способность практиковать иссякает. Мы говорим: «Как я могу развить непрерывность в практике медитации?» Если мы уже медитируем, мы говорим: «Как мне удастся закончить эту сессию?» Прежде, чем мы это осознаём, мы чувствуем беспомощность в медитации.
Когда в 1987 году ушёл мой отец, Его Святейшество Дилго Кхьенце Ринпоче выполнял традиционные посмертные ритуалы. Впоследствии он рекомендовал, чтобы мы построили в Скалистых горах ступу высотой в 108 футов в память о тех годах, когда мой отец работал, знакомя с буддизмом Северную Америку и обучая медитации жителей Запада. Ступа - это традиционное священное сооружение, символизирующее просветлённый ум Будды. Её возведение включает многие сложные и детальные традиционные приготовления. Мы чувствовали себя несколько потрясёнными сложностью проекта, первого по величине в Северной Америке. Мы начали строительство в 1988, продолжая работать каждое лето.
Каждый год нам приходилось привлекать различные виды ресурсов. Были задействованы сотни строителей-добровольцев. Людям, наиболее близким к проекту, пришлось тратить последние деньги из своих ресурсов, на протяжении 13 лет проводя холодные зимние и жаркие летние месяцы в Скалистых горах. В каком-то смысле мы научились строить ступы, когда построили её. Инженерные работы, конструкция, финансы, традиционная роспись - все эти элементы были устрашающе сложными. Что поддерживало нашу уверенность - так это то, что этот символ просветления принесёт великую пользу всем. Когда ступа стала принимать очертания, наши уверенность и энергия возросли. Наблюдая, как она понемногу поднимается в небо, мы преодолевали свои сомнения и колебания. Летом 2001 года ступа была закончена, и была проведена красивая церемония освящения, на которой присутствовали тысячи людей. Мы встретились со всеми возможными видами препятствий, но наше вдохновение стало противоядием от всех них.
Учения о препятствиях и противоядиях происходят из очень длинной линии практиков медитации в Индии и Тибете. Нам повезло, что они так тщательно описали все трудности, потому что, хотя условия, в которых мы практикуем, могут значительно отличаться от их условий, препятствия, возникающие на пути медитации, никогда не изменяются. К счастью, противоядия также прошли проверку временем и пространством.
Лень - это признак того, что мы потеряли связь с храбростью, которая впервые усадила нас на подушку. Мы больше не понимаем, зачем мы медитируем. Мы чувствуем лёгкую угрозу в отпускании комфорта мыслительных моделей. Медитация совсем не по нраву привычкам, которые мы накапливали долгое-долгое время. Большинство этих привычек касается непрерывного создания «я». Мы привычно ассоциируем себя с фальшивыми проекциями, сценариями, мнениями и сюжетными ходами, которые мы обычно используем, чтобы собрать воедино наше творение. В медитации мы можем почувствовать, что мы как будто рассыпаемся. Старые привычки могут начать казаться очень утешительными, потому что они представляют нас такими, какими мы себя считаем. Мы обнаруживаем, что возвращаемся к укоренившимся в нас моделям для того, чтобы усилить это созданное нами самими представление о «я». Медитация заключается в видении сквозь придуманное ощущение «я», когда просветлённые аспекты нашего ума обнаруживают себя. Мы должны позволить этой фальсификации исчезнуть для того, чтобы двигаться дальше, и это заставляет нас чувствовать себя неуютно.
Открытие практиков медитации древности заключалось в том, что ключ к успеху в медитации лежит в более широкой перспективе. Они предлагают четыре способа того, как мы можем вдохновить самих себя: гибкость, доверие, стремление и усилие.
(Продолжение следует).
Около 20 лет назад я с отцом отправился посетить учителя самурайской линии Шибату Сенсея, моего японского учителя по стрельбе из лука (кьюдо). Шибата Сенсей - императорский производитель луков для императорского дома Японии. Его обязанности включают выполнение ритуальной церемонии в знаменитом святилище, в котором его семья делала подношения многие поколения. В год моего приезда сын Сенсея, наследник семейной линии, должен был выпустить церемониальную стрелу перед святилищем, но он сильно порезал палец, делая лук, за несколько дней до церемонии и не мог стрелять.
Примерно в пять часов утра в день церемонии меня разбудили и сказали, что я буду выполнять церемонию как представитель буддийской линии Шамбала и семьи Сенсея. Я думал, что они шутят. Хотя и я практиковался в стрельбе из лука много лет, у меня не было ни малейшего представления о том, как выполнять детально разработанные с точки зрения хореографии поклоны и жесты данной церемонии.
К тому времени, как я был готов идти, Сенсей уже отправился к святилищу. Я не мог поверить, что это происходит. Я стал первым не-Шибатой, делавшим подношение в этом святилище, и у меня не было никакого представления о том, что делать. Когда я приехал, люди начали одевать меня в официальный наряд. Это было похоже на одевание костюма для пьесы, в которой не знаешь реплик. Сотни влиятельных персон, зрителей и фотографов ждали начала церемонии. Я пытался получить какие-нибудь рекомендации, но никто в спешке не мог рассказать мне всё по порядку. Я решил просто сделать лучшее, на что я способен.
Как выяснилось, Сенсей организовал всё таким образом, чтобы быть моим помощником. Он сказал, что если я сделаю неверное движение, он будет поблизости, чтобы шёпотом меня поправить, но он едва знал английский. Поэтому всю церемонию он шептал: «Влево, поклон, вправо, поклон… Веер, поклон», а затем я выпустил ритуальную стрелу. Когда наконец всё закончилось, я не мог поверить, что я это сделал. Сенсей был так счастлив, что позже поехал со мной обедать в любимую лапшевню.
Сила таких ситуаций, как эта, заключается в том, что она вывела меня за пределы того, что, как я считал, я мог сделать. Нам нужен подобный вызов в нашей практике, потому что наше естественное состояние лежит за пределами нашего концептуального знания.
Причина, по которой мы работаем так упорно, чтобы собрать свой ум, заключается в результате: мы можем расслабиться. Освобождаясь из паутины верований и понятий, которые удерживают нас в прочном ощущении себя, мы смягчаем почву изначальной доброты, чтобы из неё могли пробиться любовь и сострадание. Если мы медитируем достаточно долго, мы не обнаружим недостатка в препятствиях в этом процессе.
Препятствия - это привычные модели, которые удерживают наш ум маленьким, зафиксированным и прочным. Если мы хотим, чтобы наш ум стал мягким и гибким, нам нужно узнать, как работать с ними. Есть внешние препятствия, например лень - обычная лень, чёрствость и занятость. Они обладают силой удерживать нас уже от того, чтобы просто добраться до подушки. Затем, когда мы всё-таки занимаем место, есть внутренние препятствия: забывание наставлений, возбуждённость и вялость.
Подобно прополке сада, работа с препятствиями - постоянный аспект медитации. Работа с этими вызовами на подушке - ещё один способ выстроить уверенность и храбрость двигаться дальше. Мы можем быть благодарными обстоятельствам, поскольку они заставляют нас продвигаться вперёд в практике. Через некоторое время становится возможным даже почувствовать проблеск восторга, когда мы увидим приближающееся препятствие, потому что мы знаем, что это возможность сделать наш ум ещё острее. Чем больше препятствий мы встречаем, тем больше уверенности мы обретаем в работе с ними.
Одно из самых сложных препятствий для начинающего медитировать - это лень. Лень может стать препятствием ещё до того, как мы займём место для медитации, поскольку она может помешать нам даже добраться туда. По-тибетски лень - лело, что произносится как «лэй лоу» (англ. «лечь низко»). В любой культуре лень означает лежать настолько низко, насколько это возможно. Лень - иссушающее качество, как будто наш поток жизненной силы иссяк. Иногда трудно это заметить, потому что нам кажется, что это мы таковы. Она вторгается на нашу самую личную территорию. Она проявляется как зависимость от комфорта. Мы можем хорошо высыпаться, но у нас совершенно нет воодушевления. Мы лучше ляжем на диван и будем смотреть телевизор или валяться на полу, читая журнал.
У меня есть друг, который особенно подвержен атакам этой фундаментальной лени. Например, однажды, когда мы вместе отдыхали, он решил прилечь на диван. Он налил себе выпить, поставил стакан на журнальный столик и лёг на диван. Через несколько минут он вспомнил, что поставил стакан на дальний угол стола вне досягаемости. Вместо того, чтобы сесть и взять стакан, он нашёл вешалку для одежды, застрявшую между подушками, и зацепил ножку стола, чтобы подтянуть его поближе. Разумеется, стакан упал со стола. Мы часто тратим гораздо больше энергии на лень, чем нам потребовалось бы её для работы с жизнью напрямую.
Мы должны понять, что, с точки зрения медитации, лень - это особенный способ удержания ума. Ум удерживается сам на себе. В самых крайних случаях - когда мы действительно ленивы - весь мир кажется очень далёким. Сделать что-то кажется невозможным. Мы чувствуем себя, как змея, ползущая по земле. Всё остальное находится на верхушках деревьев, высоко и далеко от нас. Если кто-то спрашивает: «Почему ты не сделаешь что-нибудь?», мы чувствуем раздражение и расстройство. Мы не можем с этим справиться. Мы застряли, как животное в дыре. Нас не интересует окружающее. Наш ум замкнут сам в себе.
Если мы чувствуем лень, даже если мы как-то добрались до подушки, мы проведём сессию, избегая практиковать основную технику. У нас не хватит энергии даже на то, чтобы сесть прямо. Мы не можем практиковать правильным образом. Мы думаем: «Я просто не хочу заниматься этим. У меня нет времени». Или, что ещё хуже, «На самом деле мне это не нужно». Что бы мы ни говорили себе, корень нашей лени - это привязанность. Мы привязаны к комфорту привычных фантазий и беспорядочных мыслей, мы предпочитаем их просветлённым качествам точного следования наставлениям.
Эта модель препятствует медитации. Если мы не видим этого, мы можем застрять в лени на долгое время, даже на годы. Это особенно опасно, потому что мы убаюкиваем себя верой в то, что определённое количество мыслей - это нормально. Если у нас есть главная мысль, сон наяву, мы обычно распознаём и признаём её. Но один из симптомов лени в том, что мы позволяем всему остальному потоку мыслей течь мимо. Мы чувствуем, что для нас слишком долго медитировать целых 20 минут или полчаса, поэтому мы используем 15 минут для того, чтобы думать, как здорово мы провели вчерашнюю вечеринку, или чтобы планировать сегодняшний выход в свет. Мы думаем: «Никто не знает, что я делаю со своим умом, поэтому я воспользуюсь этим временем для планов. Затем я помедитирую пять или десять минут, чтобы просто почувствовать себя лучше». Это напоминает поход в супермаркет просто для того, чтобы купить кукурузу в початке и картофельные чипсы, а затем побродить вдоль полок, глазея на другие товары. Когда мы позволяем себе пуститься в беспорядочную болтовню, мы проводим время, балуя наш ум лёгкой закуской. Если мы позволяем себе задержаться в этом подольше, вся наша медитация будет однажды состоять из средненьких мыслей, которые совсем не кажутся вредными.
Когда моя мать приехала из Индии в США, она была потрясена обширностью наших супермаркетов и заинтригована доступностью всех этих продуктов. Что удивило её больше всего, так это полки с кормом для домашних животных. Она испытала лёгкий шок, узнав о степени внимания, которое уделяется кулинарным запросам собак и кошек, и суммах, которые тратятся на их удовлетворение. В Индии собаке повезло, если ей достанутся остатки риса. Многие собаки в Индии проводят всю свою жизнь, бродя в поисках пищи.
Если у нас есть склонность бродить в поисках пищи для нашего ума в медитации, мы должны сказать себе, прежде чем сесть, что мы не собираемся отвлекаться на свои беспорядочные мысли. Когда мы обнаруживаем себя за этим занятием, нам нужно признать, что мы делаем что-то помимо медитации, и это не идёт ей на пользу. Нам нужно распознать, признать и освободить эти мысли средней руки. Если только это не мысль: «Я чувствую запах дыма. Не горит ли дом?», - мы должны возвратить ум к дыханию. Мысли, восхитительные идеи и решения, которые нам предстоит принять, всё ещё будут поблизости, когда мы закончим медитировать.
Лень также проявляется как занятость. Суетливость - это лень, когда мы используем её как способ избежать работы с нашим умом. Когда мы впервые начинаем медитировать, мы чувствуем энтузиазм по поводу новой организации наших приоритетов вокруг ежедневной практики. Что мы не принимаем в расчёт, так это силу привычки. Оставаться занятым может быть ещё одним способом избежать медитации. Абсолютно случайно как раз перед тем, как мы намереваемся сесть медитировать, вдруг мы ощущаем склонность выполнить небольшие дела: полить цветы, почистить зубы, проверить электронную почту. И не только это: нам нужно выполнить эти дела прямо сейчас. Это «скоростная лень», более известная как откладывание на потом. Эта сила может стать особенно непреодолимой, когда практика шаматхи даёт проблеск того, как на самом деле естественно открыт и радостен наш ум. Сопротивляясь нашей собственной открытости, мы наматываем клубок историй, которые удерживают нас в зоне комфорта «я», мы поддерживаем очень давнюю и устойчивую привычную модель. Откладывание на потом - ещё один способ, с помощью которого мы выбираем пребывание в отвлечении, а не расслабление в покое нашего ума.
Другой способ откладывания на потом - использование видов деятельности, которые кажутся нам достойными для того, чтобы избежать медитации. Возможно, мы помогаем животным или другим людям. Несмотря на то, что такая деятельность приносит пользу другим, если мы хотим медитировать и используем её как оправдание, чтобы этого не делать, мы должны взглянуть правде в лицо и спросить: «Поддерживает ли мой стиль жизни мою практику? Приносит ли пользу моя деятельность в том, что касается медитации?»
Очевидно, что медитация иногда может быть трудной. Мы можем захотеть убежать от практики, от подушки, даже от слова «медитация». Мы можем убежать так далеко, как нам захочется, но что мы обнаружим - так это то, что нет лучшей среды, чем медитация, чтобы выстроить стабильность, ясность и силу нашего ума. В то же время трудность усадить себя на подушку, трудность продолжать технику, трудность избегать беспорядочных мыслей никак не исчезает. Откладывая практику на потом, мы бежим от единственной вещи, которая действительно может изменить нашу жизнь. Медитация упрочивает в нас внутренне присущую нам силу человеческого бытия. Она знакомит нас с возможностью прожить нашу жизнь в постоянно осознанном, уверенном и уравновешенном состоянии ума.
Другой вид лени - чёрствость. Мы чувствуем удручённость, разочарование или подавленность препятствиями, которые возникают в нашей практике. Мы считаем их личными. Наша вера в прочность препятствий растёт, а вера в нашу способность практиковать иссякает. Мы говорим: «Как я могу развить непрерывность в практике медитации?» Если мы уже медитируем, мы говорим: «Как мне удастся закончить эту сессию?» Прежде, чем мы это осознаём, мы чувствуем беспомощность в медитации.
Когда в 1987 году ушёл мой отец, Его Святейшество Дилго Кхьенце Ринпоче выполнял традиционные посмертные ритуалы. Впоследствии он рекомендовал, чтобы мы построили в Скалистых горах ступу высотой в 108 футов в память о тех годах, когда мой отец работал, знакомя с буддизмом Северную Америку и обучая медитации жителей Запада. Ступа - это традиционное священное сооружение, символизирующее просветлённый ум Будды. Её возведение включает многие сложные и детальные традиционные приготовления. Мы чувствовали себя несколько потрясёнными сложностью проекта, первого по величине в Северной Америке. Мы начали строительство в 1988, продолжая работать каждое лето.
Каждый год нам приходилось привлекать различные виды ресурсов. Были задействованы сотни строителей-добровольцев. Людям, наиболее близким к проекту, пришлось тратить последние деньги из своих ресурсов, на протяжении 13 лет проводя холодные зимние и жаркие летние месяцы в Скалистых горах. В каком-то смысле мы научились строить ступы, когда построили её. Инженерные работы, конструкция, финансы, традиционная роспись - все эти элементы были устрашающе сложными. Что поддерживало нашу уверенность - так это то, что этот символ просветления принесёт великую пользу всем. Когда ступа стала принимать очертания, наши уверенность и энергия возросли. Наблюдая, как она понемногу поднимается в небо, мы преодолевали свои сомнения и колебания. Летом 2001 года ступа была закончена, и была проведена красивая церемония освящения, на которой присутствовали тысячи людей. Мы встретились со всеми возможными видами препятствий, но наше вдохновение стало противоядием от всех них.
Учения о препятствиях и противоядиях происходят из очень длинной линии практиков медитации в Индии и Тибете. Нам повезло, что они так тщательно описали все трудности, потому что, хотя условия, в которых мы практикуем, могут значительно отличаться от их условий, препятствия, возникающие на пути медитации, никогда не изменяются. К счастью, противоядия также прошли проверку временем и пространством.
Лень - это признак того, что мы потеряли связь с храбростью, которая впервые усадила нас на подушку. Мы больше не понимаем, зачем мы медитируем. Мы чувствуем лёгкую угрозу в отпускании комфорта мыслительных моделей. Медитация совсем не по нраву привычкам, которые мы накапливали долгое-долгое время. Большинство этих привычек касается непрерывного создания «я». Мы привычно ассоциируем себя с фальшивыми проекциями, сценариями, мнениями и сюжетными ходами, которые мы обычно используем, чтобы собрать воедино наше творение. В медитации мы можем почувствовать, что мы как будто рассыпаемся. Старые привычки могут начать казаться очень утешительными, потому что они представляют нас такими, какими мы себя считаем. Мы обнаруживаем, что возвращаемся к укоренившимся в нас моделям для того, чтобы усилить это созданное нами самими представление о «я». Медитация заключается в видении сквозь придуманное ощущение «я», когда просветлённые аспекты нашего ума обнаруживают себя. Мы должны позволить этой фальсификации исчезнуть для того, чтобы двигаться дальше, и это заставляет нас чувствовать себя неуютно.
Открытие практиков медитации древности заключалось в том, что ключ к успеху в медитации лежит в более широкой перспективе. Они предлагают четыре способа того, как мы можем вдохновить самих себя: гибкость, доверие, стремление и усилие.
(Продолжение следует).