Детективная история из жизни: кража драгоценностей
Дело было года два с половиной назад. Мне позвонила редактор одного журнала мод из республики, где теперь предлагают обрезать всех подряд. Говорит, возьмётесь ли за съёмку? Нужен портрет на обложку, мы вам выдадим барышню в полной боевой готовности, а вам только снять да ретушь сделать. Ничего, дескать, сложного, мы будем готовить наряд и макияж задолго до вашего прибытия, мы же организуем студию...
Денег предложили разумно, студия в 10 минутах от дома - короче, я согласился.
Приехал заранее, в гримёрке увидел мою заказчицу (редактора), модель и визажиста: работа кипела. Стоя в дверях, поздоровался и сказал, что пока пойду в зал проверять и ставить свет.
На всё у меня было примерно пол часа. Включил приборы, проверил лампы, поставил приблизительно в нужные места. Сижу и жду. А они почему-то не идут, хотя уже началось "съёмочное время". Потом слышу вроде бы крики... Пошёл на разведку.
По коридорам бегала "модель" и довольно громко обещала всех не то наказать, не то трахнуть, не то сжечь в печи. За ней волочились окружающие и умоляли пощадить. Потянул кого-то за руку и спросил: что происходит? Мне ответили, что у "модели", вроде бы, украли украшений на много сотен тысяч не то долларов, не то евро.
Так как эта история меня не сильно касается, я побрёл обратно в зал, где стояли осветительные приборы в боевой готовности. Сел на стул и начал читать интересную книжку.
Периодически до меня доносились визги, стоны и топот бегающих по коридорам людей, а я лишь посматривал на время: тот самый час, на который меня пригласили работать, подходил к концу. Я выключил приборы, положил камеру в кофр и двинулся по коридору в сторону ресепшн и гримёрки, где и происходили все события.
К этому моменту мне стало понятно следующее:
1. У барышни, которую на протяжении трёх часов одевали и красили, была (якобы) с собой шкатулка с (якобы) кучей всяких цацек от Тиффани, Булгари и прочих, якобы, Граффов.
2. Шкатулка та (якобы) исчезла прямо из-под носа самой потерпевшей, визажиста и редактора журнала.
3. У барышни дядя большая шишка в ментовке и "щас тут такое начнётся, что вы все пожалеете".
Если первые два пункта я воспринял с достаточной долей скепсиса, то вот третий пункт проиллюстрировался группой ментов, ввалившейся в студию. За главного был большой и толстый мент в каком-то очень высоком чине, пара поменьше, куча каких-то тёток - все в форме, шумные и суетливые.
Делегаты немедленно начали орать на администратора, сидящего на ресепшн: где ваши камеры наблюдения? Почему нет камер в гримёрке? Кто разрешил? Кто санкционировал? Где список всех посетителей студии с телефонами, именами и адресами? Ну и так далее. Молодой парень, сидящий за стойкой, пытался спокойно объяснить: камеры только на входе в студию и на ресепшн, в гримёрке их быть не может - там переодеваются, имён и телефонов всех посетителей не знает, ибо бронь делается на одного человека, а приехать может по этой брони - пятеро, у которых документов не проверяют.
Менты, резделившись на группы, уже ходили всюду и устраивали "опросы" у всех, кто им попадался на пути. Мол, кто такой, что тут делаешь, как звать и прочее. Меня, при этом, все обходили стороной, то есть, вопросов не задавали, будто бы знали, кто я и зачем. Меня это вполне устраивало, ибо я бы немедленно начал хамить в ответ, а дальше бы было как в анекдоте про "так, слово за слово...".
Настроение меж тем у меня было из рук вон плохое: о том, чтобы что-то снять, не шло и речи (модель, расплескав причёску и макияж, вытирая слёзы рукавом наряда, давала показания, описывая количество цацек каждого наименования, вес в каратах и рыночную стоимость), уходить в той ситуации было, вроде как, невозможно (хоть никого и не задерживали - так никто и не рыпался же), а оставаться в этом бедламе не было никакого желания.
А самое противное, что менты всё-таки начали ко мне присматриваться, подозревая, что слишком уж вальяжно я тут вожу жалом и совсем не страдаю, в отличие от всех остальных. Наконец, один сотрудник МВД ГУВД НКВД (как их звать правильно то?) с блокнотом подсел ко мне на диван и как бы невзначай поинтересовался:
- А вы тут работаете?
Я приподнял бровь и начал уклончиво объяснять: мол, я тут работаю, но вместе с тем - я тут не работаю. Дескать, я тут не работаю в штате конторы, студии. Но был приглашён одноразово поснимать арендаторами этой студии. То есть, приехал по работе. Но я тут не работаю.
Я понимал, что это слишком сложно для сотрудника МВД ГУВД НКВД, но не ожидал, что настолько. Тот кинулся коршуном выяснять подробности: зачем, мол, путаетесь в показаниях? Работаете тут или не работаете?! Но тут его прервали: самый главный милиционер громко объявил, чтобы все готовились к сдаче отпечатков пальцев.
Женщина раскрывала чемоданчик, там были какие-то валики и чернила. Пачкать руки каким-то дерьмом мне совершенно не хотелось, а главное я эти драгоценности и не видел, и в гримёрку не заходил, и домой мне пора, и тут ещё пристали с вопросом "работаете или не работаете", но как же я уйду? Кто ж меня пустит? При том, что никто и не задерживает...
На кухне студии сидел мрачный администратор и пил чай. Я сел рядом. А потом я зачем-то спросил:
- У тебя есть список тех, кто пользовался гримёркой вместе с этими курицами?
Администратор вздохнул: есть. Но список не поимённый6 а только имя арендатора и его телефон.
- Тащи, - сказал я зачем-то.
Я взял календарь бронирования. Увидел в нём лишь одну очевидно подходящую под обстоятельства бронь. Набрал номер. Там взяли трубку. А я вкрадчивым голосом произнёс:
- Дружочек, верни обратно цацки и всё будет хорошо.
И положил трубку.
Конечно, шанс был один на миллион. Но если я звонил человеку, который непричастен к истории с пропажей бриллиантов (в существовании которых я до сих пор не был уверен), то он подумает, что кто-то ошибся номером. Big freaking deal, как говорят у них в Америке.
Мы допили с администратором чай и вышли ко всем понаблюдать процедуру снятия отпечатков пальцев.
Когда подошла наша очередь, рации у ментов заголосили. Все оживились. Сверху по лестнице спускались два ППСника, дежуривших у входа в студию. С собой они тащилиза шкирку двух бакланов, у одного в руках была чёрная шкатулка в форме сердечка...
Бакланы, при этом, почти не сопротивлялись, но возражали устно: нам, мол, пообещали, что "всё будет хорошо".
Менты недоумённо наблюдали за отпирающимися бакланами, визажистка и редактор журнала орали "это они, это они!", а потерпевшая уже рылась в шкатулке, проверяя наличие своих брошей и кулонов.
Затем бакланы начали качать права и требовать их отпустить. Менты, потирающие руки со словами "вот и раскрыли дело" переспросили: что значит отпустить? Кто обещал? Когда звонил? Вы о чём вообще, идиоты, говорите?!..
Тут мне уже пришлось сделать пару шагов вперёд под свет софитов и объявить победителя сегодняшней номинации (а толку то было молчать: у бакланов на мобильном входящий с моего номера).
Бакланы в шоке, такого предательства от звонящего они явно не ожидали (я лишь развёл руками), менты в восторге и в шоке одновременно, барышня счастлива, пересчитав цацки, администратор счастлив, ибо скоро наконец пойдём по домам...
Самый главный мент торжественно поблагодарил меня и посетовал: мол, нам бы такие кадры!.. Ай да в академию, вы ж не старый совсем! Я вежливо отказался.
Бакланам, умыкнувшим шкатулку (при них её открывали и рассматривали содержимое, бакланы гримировались за соседним стулом, а собираясь прихватили и шкатулку) пообещали оформить "явку с повинной".
Пока все собирались счастливые, я предложил барышне модели попробовать снять кадр, благо свет весь готов. Сняли наспех, за пять минут, несколько дублей. Какой-то из них пошёл в печать...
А в фотостудии той с тех пор я как свой. Постоянный клиент. Почти родной. Скидки всякие. Преференции.
Не зря старался.
Денег предложили разумно, студия в 10 минутах от дома - короче, я согласился.
Приехал заранее, в гримёрке увидел мою заказчицу (редактора), модель и визажиста: работа кипела. Стоя в дверях, поздоровался и сказал, что пока пойду в зал проверять и ставить свет.
На всё у меня было примерно пол часа. Включил приборы, проверил лампы, поставил приблизительно в нужные места. Сижу и жду. А они почему-то не идут, хотя уже началось "съёмочное время". Потом слышу вроде бы крики... Пошёл на разведку.
По коридорам бегала "модель" и довольно громко обещала всех не то наказать, не то трахнуть, не то сжечь в печи. За ней волочились окружающие и умоляли пощадить. Потянул кого-то за руку и спросил: что происходит? Мне ответили, что у "модели", вроде бы, украли украшений на много сотен тысяч не то долларов, не то евро.
Так как эта история меня не сильно касается, я побрёл обратно в зал, где стояли осветительные приборы в боевой готовности. Сел на стул и начал читать интересную книжку.
Периодически до меня доносились визги, стоны и топот бегающих по коридорам людей, а я лишь посматривал на время: тот самый час, на который меня пригласили работать, подходил к концу. Я выключил приборы, положил камеру в кофр и двинулся по коридору в сторону ресепшн и гримёрки, где и происходили все события.
К этому моменту мне стало понятно следующее:
1. У барышни, которую на протяжении трёх часов одевали и красили, была (якобы) с собой шкатулка с (якобы) кучей всяких цацек от Тиффани, Булгари и прочих, якобы, Граффов.
2. Шкатулка та (якобы) исчезла прямо из-под носа самой потерпевшей, визажиста и редактора журнала.
3. У барышни дядя большая шишка в ментовке и "щас тут такое начнётся, что вы все пожалеете".
Если первые два пункта я воспринял с достаточной долей скепсиса, то вот третий пункт проиллюстрировался группой ментов, ввалившейся в студию. За главного был большой и толстый мент в каком-то очень высоком чине, пара поменьше, куча каких-то тёток - все в форме, шумные и суетливые.
Делегаты немедленно начали орать на администратора, сидящего на ресепшн: где ваши камеры наблюдения? Почему нет камер в гримёрке? Кто разрешил? Кто санкционировал? Где список всех посетителей студии с телефонами, именами и адресами? Ну и так далее. Молодой парень, сидящий за стойкой, пытался спокойно объяснить: камеры только на входе в студию и на ресепшн, в гримёрке их быть не может - там переодеваются, имён и телефонов всех посетителей не знает, ибо бронь делается на одного человека, а приехать может по этой брони - пятеро, у которых документов не проверяют.
Менты, резделившись на группы, уже ходили всюду и устраивали "опросы" у всех, кто им попадался на пути. Мол, кто такой, что тут делаешь, как звать и прочее. Меня, при этом, все обходили стороной, то есть, вопросов не задавали, будто бы знали, кто я и зачем. Меня это вполне устраивало, ибо я бы немедленно начал хамить в ответ, а дальше бы было как в анекдоте про "так, слово за слово...".
Настроение меж тем у меня было из рук вон плохое: о том, чтобы что-то снять, не шло и речи (модель, расплескав причёску и макияж, вытирая слёзы рукавом наряда, давала показания, описывая количество цацек каждого наименования, вес в каратах и рыночную стоимость), уходить в той ситуации было, вроде как, невозможно (хоть никого и не задерживали - так никто и не рыпался же), а оставаться в этом бедламе не было никакого желания.
А самое противное, что менты всё-таки начали ко мне присматриваться, подозревая, что слишком уж вальяжно я тут вожу жалом и совсем не страдаю, в отличие от всех остальных. Наконец, один сотрудник МВД ГУВД НКВД (как их звать правильно то?) с блокнотом подсел ко мне на диван и как бы невзначай поинтересовался:
- А вы тут работаете?
Я приподнял бровь и начал уклончиво объяснять: мол, я тут работаю, но вместе с тем - я тут не работаю. Дескать, я тут не работаю в штате конторы, студии. Но был приглашён одноразово поснимать арендаторами этой студии. То есть, приехал по работе. Но я тут не работаю.
Я понимал, что это слишком сложно для сотрудника МВД ГУВД НКВД, но не ожидал, что настолько. Тот кинулся коршуном выяснять подробности: зачем, мол, путаетесь в показаниях? Работаете тут или не работаете?! Но тут его прервали: самый главный милиционер громко объявил, чтобы все готовились к сдаче отпечатков пальцев.
Женщина раскрывала чемоданчик, там были какие-то валики и чернила. Пачкать руки каким-то дерьмом мне совершенно не хотелось, а главное я эти драгоценности и не видел, и в гримёрку не заходил, и домой мне пора, и тут ещё пристали с вопросом "работаете или не работаете", но как же я уйду? Кто ж меня пустит? При том, что никто и не задерживает...
На кухне студии сидел мрачный администратор и пил чай. Я сел рядом. А потом я зачем-то спросил:
- У тебя есть список тех, кто пользовался гримёркой вместе с этими курицами?
Администратор вздохнул: есть. Но список не поимённый6 а только имя арендатора и его телефон.
- Тащи, - сказал я зачем-то.
Я взял календарь бронирования. Увидел в нём лишь одну очевидно подходящую под обстоятельства бронь. Набрал номер. Там взяли трубку. А я вкрадчивым голосом произнёс:
- Дружочек, верни обратно цацки и всё будет хорошо.
И положил трубку.
Конечно, шанс был один на миллион. Но если я звонил человеку, который непричастен к истории с пропажей бриллиантов (в существовании которых я до сих пор не был уверен), то он подумает, что кто-то ошибся номером. Big freaking deal, как говорят у них в Америке.
Мы допили с администратором чай и вышли ко всем понаблюдать процедуру снятия отпечатков пальцев.
Когда подошла наша очередь, рации у ментов заголосили. Все оживились. Сверху по лестнице спускались два ППСника, дежуривших у входа в студию. С собой они тащилиза шкирку двух бакланов, у одного в руках была чёрная шкатулка в форме сердечка...
Бакланы, при этом, почти не сопротивлялись, но возражали устно: нам, мол, пообещали, что "всё будет хорошо".
Менты недоумённо наблюдали за отпирающимися бакланами, визажистка и редактор журнала орали "это они, это они!", а потерпевшая уже рылась в шкатулке, проверяя наличие своих брошей и кулонов.
Затем бакланы начали качать права и требовать их отпустить. Менты, потирающие руки со словами "вот и раскрыли дело" переспросили: что значит отпустить? Кто обещал? Когда звонил? Вы о чём вообще, идиоты, говорите?!..
Тут мне уже пришлось сделать пару шагов вперёд под свет софитов и объявить победителя сегодняшней номинации (а толку то было молчать: у бакланов на мобильном входящий с моего номера).
Бакланы в шоке, такого предательства от звонящего они явно не ожидали (я лишь развёл руками), менты в восторге и в шоке одновременно, барышня счастлива, пересчитав цацки, администратор счастлив, ибо скоро наконец пойдём по домам...
Самый главный мент торжественно поблагодарил меня и посетовал: мол, нам бы такие кадры!.. Ай да в академию, вы ж не старый совсем! Я вежливо отказался.
Бакланам, умыкнувшим шкатулку (при них её открывали и рассматривали содержимое, бакланы гримировались за соседним стулом, а собираясь прихватили и шкатулку) пообещали оформить "явку с повинной".
Пока все собирались счастливые, я предложил барышне модели попробовать снять кадр, благо свет весь готов. Сняли наспех, за пять минут, несколько дублей. Какой-то из них пошёл в печать...
А в фотостудии той с тех пор я как свой. Постоянный клиент. Почти родной. Скидки всякие. Преференции.
Не зря старался.