Рассказ мамы трудного мальчика - 7. Пока последний
ПРЕДЫСТОРИЯ
Когда мой второй сын учился в 6 классе школы, меня вызвала к себе на прием врач психоневролог и предупредила, что нам с сыном следует посетить комиссию по делам несовершеннолетних и что это простая формальность, ничего страшного. В назначенный день мы с сыном приехали на эту комиссию. Она проходила в зале администрации в центре города. Присутствовало несколько незнакомых мне людей, директор школы, классный руководитель и наш районный врач. Все они сидели в президиуме, кроме врача. Врач сидела рядом с нами в зале. Мне зачитали постановление о том, что как школа, так и врач рекомендуют поместить моего сына в колонию для малолетних преступников в профилактических целях, так как все равно он станет преступником, все равно он со временем сядет в тюрьму…
Так что же, по их мнению, терять время! Пусть приобщается к миру воров! Ребенку было 12 лет и его уже списали, общество от него отказалось в профилактических целях! Я была возмущена до глубины души! И врачиха, которая меня не предупредила о коварном намерении дружного коллектива учителей! Я так ей и сказала, что она меня обманула. А она оправдывалась, что ее вынудили, чтобы мы пришли на эту комиссию. Сына хотели прямо из зала забрать под конвоем и упечь в эту колонию!
Только было одно но! Требовалось мое письменное согласие.
Каждый раз, когда на моего второго сына мне жаловались в школе, я делала удивленный вид, говоря, что дома это просто замечательный ласковый мальчик, который во всем мне помогает, ходит в магазин, моет посуду, подметает пол и прилежно читает книжки про путешествия и приключения. А школьная программа его просто не заинтересовывает, поскольку скучно преподается. Подобными моими заявлениями я частенько злила учителей. Но что мне оставалось делать?!! Мне же надо было защитить сына!
Я понимала, что даже если он по своему недоумию и мог что-либо стянуть, этот его проступок ни в коей мере несравним с последующим наказанием, и колония не исправит его, если он там окажется. Сев в тюрьму плутоватым воришкой, оттуда он, учитывая его наклонности ребенка из группы риска, выйдет закоренелым вором и убийцей, которому уже будут совершенно чужды общепринятые нормы морали.
Мы несколько раз проектировали подобные заведения. Я участвовала и в проектировании типового проекта колонии для малолетних преступников. Нас консультировал директор одной из таких колоний. И он говорил, что детям там нельзя оказываться. Предупреждал нас, что если наши дети вдруг оступятся, чтобы мы всеми правдами и неправдами сделали все от нас зависящее, чтобы спасти своих чад от колонии. Их там превращают в отщепенцев общества, живущих по своим воровским волчьим законам. Дети под влиянием обстоятельств, попавшие туда, уже не смогут измениться, поскольку именно в пубертатный период закладываются установки на будущую жизнь человека. А чему там могут научить? Лгать, отточить навыки воровства, подлости и предательства. Оттуда выходят шулеры, домушники, бандиты.
Вот мне и пришлось на этой комиссии «запеть свою хвалебную песнь» о том, какой у меня замечательный сын, который мне служит опорой в жизни и помощником. И естественно отказалась что-либо подписывать. А если наша школа так устала от моего сына, то я предложила забрать из нее документы.
Вся же сложность состояла в том, что у нас в стране обязательное образование. И ребенок обязан учиться в школе! Мое предложение перевести его в ПТУ, было отклонено, поскольку в ПТУ поступают после 8-го или 9-го класса, а сын заканчивал 6-й класс. В вечерней школе тоже начинали учиться с 8-го класса. Но я настояла на том, чтобы у сына приняли зачеты по всем темам 8-го класса в конце следующего года. И чтобы весь следующий учебный год он учился дома под моим контролем, сдав потом экзамены или зачеты в том учебном заведении, которое нам назначат. Поскольку я была непреклонна в моем решении защищать интересы своего ребенка, этой комиссии пришлось пойти мне навстречу и разрешить его домашнее обучение. А через две недели мне сообщили, что вышло новое постановление и в школах вечерней молодежи можно учиться с 7-го класса.
В такую ближайшую от нашего дома вечернюю школу я быстренько и перевела своего второго сынишку. Там он проучился до 9-го класса. Осенью, когда он учился в 9-м классе, у него произошла стычка с одним из преподавателей, и сын перестал посещать школу. Весной я забрала из нее документы и приехав в археологическую экспедицию в один из приморских городков, устроила там своего 16-ти летнего сына в местную вечернюю школу, в которой были лояльные требования к успеваемости учеников. Там он и получил аттестат зрелости.
Еще когда сын учился в вечерней школе, к одной из моих подруг приехал из далекой сибирской деревни дедушка целитель. Подруга обещала мне сообщить, когда он окажется в Москве и попросить о согласии поработать с моим сыном. Целитель согласился. Мы приехали, дедушка мне понравился. Он был похож на волхва или старовера - белая борода, рубаха косоворотка, сапоги с заправленными в них брюками. Они беседовали с сыном наедине, пока я с подругой пила чай на кухне. Потом дедушка целитель вышел из комнаты и сказал, что все, что от него зависело, он сделал. А сын рассказывал, что во время целительского сеанса у него возникло такое ощущение, что его ноги оторвались от пола сантиметров на 10, и что он по всей вероятности парил в воздухе какое-то время. Главное, что начиная с этого дня, нам стало легче жить - сын стал меняться в положительную сторону! А у меня появилась надежда, что он со временем сможет реализовать те задачи, которые я ставила перед приглашаемой к воплощению душой перед его зачатием. Тем более, что мир вокруг стремительно менялся.
Когда моему второму сыну было 16 лет, у меня родился третий сын. И второй сын стал мне незаменимым помощником в воспитании самого младшего члена семьи. Особенно если учесть, что то ли под влиянием токсикоза, то ли еще по каким-то мистическим и необъяснимым причинам, я сделала все возможное, чтобы отец моего третьего сына ушел от нас. Он вернулся, только когда нашему ребенку исполнилось полтора годика. А второй сын всегда был рядом и всегда был готов мне помочь. Он волшебным образом изменился. Малышу врачи запретили долго плакать, так как из-за моментальных родов у него были слабые сосуды головы. И его брат укачивал малыша, нося на руках, пока тот не заснет. Он подолгу гулял с младенцем в компании своих друзей. Они по очереди возили коляску с малышом и весьма радовались, что в их «тусовке» появился «мелюзгунчик». Они называли его инопланетянином из-за необычного строения черепа.
В 17 лет мой второй сын благополучно поступил в институт на платное отделение. Перед поступлением нам все же пришлось прибегнуть к помощи наших друзей. Дочка моей институтской подруги прирожденный педагог. Она с удовольствием занималась русским и литературой с моим сыном и причесала его разрозненные знания по этим предметам.
Так закончился многотрудный этап обучения моего второго сына в школе общего образования.
Но не зря говорят - маленькие детки - маленькие бедки!
Это последний пост маминого рассказа. Какие впечатления?
Когда мой второй сын учился в 6 классе школы, меня вызвала к себе на прием врач психоневролог и предупредила, что нам с сыном следует посетить комиссию по делам несовершеннолетних и что это простая формальность, ничего страшного. В назначенный день мы с сыном приехали на эту комиссию. Она проходила в зале администрации в центре города. Присутствовало несколько незнакомых мне людей, директор школы, классный руководитель и наш районный врач. Все они сидели в президиуме, кроме врача. Врач сидела рядом с нами в зале. Мне зачитали постановление о том, что как школа, так и врач рекомендуют поместить моего сына в колонию для малолетних преступников в профилактических целях, так как все равно он станет преступником, все равно он со временем сядет в тюрьму…
Так что же, по их мнению, терять время! Пусть приобщается к миру воров! Ребенку было 12 лет и его уже списали, общество от него отказалось в профилактических целях! Я была возмущена до глубины души! И врачиха, которая меня не предупредила о коварном намерении дружного коллектива учителей! Я так ей и сказала, что она меня обманула. А она оправдывалась, что ее вынудили, чтобы мы пришли на эту комиссию. Сына хотели прямо из зала забрать под конвоем и упечь в эту колонию!
Только было одно но! Требовалось мое письменное согласие.
Каждый раз, когда на моего второго сына мне жаловались в школе, я делала удивленный вид, говоря, что дома это просто замечательный ласковый мальчик, который во всем мне помогает, ходит в магазин, моет посуду, подметает пол и прилежно читает книжки про путешествия и приключения. А школьная программа его просто не заинтересовывает, поскольку скучно преподается. Подобными моими заявлениями я частенько злила учителей. Но что мне оставалось делать?!! Мне же надо было защитить сына!
Я понимала, что даже если он по своему недоумию и мог что-либо стянуть, этот его проступок ни в коей мере несравним с последующим наказанием, и колония не исправит его, если он там окажется. Сев в тюрьму плутоватым воришкой, оттуда он, учитывая его наклонности ребенка из группы риска, выйдет закоренелым вором и убийцей, которому уже будут совершенно чужды общепринятые нормы морали.
Мы несколько раз проектировали подобные заведения. Я участвовала и в проектировании типового проекта колонии для малолетних преступников. Нас консультировал директор одной из таких колоний. И он говорил, что детям там нельзя оказываться. Предупреждал нас, что если наши дети вдруг оступятся, чтобы мы всеми правдами и неправдами сделали все от нас зависящее, чтобы спасти своих чад от колонии. Их там превращают в отщепенцев общества, живущих по своим воровским волчьим законам. Дети под влиянием обстоятельств, попавшие туда, уже не смогут измениться, поскольку именно в пубертатный период закладываются установки на будущую жизнь человека. А чему там могут научить? Лгать, отточить навыки воровства, подлости и предательства. Оттуда выходят шулеры, домушники, бандиты.
Вот мне и пришлось на этой комиссии «запеть свою хвалебную песнь» о том, какой у меня замечательный сын, который мне служит опорой в жизни и помощником. И естественно отказалась что-либо подписывать. А если наша школа так устала от моего сына, то я предложила забрать из нее документы.
Вся же сложность состояла в том, что у нас в стране обязательное образование. И ребенок обязан учиться в школе! Мое предложение перевести его в ПТУ, было отклонено, поскольку в ПТУ поступают после 8-го или 9-го класса, а сын заканчивал 6-й класс. В вечерней школе тоже начинали учиться с 8-го класса. Но я настояла на том, чтобы у сына приняли зачеты по всем темам 8-го класса в конце следующего года. И чтобы весь следующий учебный год он учился дома под моим контролем, сдав потом экзамены или зачеты в том учебном заведении, которое нам назначат. Поскольку я была непреклонна в моем решении защищать интересы своего ребенка, этой комиссии пришлось пойти мне навстречу и разрешить его домашнее обучение. А через две недели мне сообщили, что вышло новое постановление и в школах вечерней молодежи можно учиться с 7-го класса.
В такую ближайшую от нашего дома вечернюю школу я быстренько и перевела своего второго сынишку. Там он проучился до 9-го класса. Осенью, когда он учился в 9-м классе, у него произошла стычка с одним из преподавателей, и сын перестал посещать школу. Весной я забрала из нее документы и приехав в археологическую экспедицию в один из приморских городков, устроила там своего 16-ти летнего сына в местную вечернюю школу, в которой были лояльные требования к успеваемости учеников. Там он и получил аттестат зрелости.
Еще когда сын учился в вечерней школе, к одной из моих подруг приехал из далекой сибирской деревни дедушка целитель. Подруга обещала мне сообщить, когда он окажется в Москве и попросить о согласии поработать с моим сыном. Целитель согласился. Мы приехали, дедушка мне понравился. Он был похож на волхва или старовера - белая борода, рубаха косоворотка, сапоги с заправленными в них брюками. Они беседовали с сыном наедине, пока я с подругой пила чай на кухне. Потом дедушка целитель вышел из комнаты и сказал, что все, что от него зависело, он сделал. А сын рассказывал, что во время целительского сеанса у него возникло такое ощущение, что его ноги оторвались от пола сантиметров на 10, и что он по всей вероятности парил в воздухе какое-то время. Главное, что начиная с этого дня, нам стало легче жить - сын стал меняться в положительную сторону! А у меня появилась надежда, что он со временем сможет реализовать те задачи, которые я ставила перед приглашаемой к воплощению душой перед его зачатием. Тем более, что мир вокруг стремительно менялся.
Когда моему второму сыну было 16 лет, у меня родился третий сын. И второй сын стал мне незаменимым помощником в воспитании самого младшего члена семьи. Особенно если учесть, что то ли под влиянием токсикоза, то ли еще по каким-то мистическим и необъяснимым причинам, я сделала все возможное, чтобы отец моего третьего сына ушел от нас. Он вернулся, только когда нашему ребенку исполнилось полтора годика. А второй сын всегда был рядом и всегда был готов мне помочь. Он волшебным образом изменился. Малышу врачи запретили долго плакать, так как из-за моментальных родов у него были слабые сосуды головы. И его брат укачивал малыша, нося на руках, пока тот не заснет. Он подолгу гулял с младенцем в компании своих друзей. Они по очереди возили коляску с малышом и весьма радовались, что в их «тусовке» появился «мелюзгунчик». Они называли его инопланетянином из-за необычного строения черепа.
В 17 лет мой второй сын благополучно поступил в институт на платное отделение. Перед поступлением нам все же пришлось прибегнуть к помощи наших друзей. Дочка моей институтской подруги прирожденный педагог. Она с удовольствием занималась русским и литературой с моим сыном и причесала его разрозненные знания по этим предметам.
Так закончился многотрудный этап обучения моего второго сына в школе общего образования.
Но не зря говорят - маленькие детки - маленькие бедки!
Это последний пост маминого рассказа. Какие впечатления?