Шульгин о грушевцах и Галиции
В Петрограде очень заняты набегом анархистов на редакцию «Русской Воли», но какие это пустяки по сравнению с тем, что происходит в Киеве, где анархисты под водительством Грушевского насилуют не газету, а подлинно русскую волю, волю народа русского племени, численность которого они сами исчисляют в тридцать пять миллионов. Возможно ли еще где-нибудь на свете такое дикое варварство? И подумать, что эти господа смеют презрительно говорить о Государственной Думе «третьего июня». А на основании какого июня избраны вы, захватчики Киева? Где ваши полномочия? Сколько ваших избирателей? Кто считал ваши голоса, кто проверил ваше право говорить от имени южно-русского народа?
И эти люди требовали всеобщего избирательного права, они утверждали, что Государственная Дума не является выразителем воли населения, ибо избрана не по четырехвостке. Ради этого Государственную Думу сдали в архив.
Что же появляется на место ее? Какие представители хотят решать судьбы русской земли? Спросите их, сколько голосов они представляют из тех тридцати пяти миллионов, которым они горделиво помахивают во всех других случаях.
Воскресли времена старой Польши. Право, закон, желание огромного большинства населения совершенно игнорируется. Единственное право - это сила, единственный способ его проявления - вооруженный наезд штурмом и гвалтом, как писали в старину. Возобновится и все остальное.
Я десять месяцев провел в Галиции. Я видел, как живется там русскому народу. Я видел жестокую бедность, угнетенье, полную неразвитость деревни, по сравнению с которой наши малороссы казались орлами и соколами. Я насмотрелся черных, курных хат за городом Саном, где дым превращает жилище в гроб и выедает глаза и душу. Я наслышался, как наши солдаты-полтавцы, киевцы и волынцы полупрезрительне, полусочувственно смотрели на этот быт, приговаривая: “чтобы так жить!”. Несмотря на немецкие деньги, эта пресловутая культура украинцев в Галиции ничтожна. Львов совершенно польский город. Когда мы его взяли, он стал быстро принимать некоторое поверхностное русское обличие, но тщетно я искал украинской культуры. Меж тем я был во Львове через несколько дней после того, как его взяли, когда еще речи не было о каких-либо преследованиях. И то же самое во всех городах Галиции. Всюду некоторая показная сторона, внешняя культура, столь свойственная полякам. Но именно польская, со всеми ее положительными и отрицательными сторонами. А в деревнях ужасающая беднота и темнота. Наша Малороссия, несмотря на недостатки старого режима, производит впечатление богатства и превосходства по сравнению с Червоной Русью.
И вот эти люди, эти украинцы львовской штамповки, которые ничего не сумели сделать у себя, эти люди приехали устраивать нас на австрийский образец. Можно поздравить Киев, можно поздравить весь край. Под рукой его величества, Карла, хорошо нам заживется. Курные хаты в деревнях и польская культура за неимением другой в городах. Вот, что принесет нам автономия из рук Грушевского.
- «Киевлянин, 11 июня 1917 г.