Адмирал
Дайте мне корабль из дерева, а железо вложите в людей.
Каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать, для чего он существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись «Помни войну».
Мичман, действующий осмысленно (сознательно), принесет больше пользы, чем флагман (адмирал), руководящийся буквой непонятного ему предписания.
Проводи каждый день так, как если бы это была вся твоя жизнь.
Русским морякам лучше всего удаются предприятия невыполнимые.
- Адмирал Макаров.
Пожалуй, лучшая эпитафия от Виктора Конецкого («Вчерашние заботы»):
Незадолго до вылета в Мурманск меня занесло в Кронштадт. Я давно там не был. И вообще никогда не был на Якорной площади возле памятника Макарову.
Площадь почему-то оказалась совсем пустынной, как будто в городе-крепости объявили воздушную тревогу.
Огромная площадь. Огромный Морской собор Николы Чудотворца - старинного покровителя мореходов. Собор напомнил Босфор. Он в плане повторяет Святую Софию в Константинополе.
Над огромной площадью, которая служила когда-то свалкой отработавших, уставших якорей, стоял в полном одиночестве бронзовый адмирал Макаров.
Восемь могучих якорей Ижорского завода по девяносто пять пудов пять фунтов каждый крепили его покой и его надежды.
По необтесанной скале-пьедесталу взметнулась черная штормовая волна, достигнув самых ног Степана Осиповича.
Скалу для памятника подняли со дна морского на рейде Штандарт. Хорошо придумали - поставить адмирала, боцманского сына, внука солдата на подводном камне с рейда Штандарт.
На цоколе памятника знаменитое: "П о м н и в о й н у".
Вокруг мощенная булыжником площадка.
К булыжникам и торцам у меня симпатия. Когда прошлые скульпторы и архитекторы задумывали свои творения, они, естественно, учитывали фактуру тверди. Бесполая стерильность асфальта гармоничность их замыслов нарушает.
Степан Осипович Макаров - один из самых замечательных наших моряков. Когда "Ермак" уже сходил в Арктику, а потом спас уйму судов в Ревеле и броненосец "Генерал-адмирал Апраксин" и когда имя Макарова уже гремело на весь свет, адмирал издал приказ "О приготовлении щей".
От века цинга среди матросов и солдат в Кронштадте была обыкновенным делом. Так вот, Макаров командировал на Черноморский флот врача-гигиениста, а оттуда выписал аса-кока. Кроме того, он приказал периодически взвешивать всех матросов, чтобы командиры кораблей всегда знали, худеют их "меньшие братья" (такое выражение было принято о рядовых в "интеллигентской среде") или толстеют.
Мне это понятно особо, ибо когда-то пришлось участвовать в походе к Новой Земле подводной лодки, где нас тоже взвешивали два раза в сутки специально командированные из Москвы врачи...
На памятнике Макарову выбита эпитафия:
Твой гроб - броненосец, Могила твоя - холодная глубь океана. И верных матросов родная семья - Твоя вековая охрана. Делившие лавры, отныне с тобой Они разделяют и вечный покой... Ревнивое море не выдаст земле Любившего море героя... И тучи, нахмурясь, последний салют Громов грохотаньем ему отдадут...
Как будто слышишь разом все наши старые морские песни и обоих "Варягов": "Чайки, несите в Россию..." и "Наверх вы, товарищи...". И морские песни последней войны: "Севастопольский камень" и "Гремящий" уходит в поход"...
Каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать, для чего он существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись «Помни войну».
Мичман, действующий осмысленно (сознательно), принесет больше пользы, чем флагман (адмирал), руководящийся буквой непонятного ему предписания.
Проводи каждый день так, как если бы это была вся твоя жизнь.
Русским морякам лучше всего удаются предприятия невыполнимые.
- Адмирал Макаров.
Пожалуй, лучшая эпитафия от Виктора Конецкого («Вчерашние заботы»):
Незадолго до вылета в Мурманск меня занесло в Кронштадт. Я давно там не был. И вообще никогда не был на Якорной площади возле памятника Макарову.
Площадь почему-то оказалась совсем пустынной, как будто в городе-крепости объявили воздушную тревогу.
Огромная площадь. Огромный Морской собор Николы Чудотворца - старинного покровителя мореходов. Собор напомнил Босфор. Он в плане повторяет Святую Софию в Константинополе.
Над огромной площадью, которая служила когда-то свалкой отработавших, уставших якорей, стоял в полном одиночестве бронзовый адмирал Макаров.
Восемь могучих якорей Ижорского завода по девяносто пять пудов пять фунтов каждый крепили его покой и его надежды.
По необтесанной скале-пьедесталу взметнулась черная штормовая волна, достигнув самых ног Степана Осиповича.
Скалу для памятника подняли со дна морского на рейде Штандарт. Хорошо придумали - поставить адмирала, боцманского сына, внука солдата на подводном камне с рейда Штандарт.
На цоколе памятника знаменитое: "П о м н и в о й н у".
Вокруг мощенная булыжником площадка.
К булыжникам и торцам у меня симпатия. Когда прошлые скульпторы и архитекторы задумывали свои творения, они, естественно, учитывали фактуру тверди. Бесполая стерильность асфальта гармоничность их замыслов нарушает.
Степан Осипович Макаров - один из самых замечательных наших моряков. Когда "Ермак" уже сходил в Арктику, а потом спас уйму судов в Ревеле и броненосец "Генерал-адмирал Апраксин" и когда имя Макарова уже гремело на весь свет, адмирал издал приказ "О приготовлении щей".
От века цинга среди матросов и солдат в Кронштадте была обыкновенным делом. Так вот, Макаров командировал на Черноморский флот врача-гигиениста, а оттуда выписал аса-кока. Кроме того, он приказал периодически взвешивать всех матросов, чтобы командиры кораблей всегда знали, худеют их "меньшие братья" (такое выражение было принято о рядовых в "интеллигентской среде") или толстеют.
Мне это понятно особо, ибо когда-то пришлось участвовать в походе к Новой Земле подводной лодки, где нас тоже взвешивали два раза в сутки специально командированные из Москвы врачи...
На памятнике Макарову выбита эпитафия:
Твой гроб - броненосец, Могила твоя - холодная глубь океана. И верных матросов родная семья - Твоя вековая охрана. Делившие лавры, отныне с тобой Они разделяют и вечный покой... Ревнивое море не выдаст земле Любившего море героя... И тучи, нахмурясь, последний салют Громов грохотаньем ему отдадут...
Как будто слышишь разом все наши старые морские песни и обоих "Варягов": "Чайки, несите в Россию..." и "Наверх вы, товарищи...". И морские песни последней войны: "Севастопольский камень" и "Гремящий" уходит в поход"...