"Настал час, когда мое солнце медленно катится в залив..."
Начнём издалека и отдадим должное непосредственному виновнику нежданного путешествия.
Единственный житель Северной Столицы, с кем мы общаемся более-менее регулярно, Евгения Георгиевна К., чудесная и бесценная, потомственный петербургский интеллигент, патентованный петербургский искусствовед, и вообще создание в невероятном очаровании своём столь неописуемое, что, собственно, не одна тысяча знаков уйдёт на одну лишь попытку это самое очарование описать, а нам надо ещё и других тем коснуться; так вот, значит, Евгения Георгиевна, с которой я имел счастье познакомиться, страшно подумать, аж в две тысячи десятом, господи ты боже мой, как же летит время, давно и относительно регулярно говорила мне разные слова в разной последовательности, смысл которых, однако, сводился всегда примерно к одному:
- Дорогой Мартин, когда же ты, чёрт же тебя возьми, покинешь хотя бы на пару дней окаянную свою Москву и осчастливишь нас тут всех, а, прежде всего, себя визитом на берега Невы, в Петербург, в имперскую нашу столицу? Мы ждём-ждём, а ты не едешь и не едешь.
Я, хотя и совершенно был с каждым словом сверху донизу согласен (кроме слов про имперскую столицу - империя у нас одна, советская, и столица у неё тоже на своём месте), всегда отвечал достаточно витиевато. Мол, так и эдак, дела-дела, простите-извините, жизнь пока к тому не располагает, мне ужасно стыдно, я обещаю исправиться, но гарантий не даю - вдруг, исправит меня уже лишь могила? Да и кому я там, если уж начистоту, на берегах ваших нужен? "И я не нужен, и Питер мне, если подумать, тоже не нужен, ведь я там был уже дважды, а что в нём может измениться?" - добавлял уже про себя.
Шли годы. Последний из них, отмеченный моим визитом в Ленинград, уходил в историю всё дальше - шутка ли, 2009-й, прошлая, нет, поза-, нет, позапозапрошлая жизнь, - и меня на петербургских променадах всё как-то совсем не наблюдалось, как вы и сами могли, наверное, заметить, чай, регулярно там бываете, на сапсанах туда-сюда эцсамое, а кто-то и живёт, знаю я вас.
А приближалось, меж тем, столетие Великого Октября, и если уж не встретить его в Колыбели Трёх Революций (это мы, кстати, ещё посмотрим), так хоть побывать-то там в год славного юбилея надо? Надо.
Тут, кстати, щас ещё пара абзацев предыстории будет, зачем мне ещё ЖЖ, спрашивается, если его по назначению, то есть, для бессмысленных нагромождений нечитабельных букв, не использовать? Ежели, паче чаяния, хотите туристических фоточек - то крутите ниже, они все там, да.
Но вернёмся.
И вот, второго января 2017-го года, поздравив уважаемую Евгению Георгиевну с Новым годом я уже было хотел погрузиться в радиомолчание ещё на год, и не отвлекать хорошего человека от важных дел, когда вновь услышал, мол, ну не дурак ли ты, что прозябаешь в своей Москве, а в Питере не был миллион лет.
Справедливо? О, да. Внезапно подумав, что, в общем-то, что меня останавливает, кроме патологического нежелания выходить из дома хоть куда-то, решил начать год с решительных действий и сделал нечто, чего от меня не так-то просто добиться - дал слово.
- Когда в Питере лучше всего? - спросил я решительно.
- В начале июня. Или в конце сентября.
- Что ж, Евгения Георгиевна, драгоценное вы сокровище Северной Пальмиры, - говорю, - в честь наступления нового года, я, уподобляясь всей этой хипстоте, которая делает "нью йеарс резолюшн" и потом ничего не выполняет - возьму на себя смелость дать слово джентльмена и его, что совсем удивительно, намерен сдержать. Если обстоятельства будут к тому располагать, и если будем живы все, то этим солнцестоянием ждите меня на Московском.
...
...
Солнцестоянием меня на Московском не оказалось, о причинах чего поведаю в другой раз, ибо поведать там о чём есть, но до сих пор, по причине моей безалаберности, не поведано. Да и вообще, знаете ли, не так-то просто оказаться в Питере в разгар белых ночей, так что планируемый визит съехал с солнцестояния - прямиком на равноденствие, если вы, конечно, понимаете всю тонкость этой разницы.
Как любитель совпадений, уже сильно постфактум я это про себя отметил, а также вспомнил тот новогодний диалог, где моя уважаемая визави говорила про конец сентября - о, как же это оказалось верно.
Как бы там ни было, дальше было то-сё, пятое-десятое, очень интересно, войдёт в полное собрание моих сочинений в пятитомник автобиографии, но щас не об этом, так что давайте уже перенесёмся в сентябрь, когда у меня были куплены билеты на поезд и вот я, собственно, в нём.
...
...
[эта, и ещё вот эта, "Если Дышишь", композиции замечательного петербургского ВИА Animal ДжаZ как 10 лет назад случайным, но логичнейшим образом, въелись насмерть в мою голову, став первым, что приходит в неё, когда думаю о Петербурге - так в этом году стояли на репите всю ночь, и всю обратную ночь, и слава богам, галочка "всю дорогу Энимал Джаз слушать" поставлена, ведь в 2009-м у меня по пути плеер сломался; можете и послушать, в общем, хотя наверняка "такое не слушаете", знаю я вас]
Пять утра, поезд Москва-Петербург, сидячие места, на удивление более-менее удобные, и даже кофе молотый подают!, в восьмом году о таком мечтать ли разве мог я?
[пруф]
Ах, Петербург, сколько же лет не топтал я своими кроссовками твои проспекты! Да можете ли вы себе представить чувства урождённого москвича, очутившегося на Восстания спустя почти десять лет разлуки? Даже если все эти годы он убеждал себя, что "делать там решительно нечего, ведь я уже всё видел", тем более, что "всё" даже в историческом центре Питера имеет свойство меняться, а впечатления - имеют свойство выветриваться. Кстати, все фотокарточки кликабельны
Реки и каналы Петербурга, проспекты и улицы, просматриваемые до самого горизонта - ах!
Когда фотографировал дом Зингера, знаменитый, услышал вокруг пару остроумных комментариев про скандал вокруг телеграма, актуальный на тот момент - наше время столь стремительно, что, спустя месяц, уже даже не поймёшь, что там за скандал был, и почему Телеграм, и почему Дом Зингера. Впрочем, товарищ Майор читает наши с вами разговоры в самом защищённом мессенджере именно из этого дома (который снизу, который выше - универмаг, а совсем сверху, вы узнали, Казанский), и теперь это знают все.
Здесь был Ленин - а там были На'ви те синие из Аватара.
И, значит, шёл я по Невскому шёл, шёл, шёл, нарезал круги вокруг Гостинки, дошёл до своей гостинички, которая обещала ФЕЕРИЧЕСКИЙ ВИД С КРЫШИ, но, в силу ряда скандальных обстоятельств одарила меня лишь феерическим видом НА крыши
Зато лифт
Вышел из лифта - пошёл прочь.
Понятия не имею, что это за дом, и знать не хочу, а то наверняка что-то очень известное, а потом стыдно будет, что не знаю - но красота же какая, а!
А как же
Шёл я, в общем, шёл, радовался происходящему, не заметил, как дошагал до Дворцовой - и, божечки мои, ах, Дворцовая, сколько же лет я *вырезано при редактуре*
Почему так получается, что Дворцовая меньше Красной площади, а выглядит больше? Загадка, несправдливость, а, впрочем, может быть, так оно и надо.
[замечу в скобках что вот с чем мне невероятно повезло - так это с погодой. все три дня было солнечно, ветрено, ни капли дождя, ни единой тучи на питерском небе, одни лишь перистые облака, да и вообще как-то невероятно х о р о ш о]
Как бы там ни было, сражённый имперским величием, я попытался штурмовать Зимний - но дорогу мне перегородили китайские туристы, поэтому пришлось спокойно стоять в очереди в Эрмитаж.
И ТУТ!
Красотища-то, а, а! Малахитовая чёрт-те знает его что, беседка, я подписи как-то не читал, видимо, и большые-пребольшые часы!
- Ну, а это кто такой? - спрашивает дед внука, ведя по портретной галерее русских императоров.
- Александр Первый! - уверенно отвечает внук, демонстрируя, что непрерывна связь времён и чтят Петербуржцы свою имперскую культуру по сию пору.
Ещё малахит и фарфоровые цветы какого-то современного художника, выставка которых проходила в Эрмитаже. "Эко диво!", ходили люди вокруг и удивлялись, "Porcelain!" ("фарфор" - англ.), восклицали иностранцы, поражённые; может, может ещё Россия удивлять, не перевелись левши ещё на земле нашей - из простой глины этакое чудо смастерить. Не помню, правда, российский ли был тот художник, а уточнять не хочется.
Но прочь.
На вид из окна Эрмитажа залипнуть можно надолго. А вон ростральные колонны, знаменитые, а вон шпиль Петропавловки, легендарный.
И снова Дворцовая.
...
...
В общем, вышёл я из Зимнего, и, увидев родного Владимира Ильича, явно указывавшего мне в сторону Авроры - и понял, что медлить более не след, а надо с бала на корабль двигаться.
А там и сам корабль подошёл.
признаюсь честно - я был счастлив видеть легендарный боевой корабль в полном здравии, опасаясь, что, за время моего отсутствия, его окончательно буржуи распилили на цветмет, уничтожив очередную славную страницу нашей истории. но нет - хранит покой Ленинграда, несмотря на все перипетии этого смутного времени
По-прежнему целится в буржуев!
Немножко стимпанка, такскть
А здесь крейсер, кажется, целится в военно-морское знамя России, что весьма двусмысленно!
Знамёна, знаменующие собой великую роль героического крейсера в Октябрьской Революции, отвагу и мужество его команды, отмеченные Партией и советским народом, я так считаю.
Глазами художника - славный воинский путь героического крейсера.
Диорама! (напоминаю, что всё нажимабельно)
Форма
Японская миниатюра времён Русско-японской
Революционные матросы.
И тут! И тут я увидел нечто, что потрясло меня до глубины души - понятия не имею, видел ли я эту диораму десять лет назад, но сейчас увидел точно и надолго у неё застрял, ведь сквозь линзы, стилизованные под перископ, или я чего-то не понимаю в перископах, показывается нам не что-то, а сам штурм Зимнего дворца в миниатюре, великий подвиг русских революционеров-коммунистов, открывших человечеству двери в будущее, справедливое и честное, где не будет эксплуатации и угнетения.
В честь столетия Октября на крейсере проходила выставка революционного плаката - досада и засада в том, что закончилась она за неделю до моего прибытия на берега Невы. Вот так всегда. Не могли до ноября додержать, подлецы?
Краснознамённый Военно-морской флаг!
И одинокий революционный матрос наших дней.
Кинув на героический крейсер прощальный взгляд, я пошёл куда-то в противоположные стороны, потому что запутался в фотографиях.
Просто так.
Как видим, Петербургское революционное подполье имени политэмигранта Мальцева не спит; впрочем, по сравнению с прошлым моим визитом, снова дам ссылку, количество уличной агитации как-то на несколько порядков сократилось - причин того ведать не могу. Может, конечно, я не теми путями ходил, но всё равно тогда намного больше всего этого было.
Скверная фотография красивой мечети. Идти к ней меня заломало.
Товарищ Горький и ёлка, живописно уподобляющаяся в своей позе товарищу Горькому.
Фрагмент знаменитого Каменностровского проспекта, по которому меня, впрочем, тоже заломало идти далеко, да вы и сами его прекрасно знаете. Так или иначе, спустившись на станцию метро Горьковская, я, по выходе, внезапно оказался: а) в темноте; б) в районе Исаакия
Император Пётр Алексеевич в разные периоды своей непростой жизни, такскть
Так я, в общем, шёл-шёл по Адмиралтейской набережной, наслаждаясь питерским вечером, и как-то неожиданно для самого себя вновь вышел на Дворцовую, только уже вечернюю - и, чёрт же возьми, что может в этой жизни быть прекраснее, а? Люди вокруг, жизнь, хипстеры какие-то, школота, туристы, уличные музыканты, поющие совершенно разные песни в разных углах площади, всё дышит какой-то движухой и ощущением, что выйдешь сейчас на Невский - а там ещё лучше. Волшебно.
Сел, как положено, прямо на землю у Александрова столпа - и сидел долго-долго, пытаясь осмыслить происходящее. Пока музыкант не запел с душевнейшим надрывом отличную песню одной из самых любимых групп - и, кажется, этого было вполне достаточно, чтобы впечатления этого вечера увенчались катарсисом такого уровня, что я на десятку расщедрился.
You can watch this video on www.livejournal.com
Прямо у колонны - а представьте себе такое на Красной площади, да даже и на Манежке. Эх.
Свернул на Невский - и вернулся к Исаакию. Было, как ни парадоксально, уже утро.
[а в скобках напишу, что, на самом деле, когда я ночью, на крыльях вдохновения, возвращался в свою гостиницу и, по пути, завернул в Пятёрочку за чипсонами и тархуном - Петербург потряс меня непредставимой доселе картиной. Итак, диспозиция: культурная столица, Пятёрочка, аборигены закупаются продуктами, туристы тоже, неожиданно раздаётся грохот стеллажей, звон бутылок, какое-то сумбурное движение - и на глазах у всего магазина двое сотрудников начинают лихо избивать, кидать мордой в бетонный пол и по всякому, в общем, нейтрализовывать злостного преступника, норовившего сшоплифтить в ночной Пятёрке какую-то снедь. Шапито продолжалось минут двадцать - и все эти двадцать минут дверь в магазин была закрыта, потому что незадачливый вор норовил покинуть место преступления шоплифтер, что логично, изо всех сил пытался смыться, а двое пятёрочных чуваков ему увлечённо добавляли; один неравнодушный, и явно неблагонадёжный, гражданин из посетителей магазина даже выказал своё возмущение происходящим - и, в дополнение к наряду полиции, вызванному для оформления преступника, вызвал другой наряд, для оформления сотрудников. В какой-то момент дверь открылась - и чем всё закончилось я уже досматривать не стал, хотелось в гостиницу; впрочем, как потом мне объяснили - это всё я из своей Москвы какую-то аномалию привёз, а в Петербурге ничего подобного и представить себе нельзя!]
Но вернёмся в Исаакиевский
Внутри был впервые - оно, конечно, потрясает первые пять минут, но делать там решительно нечего. Но красиво.
Пользуясь случаем, забрался и на колоннаду - и это, я вам скажу, какое-то издевательство, как эти тысячи ступенек преодолевать, скажите мне, а а а? Зато виды.
Два шпиля
И две главных достопримечательности Петербурга 21-го века - Кукурузина и Распил-арена
Автографы, очень интересно
Попрощался с Исаакием, не сфотографировал Николая Палыча, пошёл прочь
Шедевр конструктивизма в тоскливом положении
Не помню, что это такое, но геометрия прямых линий Петербурга не перестаёт поражать неокрепшую детскую психику по-прежнему
На Техноложке меня подобрали, уставшего, измотанного, и поволокли любоваться неприступной Петропавловской крепостью, что, собственно, становится финальной частью рассказа, так что если вдруг кто утомился, как и я, то мы стремительно приближаемся к развязке
Шпиль столь грандиозен, что собор не лезет в кадр
Знаменитый шемякинский Пётр! Когда мой чудесный проводник был в Москве - я показывал "Дети - жертвы пороков взрослых", а теперь сам, наконец-таки, полюбовался на Петра Великого - жертву пороков скульптора Шемякина.
Впрочем, Петропавловку и окрестности вы все, конечно, видели и знаете, а вот чего вы двести процентов НЕ видели и НЕ знаете - это бронзовых и пенопластовых зайцев, расставленных по крепости в большом количестве!
Оставшись один, я рассеянно бродил по набережной Заячьего острова, в итоге сел на камни и пытался запомнить эти ощущения - когда месяц поднимается над Петропавловкой, а Нева бьётся о мои кроссовки. На прощание тронул рукой воду.
You can watch this video on www.livejournal.com
Что добавить - не знаю. А вот и вокзал.
...
...
Я человек простой: приезжаю в другой город - покупаю сувенирку, чтоб пылилась и напоминала. Ну и как же не взять продукцию фабрики им. Крупской?
И юбилейные конфеты, приведшие меня в полный восторг!
...
...
И вместо послесловия: собственной персоной, Евгения Георгиевна К., прекрасная и восхитительная