Арбатский романс
Просматривая фильмы и телепрограммы о Булате Окуджаве, я нашла телефильм 2004 года, посвящённый восьмидесятилетию поэта. Тогда ещё были живы многие его друзья и коллеги. Фильм захватил с первой минуты и не отпускал до конца, настолько он был пронизан поэзией и теплотой человеческих отношений.
Булат Окуджава в Переделкине
В начале фильма меня очаровал голос за кадром, как будто знакомый, но, к сожалению, наложенных титров не было. Да, узнаваемых лиц много в кадрах, вот и этот голос визуализировался: смотрю и понимаю, что человек мне знаком, но не узнаю. Так бывает, если меняется образ: возраст, седина, очки, борода. И только в конце появились титры с фамилиями участников, и я увидела в списке Льва Шилова. Да, это же был он!
Лев Шилов в Переделкине, 2004
Лев Шилов, 2004
Лев Шилов, 2004
Однажды я писала о Льве Алексеевиче. Но многое осталось «за кадром», вроде там было не по теме. Конечно, я писала о личных встречах в семидесятых годах, а что было потом, не рассказала.
Лев Алексеевич в девяностых переехал жить в Переделкино, писательскую деревню, и там продолжал заниматься литературными архивами, заведовал музеем Корнея Чуковского. При его активном участии был создан дом-музей Булата Окуджавы.
дом-музей Окуджавы в Переделкино
Булат Окуджава в Переделкине
Напомню: Лев Шилов был собирателем голосов писателей и поэтов, звукоархивистом. Он составлял и выпускал виниловые пластинки серии «Говорят писатели». Когда Булат Окуджава стал петь свои стихи, Шилов записал эти песенки. Те записи, которые разлетелись по всей стране в шестидесятых, переписывались именно с источников Льва Шилова. Слушала эти записи и я в шестьдесят третьем году, у одноклассников. Это было моё открытие какого-то нового песенного жанра.
Приведу текст статьи-интервью из первых рук:
Дмитрий Шеваров. Из очерка «Три вечера с Львом Шиловым»
ОСЕНЬ ОКУДЖАВЫ
- А как вы первый раз услышали Окуджаву?
- Поздняя осень пятьдесят восьмого года. Мы с женой идём к нашим студенческим друзьям. Все уже переженились, дети копошатся, но уклад ещё студенческий, ходим в турпоходы. И вот заходим в старый дом у Никитских ворот. Лев Аннинский рассказывает с восторгом об Аде Якушевой и называет её «шансонье». Тогда я первый раз услышал это слово. А потом вторую плёнку поставили, на ней были песни Булата. И я уже ничего больше не слышал, кроме этого голоса, в разговоре не участвовал. «Лёнька Королёв», «Часовые любви» - первый набор его песен.
- Получается, что по-настоящему вы оценили Окуджаву только с магнитофона.
- Да, я тут же переписал у Аннинского эту плёнку, у меня ещё кто-то переписал. Булат - это была такая радость, которой хочется поделиться обязательно. Окуджава отличался от всех бардов особенно коротким расстоянием между нашей душой и его душой. Это за пределами поэзии, за пределами музыки. Я думаю, что Булат был одарён свойствами, даже ему не очень понятными. Это скорее область религии, хотя он не был религиозным. И вот нам очень хотелось, чтобы все его узнали.
У нашего Музея Маяковского был подшефный химфармзавод. И мы решили устроить там вечер Окуджавы. В тёмном зале собрались человек сорок - пятьдесят. Прошёл концерт без особого восторга слушателей - они же первый раз слышали. Зато мы были в восторге. Потом я стал составлять литературные программы, используя свои записи, и мне удалось поместить имя Окуджавы на афише. В Москве мне запретили давать Окуджаву, тогда я стал ездить по провинции, и там всё проходило на «ура». Помните, у Ильфа есть запись шуточная: «Остап Бендер ездил по городам и давал концерты граммофонных пластинок». Очень похожим делом и я занимался.
- Мне кажется, голос Окуджавы с годами менялся. У нас дома хранится плёнка с его записью, сделанная году в шестидесятом. Во всяком случае, когда я родился, она уже была у нас в Барнауле. Я рос под эти песни. На этой же плёнке мои юные родители записали мой плеск в ванночке, первые звуки. И вот там у Окуджавы голос совсем другой, чем потом на пластинках. Меньше элегичности, грусти, а больше дворового, шального...
- Я буду счастлив услышать вашу плёнку. Мне думается, что это моя запись. Я был в Барнауле году в пятьдесят девятом. Если Булат там начинает и обрывает: «Эх, вот не помню...» - значит, моя запись.
- Нет, не обрывает.
- Тогда это уже интереснее. Ранние записи Окуджавы очень редки. А тех, что можно датировать, ещё меньше. А было их безумно много. Приезжал я, допустим, в Ташкент. После выступления ко мне подходили симпатичные люди, приглашали в гости, или я их приглашал к себе в гостиницу. Конечно, слушали Окуджаву, и оказывалось, что у моего нового знакомого именно эта моя запись.
Представьте, с неделю назад я записал Окуджаву в Москве, а плёнка уже ходит по Ташкенту! Как лесной пожар, распространялись эти записи. После я сделал первую большую пластинку Окуджавы, и когда она вышла, то старыми хриплыми лентами перестали дорожить. Ленты рвались, их клеили ацетоном. И сейчас эти плёнки с Окуджавой на вес золота. Их надо спасать. Мало ли какое может быть одичание, оледенение, но я уверен, что и через триста лет люди будут слушать Окуджаву.
И будут жаловаться, что его мало сохранилось.
**
В 1990-х Лев Шилов основал Клуб друзей Булата Окуджавы. После смерти Окуджавы Шилов стал одним из инициаторов создания мемориального дома-музея поэта в Переделкине.
День памяти Льва Алексеевича - 22 мая, когда он родился.
Участие в телефильме «Арбатский романс» об Окуджаве стало последней работой Льва Шилова, он был болен, и скончался в том же 2004. Фильм вышел в 2004, оцифрован и выложен на ютубе в 2011.
Click to view