Фермопилы В. Нацевича
Оригинал взят у comrade2328 в Фермопилы В. Нацевича
Истории про пионеров-героев всегда имели особый статус в военной хронике: это сравнимо с сошествием литературных персонажей былинного мальчиша в реальную историческую основу без приземления и утраты свойств святости ( как это бывает со взрослыми героями). Эти истории имеют особое к себе отношение и по сособому всегда передаются и рассказываются. Это уже слишком дорого для памяти. Ведь разница между, например, суровым спартанцем, выведенным в результате бесчеловечной селекции, и тщедушным пионером-троешником сороковых - она явно видна даже от рождения слепому через слезу. Есть какая-то несуразность в попадании ребёнка в очень взрослое дело, а тем более когда такое «попадание» предьявляет ко всем своим участникам вполне взрослые требования. Однако в списке таких историй, даже с учётом особенности их фактуры, есть случаи, которые выходят далеко за рамки сказочности, затмевая собой легенды и мифы древней грецыи.
(…)
Уже 29 июня 41 ЦККПб Украины создало оперативную группу для организации сети подпольных партийных органов и партизанских формирований, а в Киеве была открыта школа по подготовке их кадров. Позже подобные школы были открыты по всей Украине. К моменту освобождения Украины на её территории была зафиксирована деятельность 30 партизанских соединений и 80 отдельных партизанских отрядов общей численностью более полусотни тысяч партизан. Это может меньше, чем в беллоруссии, но и условия для ведения скрытых боевых действий тут были разные.
Киев обороняла 37-я армия и отряды ополченцев. Больше двух месяцев они сдерживали превосходящий по численности и мощи вооружения натиск германских войск. Руководил действиями всей обороны Киева назначенный по рекомендации Н.С.Хрущёва генерал А.А.Власов - руководил грамотно и геройски. В частности именно благодаря этому генералу была ликвидорована опасность моментального окружения города и были предприняты все необходимые меры по возможному усилению обороны всего участка фронта. Тогда этому генералу ещё не было известно, что ему предстоит вернуться в эту область, но несколько раньше Красной Армии и с сильно отличающимися и теперь ещё не привычными целями.
Сил регулярной армии для выполнения поставленных задач хватало не всегда и не везде. Поэтому в ряде городов и близлежащих сёл под Киевом были дополнительно приняты меры по созданию собственного ополчения из числа тех, кто по каким-то причинам не был призван в регулярную армию. Наибольшее число ополченцев составлял контингент т.н. «околопризывного» возраста 16-60 лет. Так, в состав отряда ополчения п.Ворзель был призван Виктор Нацевич. Характерно, что он не подходил даже под этот «околопризывной» возрастной допуск: первоначально, приписав себе два года, он получил однозначный отказ в зачислении по очевидной младости лет и инфантилности внешнего облика. Однако ему удалось попасть в отряд, используя собственные коррупционные связи - по блату: зам.командира отряда - муж его сестры поручился за Виктора перед руководством отряда и парторганизацией и упросил зачислить его в ополчение. Зачислили.
К слову, этот случай был не единственным: так получалось, что в ополчении вообще попадало много подростков 13-16 лет. Условия того периода уже были такие, что со стороны военного руководства как-то не было особого смысла противиться упорному наплыву подростков в столы регистрации добровольцев и оставалось только придать этому стихийному процессу некое подобие формального соблюдения законности и направить его по нужным направлениям. У всех этих подростков были какие-то знакомые, родственники и пр., кто был готов за них поручиться или просто мотивировать к поступлению на действительную военную службу. Оставаться в стороне от этого общего фанатичного движения в то время почему-то считалось даже позорным. В Ворзельском отряде из таких маловозрастных добровольцев сформировали отдельную группу со смешным названием «Ястребки». В реальности такие отряды были действительно навроде игровых подразделений для «зарницы», которые никто конечно и не планировал использовать на реальных фронтовых участках в боевом применении. Понятно: помощи от детей не много, но зато так удобней контролировать их нахождение и деятельность во взрослой среде, в целях обеспечения их максимально возможной безопасности. К тому же Киев в то время уже был окружён и процесс эвакуации уже совсем не выгодно отличался от нахождения непосредственно на передовой, в окопе - безопасней было держать детей при взрослых в таких специальных отрядах.
В конце августа ворзельский отряд попал в тяжелейшую ситуацию, напрямую столкнувшись с наступающими на Киев немецкими регулярными частями, в составе которых имелись и танки и тяжёлое артиллерийское вооружение, которым ополченческие формирования обладали не вполне. Ситуация стремительно становилась безвыходной и уже окончательно утратила черты игры для всех её участников. В это время в помощь ворзельским ополченцам был придан настоящий бронепоезд. Удивительно, но ополченцы больше двух суток удерживали заданные позиции, не смотря на радикальный перевес противника в боевых средствах и численности. Хотя, не смотря на наличие у ополченцев бронепоезда - разница в подготовке и уровне была никак не на стороне обороняющихся подразделений.
Но судьба той операции решалась не на ворзельском участке фронта и бронепоезда поддерживали ополченцев не на всех частях круговой обороны Киева. В итоге сопротивление ворзельского отряда было сломлено, а бронепоезд уехал. Общим итогом того противостояния стало практически полное уничтожение всего ворзельского ополченческого отряда с рассеянием его оставшихся бойцов. Это случилось 22 августа 41 года. В том бою Нацевич потерял и свою сестру и зам.командира отряда - её мужа, который так удачно помог ему с устройством в этот ополченческий отряд…
Жизнь Виктора в оккупации не налаживалась. В числе прочих евреев и коммунистов были расстреляны и сожжены несколько учителей из школы, где учился Виктор, продавщица из магазина, соседская семья, многие из его личных знакомых. Всё, что происходило на его глазах в родном посёлке, слишком контрастировало с тем, чему учили его семья и школа, с тем - что вообще в принципе могло быть даже в воображении подростка. Оцепенение от необходимости убивать людей первый раз прошло ещё в ополченческом отряде - уже тогда ему не надо было обьяснять ЭТУ необходимость. То, что происходило в оккупации - сделало ЭТО состояние осмысленным будничным. Ведь на «самостоятельную» нормализацию окружающей ситуации не было никаких шансов, поэтому исправлять её нужно было как-то принудительно. Тринадцать лет - достаточный возраст, чтоб проводить простой анализ ситуации и делать простые, пусть и недетского уровня, выводы.
Виктор встретился с одним своим бывшим товарищем - пацанёнком, потом с другим. Возникло некое устойчивое сообщество, небольшая группа маловозрастных лиц, сформированная на принципе ненависти к сложившейся в ореале их обитания ситуации -формирование бандитское по отношению у устанавливающейся в регионе власти и формирующемуся порядку. Первоначально деятельность созданной подростковой группы ограничивалась организацией побега военнопленных из мест содержания под стражей, снабжение их едой, одеждой и помощью в переправке их за линию фронта или в лес к партизанам (по ситуации), с которыми эти дети имели(!) связь. Эта связь не была устойчивой и держалась на личных знакомствах, но она была установлена именно участниками этого отряда без внешнего руководства и прикрытия или конспирации. И всё это при том, что немцы не могли установить место расположение и график перемещений партизанских отрядов и по строгому распорядку патрулировали все возможные места доступа к лесным массивам и сложным сельским ландшафтам.
Кроме того, этим детям удавалось выменивать у немецких солдат предметы вооружения (гранаты, патроны) за еду «на время» и «поиграть». По отдельному свидетельству таким вот образом ребятам отряда Нацевича удалось выменть у патруля на водку почти исправный пулемёт. Хотя, конечно, детский разум склонен к преувеличениям и фантазированию. Помимо прочего, Нацевичу удалось собрать из старых радиодеталей приёмник и наладить выпуск листовок, которые он расклеивал по округе вместе с «сослуживцами». В листовках сообщались населению последние сводки соинформбюро и разного рода полезные новости. К слову, в то время в Украине за простое наличие радиоприёмника или предмета напоминающего таковой в доме (даже без установления факта его работоспособности или использования) немцы расстреливали всю семью, а сам дом - сжигали.
Со временем состав группы расширился новыми умелыми подростками, занимающимися до войны в разных кружках и имевших разностороннюю развитость, которая умело и функционально использовалась в деятельности отряда. В этот период вообще изменился общий характер работы всей группы подростков Нацевича. Так, ими был взорван мост в Бородянке через местную реку, через месяц подорван эшелон с боеприпасами. Члены детской подпольной группы постоянно нарушали электроснабжение и связь. Оккупационные власти с трудом сносили чинимые им препятствия по устновлению нового режима на осваиваемой ими территории: крайне отрицателные результаты диверсий ощутимо мешали налаживанию нормального функционирования систем жизнеобеспечения инфраструктуры и вызывали серьёзные нарекания со стороны руководства, подрывали авторитет местных властей в глазах как местного населения, так и собственных руководителей. Представители германских спецслужб активно разыскивали диверсантов, применяя широкий спектр мер по их возможной нейтрализации. Существовали даже описания этих могучих воинов, которые почему-то не позволяли их разыскать. Пятнадцати-тринадцатилетние работали по подрывному делу, 11-12-тилетние - проникали в расположение военных частей, пересчитывали, фиксировали местоположение техники, самые младшие варили клейстер и клеили листовки. Это была не игра: за приёмник - жгли и расстреливали зацело с семьёй, за листовки - убивали на месте. Как это бывает в игре и как это было в жизни - эти дети видели непосредственно, поэтому разница между игрой и жизнью была им понятной без дополнительного инструктажа. Конспирация была жёсткая, не все члены отряда знали друг друга даже в лицо, не говоря - по имени. Многие из ребят общаясь друг с другом в «гражданской» жизни, даже и не подозревали, что состоят в одном отряде. Структура коммуникаций среди членов группы была выстроена специальным образом с максимальным уровнем конспирации - было понятно, что любой минимальный прокол или захват какого-либо из членов подполниного коллектива неминуемо приведёт к утрате части ценнейших сведений по составу и планам работы отряда, поэтом такого рода сведения охранялись Нацевичем самым сложным и серьёзным образом. Никто и членов отряда не имел допуска к полной информации о самом отряде. Уровень конспиративности в отряде по оценке специалистов-разведчиков был организован на феноменальном и недостижимом для подросткового ума уровне.
В то время в Ворзеле уже действовала подпольная группа, которой руководил сотрудник НКВД Пётр Трегубов. Однако деятельность той группы ограничивалась разведкой и передачей необходимых разведданных партизанам. Между тем основной задачей Трегубова было создать не просто подпольную ячейку, а как раз полноценную диверсионную группу для совершения конкретных диверсионных актов, подрывов на захваченной врагом территории. У Трегубова, чекиста и коммуниста с солидным стажем, знакомым лично с самим Я.Свердловым - не получалось справиться с порученной ему партией и командованием этой действительно трудной задачей. Крайне трудно на оккупированной территории среди запуганных массовыми регулярными казнями остатков мирного населения подыскать здоровых вменяемых и решительных бойцов адекватных разведывательно-диверсионным задачам, которые будут готовы, жертвуя собственной жизнью, рвать поезда и коммуникации. Трегубов слышал о ряде проведённых разрозненных диверсий - из общения с партизанами он знал о непричастности последних к осуществлению этих акций. Он разными способами пытался и искал выхода на связь с теми неуловимыми диверсантами, но как и немцы - никак не мог выйти на этих диверсантов.
Достаточно сложно представить состояние П.Трегубова, когда каким-то случайно встреченным малознакомым четырнадцатилетним пареньком ему было предложено влиться в состав уже готовой то самой диверсионной группы, состоящей из воинов-диверсантов 12-16 лет и существующей по специально организованной глубоко законспирированной схеме. Так, дети завербовали в отряд взрослого дядю с более чем серьёзным опытом подпольной работы. Уже позже сам Трегубов убедил присоединиться к образовавшемуся отряду Якова Кузнецова - специалиста подрывника, который в последствии и стал командиром этого отряда.
С помощью взрослых некоторым ребятам из группы Нацевича удалось устроиться рабочими на станцию Киев-Товарная, где при их непосредственном участии было взорвано два эшелона. Под руководством своего взрослого руководителя диверсанты Нацевича стали совершать вооружённые нападения на патрули, эскортированные обозы. Вместе с Виктором Нацевичем несколько пареньков и девчонок атаковали и расстреляли в упор начальника полиции п.Госткомель на глазах у оцепеневшей охраны. Позже им удалось перевербовать целый полицейский отряд, охранявший железную дорогу в Ирпене: 11 полицаев во главе с их командиром перешли к партизанам с оружием в руках. Кроме того группой Нацевича были взорваны ещё мосты в Ирпене и Кичеево, взоравны ещё несколько эшелонов, в т.ч. и эшелон с техникой в Петровке.
Размах, разнообразие, изобретательность действий группы Нацевича соответствовали уровню специально подготовленной диверсионной группы и никак не укладывалось в реальность. Значительная часть мероприятий проходила не без помощи взрослых, в том числе и простых граждан жителей оккупированного Ворзеля. Большое содействие в деятельности отряда Нацевича оказала Гладыш Клавдия Ивановна - она также была связана с действующим подпольем, она прятала у себя раненных, беглых пленных, помогала с обеспечением одеждой, питанием, связью и пр. Её пример далеко не был единственным. Причём риск жизнью у таких помошников был никак не меньший, чем у самих ребят.
Не смотря на свою «неуловимость», получалось не без трагичных проколов. Так, оккупантам удалось взять на поличняке одну девочку из отряда Нацевича: доказательств её преступной деятельности у немцев было в избытке, но направленный интерес был именно к установлению и ликвидации руководства отряда. Они вывезли её в лес, поставили к дереву и расстреляли это дерево над её головой. Выдала она кого-то или нет - не известно, и скорее всего даже - точно не выдала, потому что многого просто и не могла выдать! Хотя примерно после этих событий полицаям удалось вычислить и казнить четырёх участников отряда. Вообще информационная утечка от захвата участников отряда была настолько пренебрежительной, что правильней сказать, что её не было никакой - и это не смотря на возрастной контингент отряда. Ооочень не все взрослые умели тогда проявить хотя бы примерно такую же стойкость.
Надо отметить, что вообще этих неуловимых воинов ловили многих и по нескольку раз - например, того же Нацевича арестовывали раз пять. Однако, у него была такая инфантильная внешность, что его выпускали за недоказанностью. Да и другие тоже большей частью выкручивались под различными предлогами.
Отряд действовал. Притом весьма эффективно. Всё изменилось с приходом в город карателей. Они вернулись под командованием того же генерала Власова, который руководил героической обороной Киева. Но вернулись иначе: это были не те предатели, которые дружно влились в эсэсовские ряды в дни торжества германского оружия. РОА. Такой знакомый триколор на блестящем шлеме. Это был уже рабочий скот карательно-истребительного механизма армии, которая уже осознала свою перспективу на захваченной ими поначалу территории. Казаки, бывшие красноармейцы, белогвардейская элита. Они уже отчотливо понимали собственную участь и глубину удалённости от точки возврата в совершённых преступлениях - они уже были мёртвыми среди живых, мёртвыми во всех смыслах, мёртвыми - каждый отдельно и в совокупности. А потому никакие рамки стыда или человеческого обличья их уже не сдерживали: злоба и страх - остальное замещено безумием. Именно представители этих воинских подразделений зарекомендовали себя наибольшей жестокостью и тщательностью исполнений карательных функций. В киевский район их пригнали очевидно как раз по той причине, что переход (бегство) сотрудников местной полиции в ряды партизан и простое бесцельное дезертирство начало принимать к тому времени массовый характер, чего в рядах власовцев почему-то не наблюдалось.
В дом семьи Белостоцких власовцы пришли скорее всего вобщем-то случайно: никаким анализом дошедших документов или показаний очевидцев никакие следственные связи их появления в этом адресе не были установлены. Власовцы не могли подозревать об их связи с партизанами или группой Нацевича. Они пришли искать водку, закуску и ентертейнмент, а дом у белостоцких имел вид зажиточного. Так водку-то они в том доме не нашли. Они нашли три комплекта немецкой военной формы.
Сначала они забили Петра Трегубова и до полусмерти избили Ивана Сытника, бросившихся на защиту женщин. Подпольщиц мучали уже медленно и открыто на глазах у всего села. Сначала казнили дочь - Нину Белостоцкую. На глазах у её матери ей отрезали уши и нос, вывернули часть суставов. Потом на глазах у теряющей сознание дочери тоже самое проделали с матерью. Потом вытащили полумёртвого Сытника, привели того в чувство и выломали ему руки и ноги. Потом усадили его на велосипед и велели ему ехать - уезжать прочь. Но тот никуда не уехал.
Нацевич видел всё от начала до конца, он находился всё это время в молчащей толпе неподалёку. Власовцев была примерно рота. В отряде Нацевича в лучшие времена - детей пятнадцать. Соотношение сил и средств, которыми располагали противники, не оставляло сомнений в прогнозировании перспектив их вероятного вооружённого столкновения. Очень многое во всей этой дальнейшей истории напоминало один известный сюжет греко-персидского эпоса.
Нацевич не стал выходить на связь с партизанами - их сил бы никак не хватило, чтобы справиться с ротой вооружённых тварей, потери были бы очень значительными. Нацевич предвидел, что командир партизанского отряда вряд ли поддержит идею скорой мстительной расправы над превосходящими силами противника - понадобится время на подготовку. А действовать нужно было стремительно. И Нацевич поступил иначе. Он выбрал место на дороге из посёлка, где она проходила между двух холмов, значительно сужаясь, что, как известно из истории, значительно ограничивает манёвр для превосходящего по численности противника. Однако в данном случае это обстоятельство, хотя и облегчало участь «неуловимых», всё ж - не делало её черезчур уж лёгкой. Боевой опыт, уровень вооружённости, численность и возрастная подготовка состава были на стороне власовцев. Каратели примерно представляли себе численность действующих в районе групп сопротивления и никак не планировали собственную оборону. Напротив, они собирались выдвинуться по соседним сёлам с целью обнуления их численности и пополнения собственных запасов и пр.развлечений.
Фланговая установка двух станковых пулемётов - приём известный и именно он во многом позволил решить исход боя. А пулемётов у Нацевича было больше двух. Власовцы действительно на некоторое время «застряли» между тех двух холмов. Однако ж позже хотя и с серьёзными потерями и небывалым трудом сумели перестроиться и рассредоточившись занять оборону. На стороне отряда Нацевича был эффект внезапности и те самые пулемёты.
Только одиннадцать карателей как-то сумели сдаться в плен живыми. Из отряда Нацевича двое пали смертью храбрых, трое были ранены, а остальные вопреки здравому смыслу чудом вышли невредимыми. Фронт к тому времени проходил уже совсем близко от с.Ворзель. Над местом боестолкновения пролетала двойка штурмовиков, которая по прибытии на аэродром отметила увиденное на земле в рапорте. Но ещё во время нахождения в воздухе командир двойки сообщил о ведущемся открытом и массивном бое в тылу у противника по рации на землю и, увидев бегающих в панике по лесу военных в непонятной униформе, для порядка обстрелял их. Ближайшее войсковое соединение советской армии находилось примерно в 10-ти километрах! Однако на помощь бойцам Нацевича пришли партизаны - они подоспели уже к концу неравного противостояния отряда Нацевича с власовцами. Они приняли пленных, оказали помощь раненным и обратным ходом забрали с собой уцелевших бойцов подпольного соединения. Однако, немцы в Ворзеле тоже знали о близости фронта и, увидев в небе советские самолёты и услышав неподалёку шум массированного огневого противостояния, приняли решение о немедленном отступлении ввиду вероятного прорыва фронта на их участке.
Атакующие на следующий день части регулярной советской армии вошли утром в Ворзель безпрепятсвенно и без потерь. Дальнейшая судьба участников отряда в принципе не затейлива и известна - многие из них благополучно дожили до настоящего времени. Сам Виктор Нацевич вернулся в Ворзель вместе с наступающими советскими частями и остался там налаживать мирную жизнь. Поступил в итребительный отряд НКВД, отлавливал бандитов, дезертиров и пр.власовцев по лесам в округе. В числе прочего - боролся с самогоноварением. Позже он поступил на службу в КГБ и его дальнейшая судьба в официальной своей части остаётся пока закрытой. По другой версии он остался работать в районном следственном управлении, а позже заведовал кадрами в ЖЭКе. Как самый обычный человек.
Список использованной литературы:
http://www.youtube.com/watch?v=YJSPX7-jRoQ
http://clubs.ya.ru/4611686018427392330/replies.xml?item_no=98073 в нацевич
http://gazeta.ua/ru/post/313621
http://kiev-vestnik.com.ua/1508-8-fevralya-den-yunogo-geroya-antifashista-delat-zhizn-s-kogo.html
Истории про пионеров-героев всегда имели особый статус в военной хронике: это сравнимо с сошествием литературных персонажей былинного мальчиша в реальную историческую основу без приземления и утраты свойств святости ( как это бывает со взрослыми героями). Эти истории имеют особое к себе отношение и по сособому всегда передаются и рассказываются. Это уже слишком дорого для памяти. Ведь разница между, например, суровым спартанцем, выведенным в результате бесчеловечной селекции, и тщедушным пионером-троешником сороковых - она явно видна даже от рождения слепому через слезу. Есть какая-то несуразность в попадании ребёнка в очень взрослое дело, а тем более когда такое «попадание» предьявляет ко всем своим участникам вполне взрослые требования. Однако в списке таких историй, даже с учётом особенности их фактуры, есть случаи, которые выходят далеко за рамки сказочности, затмевая собой легенды и мифы древней грецыи.
(…)
Уже 29 июня 41 ЦККПб Украины создало оперативную группу для организации сети подпольных партийных органов и партизанских формирований, а в Киеве была открыта школа по подготовке их кадров. Позже подобные школы были открыты по всей Украине. К моменту освобождения Украины на её территории была зафиксирована деятельность 30 партизанских соединений и 80 отдельных партизанских отрядов общей численностью более полусотни тысяч партизан. Это может меньше, чем в беллоруссии, но и условия для ведения скрытых боевых действий тут были разные.
Киев обороняла 37-я армия и отряды ополченцев. Больше двух месяцев они сдерживали превосходящий по численности и мощи вооружения натиск германских войск. Руководил действиями всей обороны Киева назначенный по рекомендации Н.С.Хрущёва генерал А.А.Власов - руководил грамотно и геройски. В частности именно благодаря этому генералу была ликвидорована опасность моментального окружения города и были предприняты все необходимые меры по возможному усилению обороны всего участка фронта. Тогда этому генералу ещё не было известно, что ему предстоит вернуться в эту область, но несколько раньше Красной Армии и с сильно отличающимися и теперь ещё не привычными целями.
Сил регулярной армии для выполнения поставленных задач хватало не всегда и не везде. Поэтому в ряде городов и близлежащих сёл под Киевом были дополнительно приняты меры по созданию собственного ополчения из числа тех, кто по каким-то причинам не был призван в регулярную армию. Наибольшее число ополченцев составлял контингент т.н. «околопризывного» возраста 16-60 лет. Так, в состав отряда ополчения п.Ворзель был призван Виктор Нацевич. Характерно, что он не подходил даже под этот «околопризывной» возрастной допуск: первоначально, приписав себе два года, он получил однозначный отказ в зачислении по очевидной младости лет и инфантилности внешнего облика. Однако ему удалось попасть в отряд, используя собственные коррупционные связи - по блату: зам.командира отряда - муж его сестры поручился за Виктора перед руководством отряда и парторганизацией и упросил зачислить его в ополчение. Зачислили.
К слову, этот случай был не единственным: так получалось, что в ополчении вообще попадало много подростков 13-16 лет. Условия того периода уже были такие, что со стороны военного руководства как-то не было особого смысла противиться упорному наплыву подростков в столы регистрации добровольцев и оставалось только придать этому стихийному процессу некое подобие формального соблюдения законности и направить его по нужным направлениям. У всех этих подростков были какие-то знакомые, родственники и пр., кто был готов за них поручиться или просто мотивировать к поступлению на действительную военную службу. Оставаться в стороне от этого общего фанатичного движения в то время почему-то считалось даже позорным. В Ворзельском отряде из таких маловозрастных добровольцев сформировали отдельную группу со смешным названием «Ястребки». В реальности такие отряды были действительно навроде игровых подразделений для «зарницы», которые никто конечно и не планировал использовать на реальных фронтовых участках в боевом применении. Понятно: помощи от детей не много, но зато так удобней контролировать их нахождение и деятельность во взрослой среде, в целях обеспечения их максимально возможной безопасности. К тому же Киев в то время уже был окружён и процесс эвакуации уже совсем не выгодно отличался от нахождения непосредственно на передовой, в окопе - безопасней было держать детей при взрослых в таких специальных отрядах.
В конце августа ворзельский отряд попал в тяжелейшую ситуацию, напрямую столкнувшись с наступающими на Киев немецкими регулярными частями, в составе которых имелись и танки и тяжёлое артиллерийское вооружение, которым ополченческие формирования обладали не вполне. Ситуация стремительно становилась безвыходной и уже окончательно утратила черты игры для всех её участников. В это время в помощь ворзельским ополченцам был придан настоящий бронепоезд. Удивительно, но ополченцы больше двух суток удерживали заданные позиции, не смотря на радикальный перевес противника в боевых средствах и численности. Хотя, не смотря на наличие у ополченцев бронепоезда - разница в подготовке и уровне была никак не на стороне обороняющихся подразделений.
Но судьба той операции решалась не на ворзельском участке фронта и бронепоезда поддерживали ополченцев не на всех частях круговой обороны Киева. В итоге сопротивление ворзельского отряда было сломлено, а бронепоезд уехал. Общим итогом того противостояния стало практически полное уничтожение всего ворзельского ополченческого отряда с рассеянием его оставшихся бойцов. Это случилось 22 августа 41 года. В том бою Нацевич потерял и свою сестру и зам.командира отряда - её мужа, который так удачно помог ему с устройством в этот ополченческий отряд…
Жизнь Виктора в оккупации не налаживалась. В числе прочих евреев и коммунистов были расстреляны и сожжены несколько учителей из школы, где учился Виктор, продавщица из магазина, соседская семья, многие из его личных знакомых. Всё, что происходило на его глазах в родном посёлке, слишком контрастировало с тем, чему учили его семья и школа, с тем - что вообще в принципе могло быть даже в воображении подростка. Оцепенение от необходимости убивать людей первый раз прошло ещё в ополченческом отряде - уже тогда ему не надо было обьяснять ЭТУ необходимость. То, что происходило в оккупации - сделало ЭТО состояние осмысленным будничным. Ведь на «самостоятельную» нормализацию окружающей ситуации не было никаких шансов, поэтому исправлять её нужно было как-то принудительно. Тринадцать лет - достаточный возраст, чтоб проводить простой анализ ситуации и делать простые, пусть и недетского уровня, выводы.
Виктор встретился с одним своим бывшим товарищем - пацанёнком, потом с другим. Возникло некое устойчивое сообщество, небольшая группа маловозрастных лиц, сформированная на принципе ненависти к сложившейся в ореале их обитания ситуации -формирование бандитское по отношению у устанавливающейся в регионе власти и формирующемуся порядку. Первоначально деятельность созданной подростковой группы ограничивалась организацией побега военнопленных из мест содержания под стражей, снабжение их едой, одеждой и помощью в переправке их за линию фронта или в лес к партизанам (по ситуации), с которыми эти дети имели(!) связь. Эта связь не была устойчивой и держалась на личных знакомствах, но она была установлена именно участниками этого отряда без внешнего руководства и прикрытия или конспирации. И всё это при том, что немцы не могли установить место расположение и график перемещений партизанских отрядов и по строгому распорядку патрулировали все возможные места доступа к лесным массивам и сложным сельским ландшафтам.
Кроме того, этим детям удавалось выменивать у немецких солдат предметы вооружения (гранаты, патроны) за еду «на время» и «поиграть». По отдельному свидетельству таким вот образом ребятам отряда Нацевича удалось выменть у патруля на водку почти исправный пулемёт. Хотя, конечно, детский разум склонен к преувеличениям и фантазированию. Помимо прочего, Нацевичу удалось собрать из старых радиодеталей приёмник и наладить выпуск листовок, которые он расклеивал по округе вместе с «сослуживцами». В листовках сообщались населению последние сводки соинформбюро и разного рода полезные новости. К слову, в то время в Украине за простое наличие радиоприёмника или предмета напоминающего таковой в доме (даже без установления факта его работоспособности или использования) немцы расстреливали всю семью, а сам дом - сжигали.
Со временем состав группы расширился новыми умелыми подростками, занимающимися до войны в разных кружках и имевших разностороннюю развитость, которая умело и функционально использовалась в деятельности отряда. В этот период вообще изменился общий характер работы всей группы подростков Нацевича. Так, ими был взорван мост в Бородянке через местную реку, через месяц подорван эшелон с боеприпасами. Члены детской подпольной группы постоянно нарушали электроснабжение и связь. Оккупационные власти с трудом сносили чинимые им препятствия по устновлению нового режима на осваиваемой ими территории: крайне отрицателные результаты диверсий ощутимо мешали налаживанию нормального функционирования систем жизнеобеспечения инфраструктуры и вызывали серьёзные нарекания со стороны руководства, подрывали авторитет местных властей в глазах как местного населения, так и собственных руководителей. Представители германских спецслужб активно разыскивали диверсантов, применяя широкий спектр мер по их возможной нейтрализации. Существовали даже описания этих могучих воинов, которые почему-то не позволяли их разыскать. Пятнадцати-тринадцатилетние работали по подрывному делу, 11-12-тилетние - проникали в расположение военных частей, пересчитывали, фиксировали местоположение техники, самые младшие варили клейстер и клеили листовки. Это была не игра: за приёмник - жгли и расстреливали зацело с семьёй, за листовки - убивали на месте. Как это бывает в игре и как это было в жизни - эти дети видели непосредственно, поэтому разница между игрой и жизнью была им понятной без дополнительного инструктажа. Конспирация была жёсткая, не все члены отряда знали друг друга даже в лицо, не говоря - по имени. Многие из ребят общаясь друг с другом в «гражданской» жизни, даже и не подозревали, что состоят в одном отряде. Структура коммуникаций среди членов группы была выстроена специальным образом с максимальным уровнем конспирации - было понятно, что любой минимальный прокол или захват какого-либо из членов подполниного коллектива неминуемо приведёт к утрате части ценнейших сведений по составу и планам работы отряда, поэтом такого рода сведения охранялись Нацевичем самым сложным и серьёзным образом. Никто и членов отряда не имел допуска к полной информации о самом отряде. Уровень конспиративности в отряде по оценке специалистов-разведчиков был организован на феноменальном и недостижимом для подросткового ума уровне.
В то время в Ворзеле уже действовала подпольная группа, которой руководил сотрудник НКВД Пётр Трегубов. Однако деятельность той группы ограничивалась разведкой и передачей необходимых разведданных партизанам. Между тем основной задачей Трегубова было создать не просто подпольную ячейку, а как раз полноценную диверсионную группу для совершения конкретных диверсионных актов, подрывов на захваченной врагом территории. У Трегубова, чекиста и коммуниста с солидным стажем, знакомым лично с самим Я.Свердловым - не получалось справиться с порученной ему партией и командованием этой действительно трудной задачей. Крайне трудно на оккупированной территории среди запуганных массовыми регулярными казнями остатков мирного населения подыскать здоровых вменяемых и решительных бойцов адекватных разведывательно-диверсионным задачам, которые будут готовы, жертвуя собственной жизнью, рвать поезда и коммуникации. Трегубов слышал о ряде проведённых разрозненных диверсий - из общения с партизанами он знал о непричастности последних к осуществлению этих акций. Он разными способами пытался и искал выхода на связь с теми неуловимыми диверсантами, но как и немцы - никак не мог выйти на этих диверсантов.
Достаточно сложно представить состояние П.Трегубова, когда каким-то случайно встреченным малознакомым четырнадцатилетним пареньком ему было предложено влиться в состав уже готовой то самой диверсионной группы, состоящей из воинов-диверсантов 12-16 лет и существующей по специально организованной глубоко законспирированной схеме. Так, дети завербовали в отряд взрослого дядю с более чем серьёзным опытом подпольной работы. Уже позже сам Трегубов убедил присоединиться к образовавшемуся отряду Якова Кузнецова - специалиста подрывника, который в последствии и стал командиром этого отряда.
С помощью взрослых некоторым ребятам из группы Нацевича удалось устроиться рабочими на станцию Киев-Товарная, где при их непосредственном участии было взорвано два эшелона. Под руководством своего взрослого руководителя диверсанты Нацевича стали совершать вооружённые нападения на патрули, эскортированные обозы. Вместе с Виктором Нацевичем несколько пареньков и девчонок атаковали и расстреляли в упор начальника полиции п.Госткомель на глазах у оцепеневшей охраны. Позже им удалось перевербовать целый полицейский отряд, охранявший железную дорогу в Ирпене: 11 полицаев во главе с их командиром перешли к партизанам с оружием в руках. Кроме того группой Нацевича были взорваны ещё мосты в Ирпене и Кичеево, взоравны ещё несколько эшелонов, в т.ч. и эшелон с техникой в Петровке.
Размах, разнообразие, изобретательность действий группы Нацевича соответствовали уровню специально подготовленной диверсионной группы и никак не укладывалось в реальность. Значительная часть мероприятий проходила не без помощи взрослых, в том числе и простых граждан жителей оккупированного Ворзеля. Большое содействие в деятельности отряда Нацевича оказала Гладыш Клавдия Ивановна - она также была связана с действующим подпольем, она прятала у себя раненных, беглых пленных, помогала с обеспечением одеждой, питанием, связью и пр. Её пример далеко не был единственным. Причём риск жизнью у таких помошников был никак не меньший, чем у самих ребят.
Не смотря на свою «неуловимость», получалось не без трагичных проколов. Так, оккупантам удалось взять на поличняке одну девочку из отряда Нацевича: доказательств её преступной деятельности у немцев было в избытке, но направленный интерес был именно к установлению и ликвидации руководства отряда. Они вывезли её в лес, поставили к дереву и расстреляли это дерево над её головой. Выдала она кого-то или нет - не известно, и скорее всего даже - точно не выдала, потому что многого просто и не могла выдать! Хотя примерно после этих событий полицаям удалось вычислить и казнить четырёх участников отряда. Вообще информационная утечка от захвата участников отряда была настолько пренебрежительной, что правильней сказать, что её не было никакой - и это не смотря на возрастной контингент отряда. Ооочень не все взрослые умели тогда проявить хотя бы примерно такую же стойкость.
Надо отметить, что вообще этих неуловимых воинов ловили многих и по нескольку раз - например, того же Нацевича арестовывали раз пять. Однако, у него была такая инфантильная внешность, что его выпускали за недоказанностью. Да и другие тоже большей частью выкручивались под различными предлогами.
Отряд действовал. Притом весьма эффективно. Всё изменилось с приходом в город карателей. Они вернулись под командованием того же генерала Власова, который руководил героической обороной Киева. Но вернулись иначе: это были не те предатели, которые дружно влились в эсэсовские ряды в дни торжества германского оружия. РОА. Такой знакомый триколор на блестящем шлеме. Это был уже рабочий скот карательно-истребительного механизма армии, которая уже осознала свою перспективу на захваченной ими поначалу территории. Казаки, бывшие красноармейцы, белогвардейская элита. Они уже отчотливо понимали собственную участь и глубину удалённости от точки возврата в совершённых преступлениях - они уже были мёртвыми среди живых, мёртвыми во всех смыслах, мёртвыми - каждый отдельно и в совокупности. А потому никакие рамки стыда или человеческого обличья их уже не сдерживали: злоба и страх - остальное замещено безумием. Именно представители этих воинских подразделений зарекомендовали себя наибольшей жестокостью и тщательностью исполнений карательных функций. В киевский район их пригнали очевидно как раз по той причине, что переход (бегство) сотрудников местной полиции в ряды партизан и простое бесцельное дезертирство начало принимать к тому времени массовый характер, чего в рядах власовцев почему-то не наблюдалось.
В дом семьи Белостоцких власовцы пришли скорее всего вобщем-то случайно: никаким анализом дошедших документов или показаний очевидцев никакие следственные связи их появления в этом адресе не были установлены. Власовцы не могли подозревать об их связи с партизанами или группой Нацевича. Они пришли искать водку, закуску и ентертейнмент, а дом у белостоцких имел вид зажиточного. Так водку-то они в том доме не нашли. Они нашли три комплекта немецкой военной формы.
Сначала они забили Петра Трегубова и до полусмерти избили Ивана Сытника, бросившихся на защиту женщин. Подпольщиц мучали уже медленно и открыто на глазах у всего села. Сначала казнили дочь - Нину Белостоцкую. На глазах у её матери ей отрезали уши и нос, вывернули часть суставов. Потом на глазах у теряющей сознание дочери тоже самое проделали с матерью. Потом вытащили полумёртвого Сытника, привели того в чувство и выломали ему руки и ноги. Потом усадили его на велосипед и велели ему ехать - уезжать прочь. Но тот никуда не уехал.
Нацевич видел всё от начала до конца, он находился всё это время в молчащей толпе неподалёку. Власовцев была примерно рота. В отряде Нацевича в лучшие времена - детей пятнадцать. Соотношение сил и средств, которыми располагали противники, не оставляло сомнений в прогнозировании перспектив их вероятного вооружённого столкновения. Очень многое во всей этой дальнейшей истории напоминало один известный сюжет греко-персидского эпоса.
Нацевич не стал выходить на связь с партизанами - их сил бы никак не хватило, чтобы справиться с ротой вооружённых тварей, потери были бы очень значительными. Нацевич предвидел, что командир партизанского отряда вряд ли поддержит идею скорой мстительной расправы над превосходящими силами противника - понадобится время на подготовку. А действовать нужно было стремительно. И Нацевич поступил иначе. Он выбрал место на дороге из посёлка, где она проходила между двух холмов, значительно сужаясь, что, как известно из истории, значительно ограничивает манёвр для превосходящего по численности противника. Однако в данном случае это обстоятельство, хотя и облегчало участь «неуловимых», всё ж - не делало её черезчур уж лёгкой. Боевой опыт, уровень вооружённости, численность и возрастная подготовка состава были на стороне власовцев. Каратели примерно представляли себе численность действующих в районе групп сопротивления и никак не планировали собственную оборону. Напротив, они собирались выдвинуться по соседним сёлам с целью обнуления их численности и пополнения собственных запасов и пр.развлечений.
Фланговая установка двух станковых пулемётов - приём известный и именно он во многом позволил решить исход боя. А пулемётов у Нацевича было больше двух. Власовцы действительно на некоторое время «застряли» между тех двух холмов. Однако ж позже хотя и с серьёзными потерями и небывалым трудом сумели перестроиться и рассредоточившись занять оборону. На стороне отряда Нацевича был эффект внезапности и те самые пулемёты.
Только одиннадцать карателей как-то сумели сдаться в плен живыми. Из отряда Нацевича двое пали смертью храбрых, трое были ранены, а остальные вопреки здравому смыслу чудом вышли невредимыми. Фронт к тому времени проходил уже совсем близко от с.Ворзель. Над местом боестолкновения пролетала двойка штурмовиков, которая по прибытии на аэродром отметила увиденное на земле в рапорте. Но ещё во время нахождения в воздухе командир двойки сообщил о ведущемся открытом и массивном бое в тылу у противника по рации на землю и, увидев бегающих в панике по лесу военных в непонятной униформе, для порядка обстрелял их. Ближайшее войсковое соединение советской армии находилось примерно в 10-ти километрах! Однако на помощь бойцам Нацевича пришли партизаны - они подоспели уже к концу неравного противостояния отряда Нацевича с власовцами. Они приняли пленных, оказали помощь раненным и обратным ходом забрали с собой уцелевших бойцов подпольного соединения. Однако, немцы в Ворзеле тоже знали о близости фронта и, увидев в небе советские самолёты и услышав неподалёку шум массированного огневого противостояния, приняли решение о немедленном отступлении ввиду вероятного прорыва фронта на их участке.
Атакующие на следующий день части регулярной советской армии вошли утром в Ворзель безпрепятсвенно и без потерь. Дальнейшая судьба участников отряда в принципе не затейлива и известна - многие из них благополучно дожили до настоящего времени. Сам Виктор Нацевич вернулся в Ворзель вместе с наступающими советскими частями и остался там налаживать мирную жизнь. Поступил в итребительный отряд НКВД, отлавливал бандитов, дезертиров и пр.власовцев по лесам в округе. В числе прочего - боролся с самогоноварением. Позже он поступил на службу в КГБ и его дальнейшая судьба в официальной своей части остаётся пока закрытой. По другой версии он остался работать в районном следственном управлении, а позже заведовал кадрами в ЖЭКе. Как самый обычный человек.
Список использованной литературы:
http://www.youtube.com/watch?v=YJSPX7-jRoQ
http://clubs.ya.ru/4611686018427392330/replies.xml?item_no=98073 в нацевич
http://gazeta.ua/ru/post/313621
http://kiev-vestnik.com.ua/1508-8-fevralya-den-yunogo-geroya-antifashista-delat-zhizn-s-kogo.html