Женской дружбы нет. Нет? Да ну!?
Хочу продолжить традицию и написать ещё об одном хорошем человеке. Просто так, без повода. Потому что про неё точно нужно знать всем.
У меня есть фея и подруга, самая долгая подруга Маша с фамилией, которой я всегда тихо завидовала. Трубецкая. Поэтому придумала ей псевдоним - Трубочка. Вот уже столько лет она на него с удовольствием откликается. Ну, прости, меня, это все моя зависть.
Она пришла в мою жизнь ...короче, это было давно. В трудный, жалкий, несчастный момент моей жизни. И я не могу вспомнить времени хуже. А я вчера тщательно вспоминала.
Маша невероятно красивая женщина. Для меня - реально самая красивая (после Моники Беллучи, что уж тут). Это не просто про внешние данные, статику картинки. Про её лукавую мимику, смех, жесты, интонации, которые, что скрывать, я не раз копировала. И даже эта тень подражания приносила мне успех.
Она умная. И смешная. У Маши до звёзд чувство юмора, поэтому мне не удаётся просто любить её годами. Я влюблена каждый раз, снова, когда вижу её.
И Маша сильная. Такая сильная, и всегда успешная - во всём, от детей до проектов - что мы забываем, я забываю, что мы все так долго и много жрём её силу, доброту, внимание, заботу, и почти ничего не даём взамен. У неё же всё есть, а мы, так, в нагрузку.
Но редко, очень редко, я вижу и слышу её уставшей. Такой ранимой, беззащитной, такой маленькой моей, любимой девочкой,настолько маленькой и хрупкой, что хочется бежать и кутать её в пледы, кутать в любовь, гладить по голове, кормить с ложечки вареньем и говорить "это чтобы ты стала, наконец, жирной", но на самом деле, чтобы ей стало сладко.
Но Трубочка никогда и никому не даст это сделать, потому что она лучше и сильнее всех нас. Она держит небо над нашими головами и не даст себе опустить руки и на минуту, чтобы оно не рухнуло нам на головы.
Она и в минуту слабости сильная и жертвенная, и не про себя, а про нас: людей, детей из опекаемого ею детского дома, людей своих людей.
И нежность размером с небо, что она держит, накрывает меня.
Ты мой самый хороший, самый добрый, самый мой долгий роман с женской дружбой, Трубочка. Ты всегда про меня, даже если это вразрез с твоим удобством или интересами. А я не могу дать тебе ничего, кроме букв, и своего восхищения, и своей бесполезной любви.
Если когда - нибудь тебе захочется упасть на чьи-то руки, знай, что я выпущу в этот момент всё, любое самое важное, из своих, и обниму тебя.
Был такой паршивый, но талантливый писатель Анри де Мотерлан, который "Парижские очерки". Дышал ядовитыми испарениями Сены, облизывался на Ницше, и любил хайпнуть по мелочи. Он сказал, что женская дружба существует до тех пор, пока интересы этих женщин не пересекаются. А я - одинокая, начитанная, маленькая дура, так долго ему верила. Пока не встретила тебя.
И всех своих любимых женщин я пустила после в свою жизнь, потому что первой пришла ты. Потому что тебе можно верить.
Мне очень надо, чтобы ты и мир об этом знали.
Я уже мороженое сделала, беги скорее!
У меня есть фея и подруга, самая долгая подруга Маша с фамилией, которой я всегда тихо завидовала. Трубецкая. Поэтому придумала ей псевдоним - Трубочка. Вот уже столько лет она на него с удовольствием откликается. Ну, прости, меня, это все моя зависть.
Она пришла в мою жизнь ...короче, это было давно. В трудный, жалкий, несчастный момент моей жизни. И я не могу вспомнить времени хуже. А я вчера тщательно вспоминала.
Маша невероятно красивая женщина. Для меня - реально самая красивая (после Моники Беллучи, что уж тут). Это не просто про внешние данные, статику картинки. Про её лукавую мимику, смех, жесты, интонации, которые, что скрывать, я не раз копировала. И даже эта тень подражания приносила мне успех.
Она умная. И смешная. У Маши до звёзд чувство юмора, поэтому мне не удаётся просто любить её годами. Я влюблена каждый раз, снова, когда вижу её.
И Маша сильная. Такая сильная, и всегда успешная - во всём, от детей до проектов - что мы забываем, я забываю, что мы все так долго и много жрём её силу, доброту, внимание, заботу, и почти ничего не даём взамен. У неё же всё есть, а мы, так, в нагрузку.
Но редко, очень редко, я вижу и слышу её уставшей. Такой ранимой, беззащитной, такой маленькой моей, любимой девочкой,настолько маленькой и хрупкой, что хочется бежать и кутать её в пледы, кутать в любовь, гладить по голове, кормить с ложечки вареньем и говорить "это чтобы ты стала, наконец, жирной", но на самом деле, чтобы ей стало сладко.
Но Трубочка никогда и никому не даст это сделать, потому что она лучше и сильнее всех нас. Она держит небо над нашими головами и не даст себе опустить руки и на минуту, чтобы оно не рухнуло нам на головы.
Она и в минуту слабости сильная и жертвенная, и не про себя, а про нас: людей, детей из опекаемого ею детского дома, людей своих людей.
И нежность размером с небо, что она держит, накрывает меня.
Ты мой самый хороший, самый добрый, самый мой долгий роман с женской дружбой, Трубочка. Ты всегда про меня, даже если это вразрез с твоим удобством или интересами. А я не могу дать тебе ничего, кроме букв, и своего восхищения, и своей бесполезной любви.
Если когда - нибудь тебе захочется упасть на чьи-то руки, знай, что я выпущу в этот момент всё, любое самое важное, из своих, и обниму тебя.
Был такой паршивый, но талантливый писатель Анри де Мотерлан, который "Парижские очерки". Дышал ядовитыми испарениями Сены, облизывался на Ницше, и любил хайпнуть по мелочи. Он сказал, что женская дружба существует до тех пор, пока интересы этих женщин не пересекаются. А я - одинокая, начитанная, маленькая дура, так долго ему верила. Пока не встретила тебя.
И всех своих любимых женщин я пустила после в свою жизнь, потому что первой пришла ты. Потому что тебе можно верить.
Мне очень надо, чтобы ты и мир об этом знали.
Я уже мороженое сделала, беги скорее!