(no subject)
Культвыход в свет (пусть, как всегда, и немножко экспромтом) - премьера оперы Керубини "Медея", восстановленная театром Станиславского специально под голос Хиблы Герзмавы. Древнегреческая трагедия, неожиданно перенесенная в послевоенную Италию - начинается пляжным стыдливо-задорным пинапом, прозрачным голубым небом, полковниками в галифе и ситцевыми девушками... эдакой стилистикой Софи Лорен и Мастрояни... а заканчивается черно-белым набатом и кровавым небом. Визуальный катарсис в догонку к аудиальному.
И - да! - волшебная Хибла. Ее Голос, ее редкий дар перевоплощаться и _проживать_, а не просто изображать... Ежесекундно разная - нежная, обманутая, разгневанная, любящая, сломленная, мстящая, мать, молящая на коленях, отчаявшаяся до полного безумия, снова нежная. Сгусток энергии, от которого по телу пробегают стада мурашек и встают дыбом мельчайшие волоски. Как будто созданная для роли Медеи.
Совсем не знаток оперы, но - ей верю. И почему-то плачу каждый раз, как ее слышу.
Глубоко в ночи поймала себя на том, что проверяю ее гастроли на ближайшие полгода. Лондон, почему-то Ижевск, традиционно Абхазия, вся осень в Нью-Йорке.
Что же ближе?..
(Хотела об опере, а получилось почему-то смешно и сумбурно, но о любви)
И - да! - волшебная Хибла. Ее Голос, ее редкий дар перевоплощаться и _проживать_, а не просто изображать... Ежесекундно разная - нежная, обманутая, разгневанная, любящая, сломленная, мстящая, мать, молящая на коленях, отчаявшаяся до полного безумия, снова нежная. Сгусток энергии, от которого по телу пробегают стада мурашек и встают дыбом мельчайшие волоски. Как будто созданная для роли Медеи.
Совсем не знаток оперы, но - ей верю. И почему-то плачу каждый раз, как ее слышу.
Глубоко в ночи поймала себя на том, что проверяю ее гастроли на ближайшие полгода. Лондон, почему-то Ижевск, традиционно Абхазия, вся осень в Нью-Йорке.
Что же ближе?..
(Хотела об опере, а получилось почему-то смешно и сумбурно, но о любви)