летнее солнцестояние
Рассвет уже теплился над Кэмденом, когда я, не спеша, шла к своей автобусной остановке. Встретить рассвет - это вообще удивительное переживание, а уж над Кэмденом, да еще и в день летнего солнцестояния - и подавно, так что я изо всех сил впитывала момент с его удивительной тишиной, в которой так гулко раздавался стук моих каблуков, и опьяняющими летними запахами, доносящимися из ближайших садов и Ридженс парка - всем ведь известно, что цветы гораздо сильнее пахнут ночью, только для тех, кто не спал, чтобы это заметить. С моей остановки открывался прекрасный вид на черный ход самого большого местного паба и розовеещее небо над его крышей.
Я стояла и размышляла о том, что невозможно было выбрать лучшего дня для триумфального возвращения в мой персональный центр Лондона и лучшего способа его провести. Весь вечер и всю ночь мы сидели на заднем дворе магазина Rock'n'roll Rescue, пили, курили и говорили, говорили... Из четверых присутствующих двое видели всех остальных впервые с момента карантина и ни один, просто по определению, не был хоть сколько-нибудь подвержен всей той истерии, в которую с таким энтузиазмом погрузился весь мир, как только им сказали по телевизору - на то творческие люди и творческие, что вместо какой-то унифицированной реальности, которую нам всем навязывают, как полуфабрикат, придумывают свою собственную и счастливо в ней живут, при этом с удовольствием делясь впечатлениями с другими, коль скоро те готовы слушать. Только рассвет был способен заставить-таки нас разойтись по домам, это фишка такая: можно беспрепятственно разговаривать всю ночь, но непременно нужно успеть разойтись, пока солнце не встало, иначе Вселенная выдает ошибку, и что-то ужасное происходит со следующим днем, так что в результате одна маленькая, но очень счастливая девушка оказалась на остановке 88го с видом на небо.
И тут мое романтические плавание прервал другой двуногий, неожиданно обнаружив свое присутствие несколько неуклюжей попыткой познакомиться. Вежливо объяснив ему, что с моей точки зрения автобусная остановка в пятом часу утра - отнюдь не то место, где я буду рада светской беседе, я была быстро избавлена от него силами другого автобуса, который увез предрассветного Дон Жуана, и уж было приготовилась продолжать лицезрение розовеющих облаков, как откуда ни возьмись нарисовался следующий. От такого неожиданного наплыва я крепко офигела, и хотела было стряхнуть его тем же способом, ибо тут подошел мой 88й, но этот гад оказался хитрым и вскочил в него же. Получив от водителя вялые попытки устыдить меня за отсутсвие намордника и заверив его, что вотпрямщас шарфом замотаюсь, дайте только сначала наверх залезть, я с сожалением вынуждена была заключить, что второй кавалер так просто не отвяжется и намерен мешать мне медитировать на свой обожаемый, пустой спящий город, пытаясь вести со мной беседу. Три остановки у меня ушло на то, чтобы устало донести до него простую мысль, что тот факт, что он хочет получить мой номер, вовсе не означает, что я ему его дам, и в конце-концов я оказалась, наконец, одна на верхней палубе, на своем любимом переднем сидении (где можно представлять, что автобусом управляешь ты), и со вздохом облегчения погрузилась в свое любимое занятие - смотреть на эти дома и улицы, такие тихие и пустые ночью и такие непохожие на самих себя в любое другое время, и чувствовать, как город нежно обнимает меня...
Я стояла и размышляла о том, что невозможно было выбрать лучшего дня для триумфального возвращения в мой персональный центр Лондона и лучшего способа его провести. Весь вечер и всю ночь мы сидели на заднем дворе магазина Rock'n'roll Rescue, пили, курили и говорили, говорили... Из четверых присутствующих двое видели всех остальных впервые с момента карантина и ни один, просто по определению, не был хоть сколько-нибудь подвержен всей той истерии, в которую с таким энтузиазмом погрузился весь мир, как только им сказали по телевизору - на то творческие люди и творческие, что вместо какой-то унифицированной реальности, которую нам всем навязывают, как полуфабрикат, придумывают свою собственную и счастливо в ней живут, при этом с удовольствием делясь впечатлениями с другими, коль скоро те готовы слушать. Только рассвет был способен заставить-таки нас разойтись по домам, это фишка такая: можно беспрепятственно разговаривать всю ночь, но непременно нужно успеть разойтись, пока солнце не встало, иначе Вселенная выдает ошибку, и что-то ужасное происходит со следующим днем, так что в результате одна маленькая, но очень счастливая девушка оказалась на остановке 88го с видом на небо.
И тут мое романтические плавание прервал другой двуногий, неожиданно обнаружив свое присутствие несколько неуклюжей попыткой познакомиться. Вежливо объяснив ему, что с моей точки зрения автобусная остановка в пятом часу утра - отнюдь не то место, где я буду рада светской беседе, я была быстро избавлена от него силами другого автобуса, который увез предрассветного Дон Жуана, и уж было приготовилась продолжать лицезрение розовеющих облаков, как откуда ни возьмись нарисовался следующий. От такого неожиданного наплыва я крепко офигела, и хотела было стряхнуть его тем же способом, ибо тут подошел мой 88й, но этот гад оказался хитрым и вскочил в него же. Получив от водителя вялые попытки устыдить меня за отсутсвие намордника и заверив его, что вотпрямщас шарфом замотаюсь, дайте только сначала наверх залезть, я с сожалением вынуждена была заключить, что второй кавалер так просто не отвяжется и намерен мешать мне медитировать на свой обожаемый, пустой спящий город, пытаясь вести со мной беседу. Три остановки у меня ушло на то, чтобы устало донести до него простую мысль, что тот факт, что он хочет получить мой номер, вовсе не означает, что я ему его дам, и в конце-концов я оказалась, наконец, одна на верхней палубе, на своем любимом переднем сидении (где можно представлять, что автобусом управляешь ты), и со вздохом облегчения погрузилась в свое любимое занятие - смотреть на эти дома и улицы, такие тихие и пустые ночью и такие непохожие на самих себя в любое другое время, и чувствовать, как город нежно обнимает меня...