сезон рождественских безобразий открыт!
Часть I
Судя по погоде, лондонская зима, как обычно, наступила, ничего не изменив по сравнению с лондонской осенью, весной и даже летом: за окном недвусмысленно шел дождь, мелкий и вездесущий, как и подобает лондонскому дождю; температура за бортом тоже особо не изменилась, продолжая докучать вечно ноющим лондонцам своей переменчивостью - то достань пальто, то убери, и так по кругу. Взглянув в зеркало и вздохнув в связи с очевидной судьбой своей сногсшибательной укладки, я приподняла ворот и выскользнула в сумерки.
В Hawley Arms было тепло и уютно и, как обычно днем, людно. Не успев закрыть зонт и осмотреться в поисках знакомых физиономий, я буквально налетела на руку, выставленную из оживленного улья возле бара:
- Здравствуй, Генри! Как дела?
- Здравствую Кэтрин, дела - замечательно! Просто волшебно! - начальство и по совместительству председатель Совета Кэмденских Лицензентов явно как следует поддало перед последним заседанием года и пребывало в добрейшем расположении духа. - Не желаешь ли выпить?
- Не откажусь, Генри, спасибо. Гиннесс, пожалуйста.
Мне предстояло впервые принять участие в душевной пьянке, в которую традиционно (как и любое другое официальное собрание в это время года в Британии) выливается декабрьское заседание хранителей питейных заведений Округа Кэмден и их соратников. Наверху уже стояли столы с закусками (слегка уже объеденными по краям тарелок) и был "открыт кран" с бесплатным для наших важных персон по такому случаю пивом. Мне вообще ужасно нравится сама идея: ты приходишь на официальное заседание, где присутствуют важные представители лицензионных инстанций, полиции и управы района - а там все уже с пивком наготове.
"Трафик просто жесть. Можешь застолбить мне место?" - Марти как всегда опаздывал. Я плюхнула свою сумку на лавку рядом и поставленным голосом конферансье объявила присутствующим:
- А это Марти, мой менеджер. Вы не подумайте - в означенный час он объявится, как из воздуха.
Все заржали, и завязался непринужденный разговор. Дюже общительный южно-африканец по диагонали от меня все выпытывал касательно моих планов на обзаведение собственным пабом, и я, отхлебывая Гиннесс, с удовольствием ему их изложила, еще не знав тогда, какой клад мне подсунула Фортуна: позже выяснилось, что он - один из главных в лицензионном департаменте местной полиции, так что я совершенно случайно обзавелась невероятно полезными связями (ибо именно эти ребята решают судьбу будущих и текущих питейных заведений, и от их отношения натурально зависит то, сможешь ли ты вообще вести дела). Когда все наконец взяли пива и еще пива, дожевали недожеванное и расселись (я уже начинала вслух подозревать, что собрания не состоится, и народ сразу перейдет к пьянке), а застенчивая фигура Марти таки проскользнула к столу и расположилась рядом со мною, очень жизнерадостный Генри, поприветствовав всех присутствующих и возмутившись малой явкой по сравнению с предыдущими заседаниями, приступил к своей речи:
- Дамы и господа, прошел еще один год, и прежде всего я от души хочу всех вас поздравить, что все мы все еще в деле! - тут он лукаво покосился на стол с полицейскими, и все жизнерадостно заржали. Дальше разговор шел легко и непринужденно, и запомнился мне лишь один эпизод: кто-то из полицейских осведомился о том, как нам понравился недавний анти-террористский тренинг, и Генри, едва заметно краснея, начал горячо и очень общо отчитываться, что дескать было очень увлекательно. Дело было в том, что я-то была на этом тренинге, а вот Генри - нет, и этот факт он явно очень надеялся скрыть. Ну разве же я подставила бы свое драгоценное начальство? Однако теперь у меня появился дополнительный повод все-таки напомнить ему при случае, что за мое непозволительно раннее путешествие в центр (в 9 утра, Карл! я так не играю!) нехудо бы мне все же заплатить, как и было обещано.
Умные речи быстро свернулись, и народ с новой силой и нескрываемым облегчением налег на бар. Бедный Марти, явно до смерти боясь вызвать подозрения начальства (вот дурень: начальство с пятью пинтами гиннесса внутри плевать хотело, выпьет ли одну Марти за два часа перед работой), пил один за другим апельсиновый сок, ядовито подстрекаемый мною "оторваться по полной" и взять еще сока, я же с наслаждением пила свой гиннесс (все на свете становится вкуснее, если оно бесплатное, а гиннесс я и так люблю), понимая, что в силу небольшой крепости этого напитка, я никак не смогу неудачно напиться при "старших" и сморозить какую-нибудь глупость. Разговор шел весело, старые ирландцы смеялись, отпускали неприличные шуточки, потом бурно извинялись, осознав, что в обществе есть дама, при этом забывая, что дама эта работает барменом и вряд ли может упасть в обморок от их скабрезностей; ко мне два раза подряд подошел седовласый Винс, владелец Головы Слона, пытаясь выяснить, где же он меня видел ("У себя в пабе, Винс, не далее чем позавчера - мы даже поздоровались"), потом вспоминал, смущенно хихикал и предлагал мне еще выпить. Около 6 я спохватилась, что мне еще ехать в другой конец города - обозревать концерт, и, ответив на мильон вопросов из зала касательно моей журналистской деятельности, изволила откланяться, с удовольствием допив свое третье пиво.
Дождь поливал все так же, и мокрый город утопал в оранжевом фонарном свете, весело переливаясь; я шла уверенным, почти строевым шагом: мне предстояло зайти домой, быстро сменить амуницую "приличной девушки из 60х" на костюм "звезды любого бала 70х", в котором я традиционно хожу брать интервью, дабы сразу расставить все и всех на место. Вечер только начинался.
to be continued....
Судя по погоде, лондонская зима, как обычно, наступила, ничего не изменив по сравнению с лондонской осенью, весной и даже летом: за окном недвусмысленно шел дождь, мелкий и вездесущий, как и подобает лондонскому дождю; температура за бортом тоже особо не изменилась, продолжая докучать вечно ноющим лондонцам своей переменчивостью - то достань пальто, то убери, и так по кругу. Взглянув в зеркало и вздохнув в связи с очевидной судьбой своей сногсшибательной укладки, я приподняла ворот и выскользнула в сумерки.
В Hawley Arms было тепло и уютно и, как обычно днем, людно. Не успев закрыть зонт и осмотреться в поисках знакомых физиономий, я буквально налетела на руку, выставленную из оживленного улья возле бара:
- Здравствуй, Генри! Как дела?
- Здравствую Кэтрин, дела - замечательно! Просто волшебно! - начальство и по совместительству председатель Совета Кэмденских Лицензентов явно как следует поддало перед последним заседанием года и пребывало в добрейшем расположении духа. - Не желаешь ли выпить?
- Не откажусь, Генри, спасибо. Гиннесс, пожалуйста.
Мне предстояло впервые принять участие в душевной пьянке, в которую традиционно (как и любое другое официальное собрание в это время года в Британии) выливается декабрьское заседание хранителей питейных заведений Округа Кэмден и их соратников. Наверху уже стояли столы с закусками (слегка уже объеденными по краям тарелок) и был "открыт кран" с бесплатным для наших важных персон по такому случаю пивом. Мне вообще ужасно нравится сама идея: ты приходишь на официальное заседание, где присутствуют важные представители лицензионных инстанций, полиции и управы района - а там все уже с пивком наготове.
"Трафик просто жесть. Можешь застолбить мне место?" - Марти как всегда опаздывал. Я плюхнула свою сумку на лавку рядом и поставленным голосом конферансье объявила присутствующим:
- А это Марти, мой менеджер. Вы не подумайте - в означенный час он объявится, как из воздуха.
Все заржали, и завязался непринужденный разговор. Дюже общительный южно-африканец по диагонали от меня все выпытывал касательно моих планов на обзаведение собственным пабом, и я, отхлебывая Гиннесс, с удовольствием ему их изложила, еще не знав тогда, какой клад мне подсунула Фортуна: позже выяснилось, что он - один из главных в лицензионном департаменте местной полиции, так что я совершенно случайно обзавелась невероятно полезными связями (ибо именно эти ребята решают судьбу будущих и текущих питейных заведений, и от их отношения натурально зависит то, сможешь ли ты вообще вести дела). Когда все наконец взяли пива и еще пива, дожевали недожеванное и расселись (я уже начинала вслух подозревать, что собрания не состоится, и народ сразу перейдет к пьянке), а застенчивая фигура Марти таки проскользнула к столу и расположилась рядом со мною, очень жизнерадостный Генри, поприветствовав всех присутствующих и возмутившись малой явкой по сравнению с предыдущими заседаниями, приступил к своей речи:
- Дамы и господа, прошел еще один год, и прежде всего я от души хочу всех вас поздравить, что все мы все еще в деле! - тут он лукаво покосился на стол с полицейскими, и все жизнерадостно заржали. Дальше разговор шел легко и непринужденно, и запомнился мне лишь один эпизод: кто-то из полицейских осведомился о том, как нам понравился недавний анти-террористский тренинг, и Генри, едва заметно краснея, начал горячо и очень общо отчитываться, что дескать было очень увлекательно. Дело было в том, что я-то была на этом тренинге, а вот Генри - нет, и этот факт он явно очень надеялся скрыть. Ну разве же я подставила бы свое драгоценное начальство? Однако теперь у меня появился дополнительный повод все-таки напомнить ему при случае, что за мое непозволительно раннее путешествие в центр (в 9 утра, Карл! я так не играю!) нехудо бы мне все же заплатить, как и было обещано.
Умные речи быстро свернулись, и народ с новой силой и нескрываемым облегчением налег на бар. Бедный Марти, явно до смерти боясь вызвать подозрения начальства (вот дурень: начальство с пятью пинтами гиннесса внутри плевать хотело, выпьет ли одну Марти за два часа перед работой), пил один за другим апельсиновый сок, ядовито подстрекаемый мною "оторваться по полной" и взять еще сока, я же с наслаждением пила свой гиннесс (все на свете становится вкуснее, если оно бесплатное, а гиннесс я и так люблю), понимая, что в силу небольшой крепости этого напитка, я никак не смогу неудачно напиться при "старших" и сморозить какую-нибудь глупость. Разговор шел весело, старые ирландцы смеялись, отпускали неприличные шуточки, потом бурно извинялись, осознав, что в обществе есть дама, при этом забывая, что дама эта работает барменом и вряд ли может упасть в обморок от их скабрезностей; ко мне два раза подряд подошел седовласый Винс, владелец Головы Слона, пытаясь выяснить, где же он меня видел ("У себя в пабе, Винс, не далее чем позавчера - мы даже поздоровались"), потом вспоминал, смущенно хихикал и предлагал мне еще выпить. Около 6 я спохватилась, что мне еще ехать в другой конец города - обозревать концерт, и, ответив на мильон вопросов из зала касательно моей журналистской деятельности, изволила откланяться, с удовольствием допив свое третье пиво.
Дождь поливал все так же, и мокрый город утопал в оранжевом фонарном свете, весело переливаясь; я шла уверенным, почти строевым шагом: мне предстояло зайти домой, быстро сменить амуницую "приличной девушки из 60х" на костюм "звезды любого бала 70х", в котором я традиционно хожу брать интервью, дабы сразу расставить все и всех на место. Вечер только начинался.
to be continued....