чайки
В любой жизненной ситуации есть свои, хоть и зачастую неочевидные, плюсы. Ну вот в каком бреду я добровольно встану настолько рано, чтобы встретить рассвет? Нет, просто встретить рассвет - пожалуйста, сколько раз так засиживались, но вот чтобы встать до того как - да ни в жисть. А между тем экспириенс интересный.
Когда пытаешься открыть глаза в 4 утра, жить откровенно не хочется. Я вообще не могу себе представить живое существо, настолько упоротое, чтобы получить удовольствие от столь раннего пробуждения. Есть, пить, курить и идти в душ - все эти повседневные вещи кажутся дальше Марса в этой ситуации. Однако, оказывается, запустить процессор в столь кромешную рань не особо сложнее, чем, скажем, в вполне человеческие восемь. Но самое интересное не в этом: смотреть и слушать (!) как мир постепенно пробуждается, не испытывая при этом когнитивного диссонанся от того, что пересек линию суток уже два раза, а еще ни разу не спал, - оказывается очень интересно.
Тишина, абсолютная тишина, где нет машин, чужих блядских детей и даже (!!!) мусоровозов, а есть едва слышные шелесты, чуть заметное трепетание ветра и собственное дыхание, которое кажется громче всего этого на порядок. Мягкий, бледно-синий свет медленно заливает улицу. Первоначальный холод, как праведное возмущение организма таким эксцентричным поведением хозяйки, уступает место приятному ощущению кожей того, что все-таки капельку потеплело, и день, вполне возможно, будет не таким промозглым. Все вокруг залито светлой грустью, ни к чему конкретному не прикрепленной, но экзистенциальной, такой, с которой мы на самом деле живем каждый день, только ее не слышно, как не слышно тех двух чаек, которые сейчас перекрикиваются где-то над головой.
Уже совсем светает, и вместе со светом в мир проникает еще целое море звуков. Еще пару минут - и звук проезжающей машины перестанет раскатываться далеко-далеко, как шум прибоя, и все закрутится в обычном ритме. Метро уже ходит, люди уже куда-то спешат и даже успевают, а я в принципе могу еще немножко постоять у открытого балкона и пойти обратно спать. Когда я проснусь, все будет уже совершенно обычно - утопать в городском шуме, где ни один звук не выделяется из общей массы, как ни один, даже самый невероятный наряд особо не выделяется в толпе на улицах.
А пока все еще над серо-синим утром кричат две чайки...
Когда пытаешься открыть глаза в 4 утра, жить откровенно не хочется. Я вообще не могу себе представить живое существо, настолько упоротое, чтобы получить удовольствие от столь раннего пробуждения. Есть, пить, курить и идти в душ - все эти повседневные вещи кажутся дальше Марса в этой ситуации. Однако, оказывается, запустить процессор в столь кромешную рань не особо сложнее, чем, скажем, в вполне человеческие восемь. Но самое интересное не в этом: смотреть и слушать (!) как мир постепенно пробуждается, не испытывая при этом когнитивного диссонанся от того, что пересек линию суток уже два раза, а еще ни разу не спал, - оказывается очень интересно.
Тишина, абсолютная тишина, где нет машин, чужих блядских детей и даже (!!!) мусоровозов, а есть едва слышные шелесты, чуть заметное трепетание ветра и собственное дыхание, которое кажется громче всего этого на порядок. Мягкий, бледно-синий свет медленно заливает улицу. Первоначальный холод, как праведное возмущение организма таким эксцентричным поведением хозяйки, уступает место приятному ощущению кожей того, что все-таки капельку потеплело, и день, вполне возможно, будет не таким промозглым. Все вокруг залито светлой грустью, ни к чему конкретному не прикрепленной, но экзистенциальной, такой, с которой мы на самом деле живем каждый день, только ее не слышно, как не слышно тех двух чаек, которые сейчас перекрикиваются где-то над головой.
Уже совсем светает, и вместе со светом в мир проникает еще целое море звуков. Еще пару минут - и звук проезжающей машины перестанет раскатываться далеко-далеко, как шум прибоя, и все закрутится в обычном ритме. Метро уже ходит, люди уже куда-то спешат и даже успевают, а я в принципе могу еще немножко постоять у открытого балкона и пойти обратно спать. Когда я проснусь, все будет уже совершенно обычно - утопать в городском шуме, где ни один звук не выделяется из общей массы, как ни один, даже самый невероятный наряд особо не выделяется в толпе на улицах.
А пока все еще над серо-синим утром кричат две чайки...